Дарья Калинина - Муха с татухой

В порыве чувств взбалмошная старуха пообещала Анечке и Жорику купить им вожделенную игровую приставку, которую родители и родная бабушка не покупали исключительно из педагогических соображений. Но Гирлянде Амуровне, когда ей приходило желание быть доброй и щедрой, удержу не было.

— Папочку вашего не уберегла, а уж вас не позволю обижать. На вашем папочке ваша бабушка славно сэкономила, а на вас у нее этого не получится.

Все три женщины были слишком утомлены, чтобы спорить со старухой. Да и то сказать, атмосфера в доме стала в последнее время какой-то нездоровой, так что они предпочли отпустить детей.

Сам Саша планировал обратиться за помощью к своему приятелю, работающему на таможне.

Славка был человеком безотказным, если дело не касалось чего-то противозаконного. А понятие того, что допустимо, а что нет, варьировалось у Славки от степени близости к нему очередного ходока.

— Я тебя с пеленок знаю, в детском саду на одном горшке сидели. Десять лет в одном классе парились. Ты человек надежный, лишнего не спросишь. Если нужен тебе этот чувак, из-под земли для тебя его достану.

— Из-под земли как раз не надо. Пусть живет.

Сашу прежде всего интересовал вопрос, правда ли то, что брат Марго отправился в далекое путешествие в Тибет в Мустанг. Ведь одно дело сказать, а совсем другое, исполнить сказанное.

Но Славка его заверил:

— Улетел! Даже не сомневайся. Рейс, правда, с пересадками, но улетел.

— В Мустанг?

— Сначала в Катманду, а оттуда уж, наверное, в Мустанг подастся. Это уже рядом. Катманду — столица Непала. Оттуда в Тибет горными тропами нужно добираться, самолеты в сам Мустанг почти не летают.

Начало было удачным. И Саша решил попытать счастья еще и спросил про Глафиру.

— И она тут замешана? — удивился Славка, который учился вместе с магиней в школе и еще тогда питал к Глафире определенно теплые чувства, поскольку она в школе всегда писала за него сочинения, а на переменах еще и угощала бутербродами с сыром, который терпеть не могла, но который обожал приятель. — Они вместе улетели?

— Возможно.

— Возможно?

Саше показалось, что в голосе у Славки послышалась ревность. И вид у него сделался какой-то сердитый.

Но сколько ни рыскал Славка, имени Глафиры ему в сводках покинувших страну граждан найти не удалось.

— Либо не улетала, либо не под своей фамилией деру дала. А чего случилось-то?

— Пока сам не до конца понимаю. Но если вдруг что-нибудь про Глафиру узнаешь, дай мне знать.

Славка пообещал. Теперь он выглядел задумчивым и немного печальным. На протяжении совсем короткого прощания умудрился несколько раз поинтересоваться: уж не влипла ли Глафира в какую историю и не грозит ли ей опасность? И с каждым разом, получая от Саши неопределенный ответ, Славка делался все печальнее и задумчивее.

Закончив разговор с приятелем, Саша задумался, в каком направлении ему двигаться дальше. У него было две идеи, каждая из которых нравилась ему одинаково.

Первая заключалась в том, чтобы вдвоем с Бароном проследить сегодня ночью за перемещениями возле дома Марго.

Саша ни на минуту не поверил в россказни о призраках, якобы появляющихся из стены и через стену же исчезающих.

Никаких призраков в природе не существует. Это определенно были какие-то люди, и у них в саду возле дома Марго был свой собственный интерес. Опять же видели этих «призраков» сразу две свидетельницы. А потому у Саши были все основания думать, что женщины говорят правду. Вот только видели они не призраков, а вполне живых людей из плоти и крови, которые зачем-то забрались в их дом. А зачем, это Саше и требовалось узнать.

Следующим пунктом в повестке дня была слежка за Софьей, которую Саша подозревал не то чтобы в откровенном вранье, но все-таки в некоторой неискренности и сокрытии от них с Марго части информации.

Прикинув так и этак, Саша решил, что вполне успеет совместить два этих направления. Сначала немножко последит за Софьей, а ближе к ночи он отправится в гости к Марго и лично понаблюдает, что творится в окрестностях ее дома. И если ему совсем уж повезет и Марго сумеет впустить его внутрь незаметно для мамы и невестки, то Саша проследит за тем, что делается и внутри дома.

К тому же заинтересовал Сашу и сам медиум, у которого нынче трудилась Софья.

Столь стремительная замена одной работы, связанной с потусторонними силами, на другую аналогичную, вызывала у Саши какие-то смутные сомнения. Да и не припоминал он прежде такого трудового энтузиазма за Софьей. Не в характере одноклассницы было проявлять такую прыть, чтобы, толком не простившись с одной работой, она бы уже искала себе следующую подработку. Обычно между двумя местами работы Софьи проходило от полутора месяцев до полутора лет, в зависимости от того, сколько удавалось бездельнице протянуть на добровольные пожертвования родных и близких.

— И чтобы наша Софья сама добровольно пошла искать себе новое ярмо на шею, в голове такое не укладывается.

Воспользовавшись визитной карточкой медиума, которую всучила ему Софья, сыщик без всякого труда нашел его контору.

Что и говорить, она впечатляла. Располагалась она всего в паре остановок наземного транспорта от места дислокации Глафиры, но представляла собой не просто салон одинокой гадалки, а настоящую фабрику по штамповке вашего прекрасного будущего силами целой армии магов и чародеев.

— М-м-м… сколько же тут народу трудится, — протянул Саша, с изумлением изучая пестрящую рекламой вывеску центра, который так и назывался «Перелет в ваше прекрасное будущее».

В центре вывески на метле сидела юная и прекрасная ведьма, обнаженное стройное тело ее лоснилось, огромные глаза сверкали. Красотка призывно улыбалась, приглашая всех желающих к себе на метлу. Местечко там еще имелось.

Видимо, именно так клиентам центра и предлагалось отправляться в их собственное прекрасное будущее.

Располагался центр на втором этаже торгового комплекса, окна его были либо наглухо забиты черными листами фанеры, либо замазаны черной краской, лишь на некоторых из них красовались занавеси все того же излюбленного тут цвета.

— Нам туда, — сказал Саша и взглянул на Барона.

Собаке место показалось подозрительным. Он чихал, тер лапой нос и не торопился двигаться вперед. Но все же пошел следом за хозяином, хотя из проходной невыносимо тянуло запахом благовоний, непереносимых для чуткого собачьего нюха.

— С собаками к нам нельзя!

На проходной сидела старушка, ну, просто вылитая Баба-яга. Лохматые седые волосы. Длинный крючковатый нос и почти полное отсутствие зубов. Тут и там по высохшей физиономии бабули были разбросаны большие и маленькие бородавки. Все они, вне зависимости от своих размеров, обильно проросли жестким седым волосом, который бабуле и в голову не приходило выщипать или хотя бы подстричь. Так что ее лицо производило впечатление клумбы, с которой зазевавшийся садовник не успел убрать цветы, и их основательно прихватило инеем.