Маргарита Малинина - Самба на острове невезения. Том 2. Разоблачение Шутника

Пообедав со всеми за одним столом (а это уже прогресс, раньше меня за стол не пускали), я отправилась на экскурсию к тому месту, где первый раз увидела Анну возле конопли.

Поле претерпело некоторые изменения. Стебли этого загадочного растения устремились вверх, листья увеличились в размерах. Я подошла ближе и присела, равно как и Анна в тот день. Взяла в руки один из стеблей. От листьев пахло неприятно, каким-то то ли табаком, то ли пеплом. Сами они немного походили на пальмовые: имели несколько длинных тонких частей-пальцев, у каждого был волнистый рисунок. Лист в целом напоминал ладонь, только пальцев было больше, чем у простого человека.

Что же девушке понадобилось здесь? Зачем она рассматривала их и нюхала, как я сейчас? Чтобы понять окончательно, что это то самое, что она искала? Но зачем? Может, она была как-то связана с контрабандой и неслучайно попала в передачу? Если это так, значит, из-за этого ее и убили? Но кто?

Посидев еще немного, я поняла, что до ответа прямо сейчас мне все равно не докопаться — нужно раздобыть побольше фактов и улик, и поэтому поднялась и отправилась дальше, к реке.

Через километр меня догнал Сан Саныч.

— Катя, что там с нашим топором? — взволнованно спросил он. Так, как будто речь шла о наших совместных детях. Так и хотелось сказать, мол, ничего страшного, болеют, но поправятся.

— А вам нравится играть в шпионов, я гляжу.

— Не то чтобы нравится… Но по воле случая я был втянут, знаешь!

— Ага, вы вините меня во всем! Не отрицайте, я вижу по вашему лицу. Что ж, о топоре больше не беспокойтесь. Он никого не тронет. Не спрашивайте, откуда знаю. — Мне не хотелось рассказывать об Олеге Владимировиче. — Будем считать, что он мне это обещал.

На некоторое время воцарилось молчание.

— Катя, я не могу сказать, что всегда понимаю тебя… Извини, но иногда ты высказываешь свои мысли как-то… как…

— Как шизик? — с радостью пришла я на помощь.

— Ну, в общем, да! — Мы еще немного помолчали. — Нам надо собрать фруктов на ужин.

— Вы уверены, что, собранные моими руками, они будут годны в пищу? А как же гадюкин яд?

— Катя…

— Я и не говорю, что вы так считаете. Я имею в виду остальных.

— Здесь, на острове, время движется медленнее, кажется, что уже несколько недель минуло, а солнце все никак не заходит за горизонт… После того случая прошло уже несколько суток. Поверь мне, этого достаточно, чтобы забыть все. Они и забыли.

— Не верится. На всякий пожарный, не говорите им, кто собирал фрукты.

— Идет, — сразу повеселел дедок, и мы вернулись к любимому времяпрепровождению — обмену философскими домыслами. На этот раз объектом пристального внимания двух беспокойных личностей, жадных до копания в самих себе и во всем мире, стала любовь. — Катя, вот ответь мне, как считаешь, любовь — она есть?

— Да, конечно.

— А вот почему я за всю жизнь влюблялся в женщин, которые были до боли похожи друг на друга? Моя жена, Царствие ей Небесное, которая была знакома с моей первой в жизни любовью, все время считала, что в моей голове поселился идеал женщины, связанный с той, еще школьной любовью, и всегда к ней ревновала. И я никак не мог объяснить ей, что люблю именно ее, а не ту прошлую любовь. А то, что они так похожи… Ну, может, я всегда знал, что встречу ее, свою единственную, но первые несколько раз ошибся с выбором? Ты ведь знаешь, что мы используем только восемь процентов своего мозга? Кто знает, что там, в подсознании? Мне иногда кажется, что там хранится вся информация о прошлом, настоящем и будущем. И не только моем. Возможно, о будущем всей планеты. Так что я знал, как она должна выглядеть, понимаешь?

— Да. Я с вами согласна, у меня тоже были такие идеи. Но по поводу любви я в последнее время склоняюсь к чему-то… экстраординарному. Я сама выдумала эту концепцию, а теперь сижу и думаю, с кем ею поделиться, чтобы не показаться сумасшедшей! Она действительно интересная.

— Что ж, буду рад послушать!

Мы как раз нашли яркие удлиненные желтые плоды и начали их срывать с веток.

— Ну, в общем, как-то раз я стала думать о том, что все люди любят только себя. В принципе, только себя и никого другого. Когда кто-то умирает, мы горюем. Нам лучше бы было, если б этот человек пускай болел или пускай был частично парализован, но лишь бы он был с нами. Правильно? Но если задуматься, этому человеку лучше будет там, на другом свете. Он не будет мучиться, у него не будет болеть. Чувство дискомфорта уйдет, взамен придет легкость и счастье. Знаете, что это? Это эгоизм. Мы нуждаемся в человеке, вот и все. Это нам надо, чтобы он был рядом, несмотря ни на что. А по поводу безответной любви. Вот многие люди отказываются от любимого, если он уже нашел свою половинку? Нет же! Никогда! Будут навязываться, писать записки, слать СМС, не думая о том, что прочитает жена или муж, и выйдет скандал. А еще и к ведьме какой-нибудь обратятся, чтобы помогла приворожить, и плевать, как этот обряд на него в итоге повлияет — конечно, если колдовство в принципе существует. То есть любимому человеку мы причиняем страдания! Где это видимо? Еще Тургенев отметил, помните? «О, как убийственно мы любим! Как в буйной слепоте страстей мы то всего вернее губим, что сердцу нашему милей».

— Да! Это верно.

— Вот и доказательство, что любим мы только себя и делаем приятно только себе. Мы стремимся находиться рядом с теми людьми, с которыми нам приятно, а не которым приятно с нами, не которые нас любят. И вот я стала дальше копаться в вопросе психологии любви, откуда она может взяться, если любим мы только себя и докопалась до того, что самой стало страшно.

— Ну до чего же? Не томи. — Он даже плоды перестал собирать, уставившись на меня во все глаза.

— Мы любим самих себя в прежнем обличье, — выдохнула я. — Что скажете на это?

Минутное молчание.

— Не понял?

— Ну как, вы же сами сказали, что подсознание хранит информацию о нашем прошлом.

— О прошлом — да, но в этой жизни!

— Ну а почему? Я верю, что мы помним все прошлые жизни. И этот переход из одного состояние в другое, из мужчины в женщину — это так сложно для наших душ (которые точно всё помнят), что мы бессознательно ищем самих себя в других людях! — Я говорила пылко, наверно оттого, что наконец обрела благодарного слушателя, которому было интересно и который не перебивал. — И тот идеал, который был в вас заложен, он сложился не после первой любви, нет, это было гораздо раньше. С самого рождения вы помнили себя. Свою внешность, свой характер — из прошлой жизни. И вам так не хватало этого человека, что, повзрослев, вы стали искать самого себя в другом человеке. Чтобы снова любить его — себя! Ведь мы ищем не только какую-то определенную внешность. Мы ищем также и тип личности, и ведь неспроста пары бывают похожими друг на друга — душа же сохранилась! Да, характер достался от рождения новый, другие привычки и вкусы, внешность другая и пол, но в глобальном — в мировоззрении, в добродетели — вы сходитесь!