Александр Серый - Обрученные с дьяволом

— Что Валя… не вернется. — Таланова с грустью перебирала пальцами цепочку. — Откуда у вас ее подвеска?

— Я скажу после того, как вы поделитесь со мной обстоятельствами пропажи вашей сестры.

— Почему после?

— Извините, но это я к вам пришел, а не вы ко мне.

Объяснение убедило женщину. Алла Владимировна достаточно подробно рассказала о преступлении, о его расследовании. Ничего нового она мне не открыла. Неожиданности начались, едва Таланова заговорила непосредственно об исчезновении.

— Накануне того дня, когда сестра ушла утром на работу и не вернулась, я вечером зашла к ней домой и застала Валю в слезах. Она пожаловалась, что милиция не только не может поймать насильника, но и не способна оградить ее от его издевательств.

— В каком смысле?

— Днем в библиотеке ее позвали к телефону. Это он позвонил, представляете?!

— Преступник?

— Конечно!

— Как она догадалась? Она, что, раньше слышала его голос?

— Нет, но содержание разговора! — возбужденно вскрикнула Алла Владимировна. — Он потребовал забрать заявление из милиции, чтобы дело прекратили. Стал ей советовать, как лучше соврать! Валя не захотела слушать и повесила трубку.

— Возможно, звонил не сам преступник, а кто-то по его просьбе.

— Какая разница?!

В сущности, Таланова права… Для ее сестры никакой разницы не было.

— Валентина сказала об этом звонке следователю? — спросил я.

— Разумеется! Сразу отпросилась у заведующей и побежала в милицию.

Никодимыч и словом не обмолвился об этом факте в уголовном деле. Или шеф что-то проглядел, или следователь не придал значения словам потерпевшей — такое случается: разгильдяев хватает и в милиции, и в прокуратуре… Стоп! Почему Валентина обратилась в УВД, а не в городскую прокуратуру, ведущую расследование? Я повторил вопрос вслух.

— Не знаю… — растерялась Таланова. — Но я точно помню слово "милиция"… Ой, погодите… Правильно! Сестра зашла в прокуратуру, но не застала следователя. Тогда она отправилась в милицию.

Два разных ведомства, хотя и решающие одну задачу… Кто-то принял информацию Валентины, обещал передать в прокуратуру, закрутился, забыл…

— Она не упоминала об особенностях голоса звонившего?

— Назвала его странным… — Алла Владимировна помешкала. — Да, странным! Неживой — вот как Валя выразилась.

— А до преступления ее никто не беспокоил телефонными звонками?

Вопрос озадачил Таланову.

— По-моему, нет, — неуверенно произнесла она. — Да и каким образом? Дома у сестры телефона не было, а на работе — один на всю библиотеку: дозвониться трудно.

— Значит, вы разговаривали с Валентиной вечером, а утром она ушла в библиотеку и с концами?

— Или ночью. Меня позже знакомили с материалом розыска. Получается, что я последняя, кто видел Валю. Дальше — никаких следов…

Старшая сестра вспомнила все, что смогла, и замолчала. Я понял, что пора переходить к самому неприятному, но язык не поворачивался сказать правду.

— Где вы нашли Валину подвеску? — пришла мне на помощь Таланова.

— Там, где ее оставил преступник.

— Преступник?.. Значит… — Она затаила дыхание и прижала руки к груди.

— Оставил! — повторил я, не греша против истины, но и не называя вещи своими именами.

— Валя мертва… — угадала Алла Владимировна. — Подвеску и кольцо ей подарила наша мама на совершеннолетие. У меня — точно такой же гарнитур, но с аквамарином.

Она поднялась, медленно прошла к открытой полке в мебельной стенке и принесла мне из палехской шкатулки ромбовидную подвеску и колечко с идентичной накладкой. Пока я сравнивал украшения, Таланова прошептала:

— Кольцо он снял с нее раньше — в подвале… Она из-за этого переживала больше, чем из-за того, что случилось с нею самой… С подвеской сестра ни за что бы не рассталась добром.

Я вернул аквамариновый гарнитур, а подвеску Валентины спрятал себе в карман, объяснив, что ее Талановы получат позже.

— Вы помогаете милиции? — нежданно забеспокоилась Таланова.

— Я помогаю девушке, которая едва не разделила участь вашей сестры!

Обещание открыть в свое время всю правду о судьбе Валентины, немного успокоило Таланову, и она пообещала до тех пор сохранять в тайне содержание нашей беседы…

Петрусев не скрывал изумления, встретив в своих владениях второй вечер подряд бывшего товарища по службе, чьи доходы, по его мнению, не позволяли тому вести столь шикарную жизнь. Мятая рубашка и видавшие виды брюки просто кричали о моей бедности и вызывающе бросались в глаза на фоне смокингов завсегдатаев клуба и вечерних туалетов их подруг.

— Свободен! — отпустил он охранника, который перехватил меня в фойе и доставил в рабочие апартаменты шефа службы безопасности "Рапида".

— Мне у вас понравилось! — широко улыбнулся я.

Витя поднялся из вертящегося кресла, но сегодня обниматься не полез.

— Я рад, братан… — Петрусев пробежался взглядом по каждой складке на моей рубашоночке. — Видок у тебя! Вчера я промолчал, но хозяин меня с работы выкинет, если мы будем пропускать сюда клиентов в таком… — Он не смог подобрать подходящего слова, характеризующего мой наряд.

— Жаль, что диктатура пролетариата рухнула! Нынче рабочему человеку и отдохнуть негде.

Глядя на мою ухмыляющуюся рожу, Витек тоже невольно улыбнулся.

— Это ты — рабочий человек? — гоготнул он.

— Не похож? — Я сел на стул в виде разрезанной наискосок чашки и предъявил солидную пачку денег, выданных Никодимычем. К чести шефа, сегодня он не поскупился.

Петрусев оторопел. Затем, очухавшись, укорил:

— Задумал меня, старого другана, подставить — так тебя понимать?

— Не так.

— Тогда, какого хрена?! Купил бы приличный костюм и не нервировал понапрасну! У меня и без того неприятностей — воз и маленькая тележка!

— Я б купил, Вить, но бабки упали поздно — магазины уже закрылись.

— Приходи завтра, — миролюбиво предложил Петрусев, занимая привычное место в кресле.

— И завтра с удовольствием приду. Только свидание у меня сегодня.

— С кем?

— С одной официанточкой. Глашей звать, а фамилия — Назарова.

— Есть такая… — Витя снова помимо воли ухмыльнулся. — Вчера закадрить успел?

— Дело нехитрое, — не стал отнекиваться я. — Ладно. У тебя здесь достаточно уютно для того, чтобы провести полчасика наедине с порядочной девушкой.

— Где?! — не поверил Петрусев.

— Ну, в зал же ты меня пускать не хочешь? Да и людно там для таких занятий.

Витек осмотрел собственный кабинет, словно час назад вернулся с морского побережья из двухмесячного отпуска и забыл, где и что находится. Особенно он соскучился по блестящему медвежонку, выточенному из металла и украшающему его рабочий стол: зверя Петрусев бережно взял в руки.