Дарья Калинина - Плюшевая засада

– Гена, спасибо тебе огромное, – сидя на травке, сказала Ната.

Славка тоже протянул Гене руку:

– Ты нас спас!

А кот мяукнул и потерся пропахшей гарью головой о Генкину коленку. Все трое понимали, что Генка появился как нельзя более кстати. Еще немного – и они бы сгорели вместе со старым домом, который коварная Антонина собиралась превратить в огненный склеп для двух друзей. Сидеть так, привалившись к спасителю, и чувствовать исходящее от Генки ровное тепло было очень приятно.

Но тут Ната кое-что для себя припомнила и спросила у Генки:

– Слушай, а зачем ты приехал?

– К тебе… Вернее, за тобой. Соскучился, одним словом.

– А как там поживает твоя Виолетта?

– Хорошо поживает, – невозмутимо ответил Генка. – Обжилась уже, освоилась. Корма ей только сегодня надо купить. И клетку новую.

– Клетку?

– Ну да. Та, в которой я ее с рынка принес, маловата ей будет. Приедешь – я тебя с ней познакомлю. Она забавная. И старые хозяева ее разным трюкам научили. Она и кувыркаться умеет, и клювом щелкать по приказу, а уж болтает сколько всякого! И все разными голосами.

– Так Виолетта… Это птица?

– Ага, – кивнул головой Генка. – Попугаиха. А ты чего подумала?

– Да так…

И Ната вновь прислонилась к сильному Генкиному плечу.

– Что же мы сидим! – воскликнул Славка, внезапно вскакивая на ноги и пугая Нату. – Надо бежать! Антонина должна ответить за свои преступления! Надо задержать негодяйку!

Но оказалось, что это уже сделали за них полицейские. Не один Слава сумел вычислить истинную виновницу трагедий, произошедших в «Двух кленах». Следователь Бабурин тоже был не лыком шит. Он установил взаимосвязь между Антониной и убитыми Клавдией и Елизаветой Николаевной. Сопоставил, кому могло быть выгодно подставить Валентина Петровича, и сделал далеко идущие выводы.

– Так что мы за ней следили и видели, как Антонина повела вас в старый дом. Видели, как она вышла оттуда одна, и поняли, что она каким-то образом заперла вас внутри.

– И ушли? Оставили нас там одних?

– Но мы никак не ожидали, что преступница решится поджечь за собой дом. Думали, что она заперла вас там, и решили, что время терпит, выпустим вас потом.

Всей правды следователь друзьям не сказал. Ему было ужасно стыдно. Дело в том, что он лично приказал до поры до времени не выпускать Славу с Натой из старого дома. Следователь хотел проучить их немного за самодеятельность. Ведь вместо того, чтобы явиться лично к Бабурину с докладом, Слава с Натой затеяли собственное расследование. И следователь не мог этого так просто оставить. Но посидеть взаперти пару часиков и сгореть заживо в горящем доме – это вещи несоразмерные. И Бабурин теперь клялся самому себе, что пойдет в церковь и поставит там самую большую свечку за то, что не пришлось взять невольный грех на душу.

И поэтому, желая сменить тему, он поспешно произнес:

– Так что Антонина прямиком привела нас к Аленушке.

– Она все-таки была у нее!

– Да. Связанная, спеленутая по рукам и ногам и запуганная до крайности. Но теперь бедняжка в безопасности под присмотром опытных врачей. Они говорят, что приступы буйства у больной были спровоцированы одним лекарством, следы которого еще остаются в крови у Аленушки.

Слава важно кивнул головой.

– А что я говорил! Антонина специально давала Аленушке эту дрянь, чтобы спровоцировать приступы буйства у больной и убедить всех окружающих, что Аленушка опасна для них.

– Но приступы начались еще до приезда Антонины.

– Подумаешь! При ее-то ловкости разве трудно найти врача, который станет давать Аленушке запретный препарат? Уверен, что, если расспросить врачей, которые наблюдали Аленушку, кто-нибудь из них признается в содеянном.

– Или сама Антонина сдаст своего сообщника.

– И такое тоже возможно.

– Но напуганный поведением дочери Валентин Петрович заставил жену запереть больную. Аленушке грозило весь остаток жизни проходить с клеймом буйнопомешанной. Ведь отдать дочь в больницу, где быстро бы разобрались, что к чему, Елизавета Николаевна не согласилась бы даже под страхом смерти.

Бабурин тем временем продолжал:

– Антонина была совсем не такой старой развалиной, какой стремилась для всех казаться. Она передвигалась очень резво. И сил у нее было предостаточно. Покидая дом через тайный лаз в кухне, она смогла справиться сначала с сестрой, потом с Анной Семеновной, а затем и с Клавдией, которую намеревалась выставить виновной во всех злодеяниях.

– А обвиняла она в них Клавдию и еще Аленушку. Но последняя больна, а Клавдия мертва. Отвечать за убийства никому бы не пришлось.

– Антонину выдала пуговица, которую она потеряла на месте убийства Елизаветы Николаевны. Вот где убийца прокололась.

– Но, кроме нас, на эту пуговицу никто внимания не обратил. Если бы все пошло по планам Антонины, то Валентин Петрович и впрямь лишился бы прав на наследство своей жены.

– В ближайших планах Антонины было заявить Аленушку наследницей Елизаветы Николаевны, взять опеку над больной девушкой и осуществлять управление всем имуществом от ее имени. Косвенно это подтверждают визитки с именем Аленушки, в которых она уже числится генеральным директором.

– Точно! – перебила его Ната. – Я их видела! Визитки с именем Елены Валентиновны Горемыко! А я-то еще тогда не сообразила, кто такая эта Елена Валентиновна. А это была Аленушка! И визитки были приготовлены для нее.

– И кто же теперь станет опекуном Аленушки?

– Ее отец, конечно. Все обвинения с Валентина Петровича, связанные со смертью его супруги, полностью сняты.

– Нет, так нельзя! – запротестовала Ната. – Валентин Петрович никогда не считал Аленушку своей дочкой. Он просто отдаст Аленушку в интернат!

– Не отдаст. Теперь точно не отдаст.

– Почему?

Бабурин улыбнулся:

– Хотите узнать, почему зайка беленький вдруг стал всем так необходим и нужен? Ну, для Аленушки – это понятное дело, была любимая игрушка, и ничего больше. Но Елизавета Николаевна вернулась в «Два клена» совсем не потому, что потакала капризам дочери. В зайке беленьком было спрятано нечто куда более ценное, чем все состояние Валентина Петровича.

– И что же? Что это было?

– Результаты четырех генетических экспертиз, проведенных одним независимым и в высшей степени уважаемым агентством. Его результаты невозможно поставить под сомнение. Так вот, судя по этим результатам, Валентин Петрович стал биологическим родителем всего лишь однажды в своей жизни.

– Но у него четверо детей.

– Светлана, Георгий, да и Роман не имеют к Валентину Петровичу никакого отношения. Да, он их вырастил, он по документам записан их отцом, но они не являются его биологическими отпрысками. И его единственным родным по крови ребенком является… Аленушка.