Петр Ингвин - Ольф. Книга вторая

Я усмехнулся пришедшей мысли: вот и нашлась точка соприкосновения для поиска будущего компромисса с господином чиновником. Если нет (что более вероятно), найденную точку все равно хотелось углубить и расширить. Анжела, как понимаю, нисколько не возражает против кое-чего и даже подталкивает, а что скажет по данному поводу господин Задольский — будет ли иметь значение к тому времени? События летят слишком быстро, чтобы что-то планировать. Выиграть у гроссмейстера можно только ломая правила, а если выигрыш не светит, то хотя бы залепить ему горстью фигурок в физиономию.

Сын, дочка, начальник охраны, теперь — секретарша. Количество битых фигурок росло.

А что бы я сделал в ответ, окажись на месте противника?

Гм. Может, больше не надо нарываться?

— Я слышала, что ты случайно прихватил некие документы, из-за которых теперь скрываешься.

— Ну?

С одним вопросом ясно: правды не знает. Похоже, хочет поторговаться насчет совместно попользоваться.

Анжела вставила карточку в планшет, пальцы принялись бегать по экрану, глаза — по сторонам. Словно чего-то ждала. Она, конечно, не в курсе моих чудо-возможностей, но тянуть в самом деле не стоит. Я поднялся и заглянул через плечо.

— Что там?

— Садись. — Чувственная рука толкнула меня обратно в кресло. — Сейчас на телевизор выведу.

Еще несколько движений, щелчок пультом…

Мой взор опять променял сочность цветов настенной панели на другую сочность, ладную и нескромную. А может быть, корабль ни при чем, и женщины правы, что все мужики одинаковы. Кто не одинаков, на мужика обычно мало похож. За всех говорить не буду, но исключения из правила редки, как янтарь в Кузбасском шлаке.

Анжела чуть попятилась от телевизора, и мне в лицо почти уперлось то, куда я смотрел.

— Поправь, — не оборачивая головы, сказала она и томно замерла.

Паршивка. Все знала. Играла, как кот с придушенной мышью.

— Сама поправь, — отрезал я. — Отойди, не загораживай.

Вместо того, чтобы поправить и отойти… или не поправить и отойти… или поправить и не отойти, в общем, Анжела сделала еще шаг назад. Открытое всем ветрам плюхнулось мне на колени, и мягкий жар обтек бедра. Мои руки машинально подхватили незваную ношу за талию. Ее руки обвились вокруг меня. А на экране…

«Студенки». Название — большими буквами. Глупо хихикающая мордочка Наташи и…

Изогнутые крылья бровей. Зовущие скулы. Губы бантиком. Ведь вот оно — здесь, в реале, ближе некуда.

И на экране. Гибкая спинка. Проворные руки. Вкусные полусферы. Приглашающий распутный взгляд — прямо в объектив камеры.

— У меня есть диск с этой записью, — сообщил я.

— Как здорово. — Анжела прильнула ко мне всем телом, ягодицы подвигались на моих коленях, «помогая» сосредоточиться.

В подсознание вполз не высказанный подтекст: «Значит, ты видел меня? Ту, которая там? И как тебе? И я, и то, что делаю. И как делаю. Ты же не мог смотреть как на мебель, ничего не чувствуя, не помышляя, не испытывая. Не обращаясь в мыслях и желаниях к происходящему на экране. Разве тебе не хотелось — ко мне? Разве не хотелось — меня?» А вслух принеслось:

— Ты его часто смотришь?

Колыхнул безупречный верх. Поелозил страстный низ. Максимально приблизились губы, похожие на открывшуюся щель в пространстве, примерно как в моем корабле, когда он впускает гостя — сам невидимый, но предельно гостеприимный.

— Я сказал, что у меня есть диск, а не что смотрел его.

— Не смотрел?! Тогда у тебя все впереди.

— Как эта запись связана с…

Влажный бантик залепил мне рот. В коридоре послышался скрип отворяемой двери. Топот.

Искушающая кошечка на мне обратилась в тигрицу, вцепившись всем, чем могла.

— Я держу его! — ударил по ушам безумный ор. — Быстрее!

Не везет мне на женщин. Всегда им чего-то надо. Сначала кажется, что нужен я, а оказывается…

Даже крамольная мысль закрадывается: может, это не с ними, а со мной что-то не так?

Едва хватило сил содрать с себя цеплявшуюся пакость, а меня уже хватал гамадрил в костюме цвета траура по интеллекту.

Я с трудом вывернулся и скользнул к выходу, поскольку несколько вбежавших взяли под охрану окна. Явно наслышаны о моих вывертах и приняли меры. Молодцы.

На пути оставался только один боец. Я сцепился с ним, мы опрокинулись и вместе выкатились на лестничную площадку. Стало понятно, почему первые, перекрывшие окна, не обращали внимания на мой прорыв — в подъезде народу тоже хватало. Сразу по нескольку человек грохотали ботами сверху и снизу. Бежать некуда.

И в этот момент передо мной открылся лифт. Отбившись ногами от повисшего на них центнера, я ринулся прямо на выходившего из лифта мужчину.

Невысокий. Плотный. Знакомый. Умелым движением мужчина свалил меня и выкрутил ногу в болевом заломе, я сопротивлялся, завязалась борьба с применением самых нерыцарских приемов, вплоть до укусов. Когда меня дернули за шиворот, нить медальона порвалась. Он покатился по полу, покрутился на месте и медленно завалился в щель, где и исчез в лифтной шахте. Только ниточка на прощание махнула хвостиком.

Вид исчезновения медальона добил. Слишком много всего. Я перестал сопротивляться.

— Почему так долго?! — вопила Анжела, плюясь и оттирая платком целовавший меня рот. — Я чуть не отдалась этому ничтожеству, пока вас ждала!

— С тебя бы не убыло, — гнусаво усмехнулся скрутивший меня мужик.

Все стало ясно. Анжела отзвонилась им между моим звонком и встречей. Прыткая особа. Только почему Кириллу Кирилловичу, а не Задольскому? При чем здесь конкуренты?

Когда меня связали по рукам и ногам, Кирилл Кириллович отпустил лишних бойцов.

— Значит, все же у Владлена ошивался? Так и думал.

Он присел напротив. Я молчал.

Собеседник не настаивал на ответе, вместо этого осклабился:

— Хороша Нинка, а? Роскошная баба, знаем-с. Однажды Владлен пригласил меня в качестве чувственного подарочка. Я губу раскатал, как пес на собачьей свадьбе. Пришел с цветами, песнь Соломона по бумажке цитировал, гуашью перепачкался, как дитя какашками. А он, мерзавец, в стратегически важный момент подменил, как каскадер на площадке, и за меня сам лучшую сцену отработал. А Нинке об этом не сказал. — Кирилл Кириллович сухо улыбнулся. — Это была ошибка. Последовали вино-конфетки, цветочки-пестики, всякие шуры-муры с бубенцами, и у нас с ней все без мужа сладилось. Она-то думала, что у нас уже было, причем, с разрешения благоверного.

Знакомая история. Да, Владлен ошибся. Очень ошибся.

— Ты слышал, что он застрелился? — продолжил Кирилл Кириллович. — Или это ты его?..

— Я.

— Да ну?!

— И ты. Вместе.

— Вот ты о чем. Нет, меня не приплетай, она сама виновата. Народ мудер… мудр… н-да, в общем, он сформулировал: сучка не захочет, кобель не вскочет. Лучше давай о деле. Где документы?