Александр Серый - Обрученные с дьяволом

Никодимыч обернулся, внимательно поглядел на медика и веско бросил:

— Никогда не задавайте такой вопрос в присутствии родителей и близких жертвы… — затем, устыдившись собственной резкости, шеф мягко прибавил: — Прошу вас… Наше обсуждение носило закрытый характер. Будете в УВД — не заводите первым разговор на эту тему.

— Не сомневайтесь! — заверил Гурвич.

Мне показалось, что его обидело недоверие гостей.

На обратном пути в агентство мы с шефом долго спорили, помог нам Гурвич или только еще больше запутал клубок. Я придерживался первого, Никодимыч — второго. К общему знаменателю мы не пришли, но сошлись на том, что разговор с медиком дает нам богатую пищу для размышлений. Предаваясь этим размышлениям, мы и переступили порог офиса, где нас встретил телефонный звонок. Шеф сам снял трубку, отодвинув меня от стола нашей беременной сотрудницы.

— Привет-привет… — Лицо Никодимыча моментально смягчилось. — Как здоровье? Ножками толкается? — Я догадался, что звонит Геля. — Да, уже недолго ждать… У нас? Нормально. Занимаемся одним расследованием… Нет, не скажу… Тем более, по телефону. В гости? — Шеф прикрыл микрофон ладонью и обратился ко мне: — В гости приглашает. Пойдем?

— Когда?

— Какая разница? Дело в принципе…

Никодимыч болезненно воспринимал наше с младшенькой взаимное охлаждение, наступившее после моей женитьбы и ее замужества. Он всячески пытался наладить разрушенные между нами мосты.

— Пойдем, когда психа поймаем, — согласился я.

Шеф кивнул и заговорил в трубку:

— Постараемся… Да, на следующей недельке… До встречи!

Он повесил трубку.

— Надо будет цветов купить, что ли…

— И торт, — вдруг расщедрился я, дивясь самому себе.

— Какой?.. А, черт! — выругался Никодимыч, косясь на вновь заоравший телефон.

— Забыла сказать о форме одежды, — пошутил я, усаживаясь в кресло и предупредил: — Смокинга у меня нет.

— Возьми трубку! — приказал шеф, степенно удаляясь к себе в кабинет.

Вот те на! Стоило только удобно устроиться, как тебя поднимают, будто провинившегося школьника. Я враз посуровел и нехотя исполнил приказание.

— Скоты! — проскрипел уже однажды слышанный мною голос. — Вы все испортили… Вы сорвали мою свадьбу!

— Погоди! — Мне было трудно выбраться из легкого шока, вызванного абсолютной непредсказуемостью события: псих каким-то образом вышел на нас!

— Моя невеста… Вы украли ее! Вы лишили нас праздника!

— Мы лишили — мы и устроим новый… Назначь любой день и я сам приду к тебе шафером…

— П…к! — оборвал он меня нецензурно и зловеще пообещал: — Я назначу день… Я назначу день твоих похорон! И обязательно плюну на твою могилу!

Шеф, догадавшись по моим репликам о том, кто нас осчастливил своим вниманием, резво возвратился в приемную и приложил к уху отводной наушник, который приспособил к аппарату один знакомый умелец.

— Ты меня очень напугал! — серьезно признался я, подмигнув Никодимычу. — Сегодня же пойду заказывать гроб.

— Два! — сказал псих и разразился металлическим смехом. — Еще для твоего старшего дружка не забудь!

Сквозь скрип сочилась такая яростная убежденность, что мне сделалось не по себе.

— Молчишь? Молчи, молчи… Час отмщения близок! Ждите!

Чего именно, он не сказал — разговор оборвался на полуслове.

— Ты нажал? — поинтересовался шеф, расставшись с наушником.

— Не-а…

Мы располагали двумя телефонными линиями. По второй, свободной, Никодимыч связался с УВД. К нашему счастью, дежурил знакомый шефа. Без всяких "что?" да "как?" он уяснил задачу и пообещал помочь. Минут через десять дежурный перезвонил в офис и назвал координаты: автомат находился на улице Сельскохозяйственной рядом с учебным корпусом профессионально-технического училища.

— Похоже, Инге больше нечего бояться! — Радость, переполнявшая меня, могла показаться кому-то и чрезмерной.

— Почему?

— Теперь псих оставит девушку в покое и примется за нас! — охотно разъяснил я и подошел к окну. — Перспектива веселенькая! Знать бы, чего от него можно ожидать…

Шеф тоже присоединился ко мне. В кустах на полоске травы перед домом пацаны играли в какой-то суррогат из салочек и футбола: вместо передачи права водить простым шлепком ладони, они использовали удар ногой по мягкому месту догоняемого. Выходило ловко!

— И чего только не придумают… — тихо пробормотал шеф и поежился, представив себя на месте белобрысого паренька, как раз получившего бразды водящего.

Минут пять мы молча наблюдали за игрой, каждый гадая об одном и том же: каким образом псих узнал о нашем участии в деле? Вопрос о том, где он раздобыл номер телефона, волновал в меньшей степени, потому что второе вытекало из первого, а в службе "ноль — девять" мы на справке состояли.

— Выследил! — Подведя итог своим раздумьям, Никодимыч перестал тупо рассматривать газон и принялся вышагивать по приемной. Разумеется, он не забыл при этом закурить.

— Прятался возле Дворца и видел, как мы провожали Ингу?

— Да, а потом он проводил и нас самих! — невесело скаламбурил мой начальник.

— Но от Листовых мы разошлись по домам и сюда не заходили, — выразил сомнение я. — Конечно, ему не составляло труда выяснить адрес одного из нас, но столь быстро определить место работы — невероятно!

Шеф чуть помешкал и сказал:

— Прав-то ты прав, только он мог, продолжив наблюдение и утром, провести кого-то одного от дома до конторы. Вывеску и слепой прочтет…

Моя голова напряглась. Я со всеми подробностями вспомнил путь от квартиры до агентства: ничто не указывало на признаки хвоста. Впрочем, жара есть жара.

— Представление начинается! — озабоченно произнес Никодимыч и набрал номер телефона Листовых.

Я отнес пустые чашки на кухню, помыл их и, вернувшись в приемную, застал шефа с трубкой, все так же прижатой к уху. Взгляд начальника, обращенный ко мне, выражал полную растерянность.

— Так долго занято?

— Нет… Длинные гудки, — тихо ответил он.

— В магазин, наверное, выш… — Предложение оборвалось на полуслове, поскольку новая мысль в моей голове напрочь вычеркнула старую. Язык сделался ватным и плохо повиновался, но я все же выговорил: — Сельскохозяйственная… Это же в двух шагах от их дома!

Никодимыч, с не свойственной его возрасту резвостью, метнулся в прихожую…

Африканские стайеры прочно обосновались на пьедесталах почета Олимпийских игр, чемпионатов мира и прочих самых престижных легкоатлетических состязаний. Их выносливость вызывает восхищение зрителей и зависть соперников. Все понимают, в чем кроется залог успеха бегунов с черного континента, но понимать, сидя на трибуне или у экрана телевизора, — одно дело, а совсем другое — осознать это на собственном опыте, пробежав энную дистанцию под палящим солнцем и на пределе своих скоростных возможностей.