Дарья Калинина - Сервиз для безумного чаепития

– Вам дать лекарство?

– Лучшее лекарство для меня в эту пору – спокойствие, тишина и полумрак.

Окна в квартире были зашторены, что создавало тот самый полумрак.

– Сядьте там.

И Шурыгина указала на стулья, стоящие вдоль стены. Сама она прилегла на диван, стоящий у противоположной стены. С такого расстояния лица Шурыгиной разглядеть было просто невозможно, виднелся один лишь силуэт ее фигуры. И Саша подумал, что дама она весьма крупная и при должном освещении эффектная.

– Ну, что у вас были ко мне за вопросы? – простонала Шурыгина. – Это насчет Игоря?

– Да. Мы считаем, что его хотели убить. И пытаемся понять, кому это могло понадобиться.

– Я видела Игоря страшно давно. Он был еще совсем крошкой. Бедный ребенок! Как это ужасно, появиться на свет за колючей проволокой.

– Что?

– А разве вы не знаете? Альбина – мать Игоря – была осуждена. Она отправилась на зону, несмотря на то, что была на тот момент беременна. И родила она своего ребенка в колонии, где отбывала свой срок. Разумеется, ребенка почти сразу у нее отняли и перевели его в специальный интернат, где он и воспитывался до освобождения Альбины.

– Мы этого не знали.

– Так знайте. Но Альбину я могу пожалеть. Уверена, она пошла на должностное преступление, чтобы у ее ребенка было все необходимое. Суриков ведь никогда не умел жить так, чтобы семья ни в чем не нуждалась. Очень непрактичный человек был этот Суриков. Альбине пришлось взять заботу о материальном благополучии семьи в свои руки. И вот что получилось.

– А как же ее муж?

– Трофим? Он ничего не сделал, чтобы помочь Альбине и ребенку. Ничего! Когда я узнала правду, то поняла, что правильно сделала, порвав с этим человеком.

– Но мы знаем, Альбина освободилась и вновь вышла замуж. И по документам ее новый муж усыновил мальчика. Как это возможно при живом отце?

– Я не знаю. Возможно, Трофим не оформил отцовства.

– Но он ведь платил алименты на Игоря. Альбина получала от него деньги! Ведь получала?

– Какие-то деньги он ей присылал. Это правда. Но что эти жалкие подачки, когда Альбине была нужна поддержка совсем иного рода. В первую очередь ей нужно было сочувствие. Как она обрадовалась моему приезду! А ведь мы с ней раньше даже не были знакомы. Она умолила меня съездить в интернат, где содержался Игорь, чтобы навестить мальчика. Я купила бедному ребенку сладостей и машинку. Видели бы вы, как он в них вцепился. Малыш не был избалован подарками. Он радовался дешевым леденцам так, словно бы это самый лучший швейцарский шоколад.

И Шурыгина замолчала.

– А где сейчас Трофим?

– Понятия не имею.

– Но он жив?

– Если не умер, то жив. Не имею понятия.

– А Альбина?

– Она умерла. В колонии она заразилась туберкулезом. Когда я к ней приезжала, она уже кашляла. Эта болячка ее вскоре и сгубила. Я считала, что должна взять Игоря к себе, но Альбина меня успокоила. Ей удалось выйти замуж за прекрасного человека, который усыновил Игоря. Так что о мальчике было кому позаботиться.

И Шурыгина сжала виски руками, словно хотела раздавить свою голову:

– О-о-о! Какая невыносимая боль!

– Возможно, нам лучше отложить этот разговор?

– Да, – слабым голосом простонала женщина. – Это было бы лучше всего.

– У нас последний вопрос к вам. Вы не присылали Игорю фотографию его сестры – Веры? Ту, где она стоит на фоне Гатчинского дворца.

Шурыгина молчала. Она даже поникла, так болезнь скрутила ее.

– Мы просто подумали, вдруг вы, зная о существовании у Игоря родной сестры Веры, вашей дочери от Трофима Сурикова, вдруг захотели их как-то сблизить. И выбрали такой оригинальный путь.

Шурыгина по-прежнему молчала.

– Значит, не присылали?

Женщина слабо качнула головой и прошептала:

– Входную дверь прикройте сами. Я так ослабела, что даже не могу подняться, чтобы проводить вас.

После такого прямого указания на дверь друзьям не оставалось ничего другого, как встать и откланяться. Конечно, обе девушки были этим недовольны.

– Актриса и есть! – громогласно заявила Кира, едва они вышли из квартиры Шурыгиной. – Только бы им перед публикой кривляться! Голова у нее болит. У меня, может, вообще все время голова болит. Я же об этом не кричу на всех углах и на этом лишь основании людей от себя не гоню.

Ирочка тоже сердилась на Шурыгину:

– Вот эти актрисы! Все они такие! Обещают невесть какую сенсацию, а на деле просто пшик.

– Ну, кое-что она нам все же рассказала. К примеру, я не знал, что Альбина отбывала наказание в колонии.

– И что нам делать с этой информацией? Как она поможет найти Игоря? Шурыгина обещала, что расскажет про Игоря нечто такое, что у нас глаза на лоб полезут. Не спорю, факт его рождения в колонии весьма драматичен. Но это было давно. И Игоря давно там нету.

– Но это объясняет татуировку у него на ягодице. В какое положение угодила Альбина. Сидеть ей предстояло еще долго, может быть, даже несколько лет. А хоть бы и год или два. Дети в этом возрасте меняются очень быстро. Не видишь ребенка два-три месяца, потом можешь и не узнать. И если мать надолго выпускала ребенка из виду, то она могла уговорить какую-нибудь сокамерницу, чтобы та сделала приметную татушку мальчику. Чтобы впоследствии мать точно могла бы опознать по ней своего ребенка. Конечно, это противозаконно, но за определенную мзду надзирательница могла закрыть глаза на это нарушение правил.

– Мы говорили, что сделать такое тату мог скорее мужчина, отец ребенка.

– Тут условия были очень уж экстремальные. И мать из двух зол – совсем потерять ребенка из виду или заставить его потерпеть боль при набивке татуировки – могла выбрать последнее.

– Ладно, что тут долго говорить. Напрасно съездили. Где сейчас Игорь может прятаться, так и не узнали.

– Шурыгина этого не знает. Она видела Игоря в последний раз, когда мальчик был еще совсем крохотным.

Сев в машину, Саша не стал торопиться. И пока Ирочка с Кирой о чем-то шептались на заднем сиденье, он глубоко задумался.

И внезапно подруги услышали:

– Но кто же мог пожелать его смерти?

– О чем ты?

– Кто хотел убить Игоря?

Подруги переглянулись между собой, а потом взглянули на Сашу с интересом.

– Ведь в Игоря стреляли. Этого нельзя отрицать.

– Но убили-то другого. Верней, даже не убили. Этот человек и так был уже мертв.

– Стреляли в человека, которого приняли за Игоря. Значит, убить хотели Игоря. Сам Игорь этот факт тоже уразумел и пустился в бега. Сделал все, чтобы сохранить себе жизнь. Исчез до той поры, пока стрелявший не будет пойман.

– Кем? Полицией? Как бы не так! Уверена, они уже продумывают все ходы и выходы, как бы им побыстрей закрыть это дело. Раз убийства не было, значит, и толку от этого дела чуть.