Кира Измайлова - В – значит виктория

Я посочувствовала нэссу Кирлю, посоветовала отобрать у нэсс Адарин медицинский справочник и намекнула, что за границей проводят небезуспешные опыты по лечению подобных больных электрическим током.

Это несказанно его развеселило, он поведал мне несколько врачебных баек (большую часть я уже неоднократно слышала, но из вежливости посмеялась), а потом как бы между делом заметила: у нэсс Адарин забота — как бы не забыть упомянуть кого-то из родни в завещании, а бывает ведь, что некому оставить нажитое! Тут же мы вспомнили несчастного старика Вирфора — Кирль был прекрасно знаком с его трудами и считал покойного выдающимся врачом, оказавшим неоценимый вклад в развитие хирургии, — а потом прозвучало нечто интересное.

— А бывает, что и наследник имеется, да только такой… — вздохнул нэсс Кирль, — что лучше бы всё пошло с молотка!

— О, несомненно, — поддакнула я. — Какой-нибудь шалопай, который пустит на ветер всё, что неустанными трудами заработали и приумножили его предки…

— Это еще не худший из возможных вариантов, нэсс Ирритор.

— Неужели? — заинтересовалась я. — Что же может быть хуже?

— Пустить эти средства на неблагое дело, — обтекаемо ответил он.

— Не вполне понимаю вас, — нахмурилась я.

— Хм-м-м… попробую объяснить, — помолчав, произнес нэсс Кирль. — Представьте, что некий человек всю жизнь занимался… пускай фармацевтикой. Не сам, конечно, но вкладывал большие деньги в перспективные исследования, покупал оборудование, оснащал лаборатории… Благодаря его меценатству многие ученые смогли создать лекарства от болезней, прежде считавшихся неизлечимыми. Стали возможными операции, о которых тот же нэсс Вирфор не мог и мечтать — в его время не было препаратов и материалов, позволяющих… ну, пофантазируем — пришить на место оторванную руку так, чтобы она прижилась и действовала, как прежде. Скажите, это благое дело?

— Конечно! — уверенно ответила я.

— А теперь вспомните, что в капле — лекарство, а в ложке — яд, — сказал он. — Наследнику кажется слишком скучным двигать науку вперед небольшими шажками. Он хочет слишком многого, и когда получит состояние…

— Я снова не улавливаю ваших аналогий, нэсс Кирль, — созналась я.

— Намекну: вы слыхали о том, какие вещества использовались в последней войне, нэсс Ирритор?

— Да, — быстро ответила я, поскольку изучала вопрос для одной из книг. Правда, потом решила не вставлять эти эпизоды — публика желала радоваться моим романам, а не ужасаться таким подробностям. — Вы хотите сказать, наследник намерен заниматься производством чего-то… военного? Тех же отравляющих веществ?

— Примерно так, — кивнул он и тяжело вздохнул. — Большего я вам не скажу. И так уже наговорил слишком много, а чужие тайны, знаете ли…

— Конечно, нэсс, — кивнула я. — Благодарю за беседу. Мне пора.

Откланявшись, я направилась в городскую библиотеку. Сперва я хотела съездить еще и к нашему душеприказчику: вдруг он слышал хотя бы краем уха, не изменял ли какой-нибудь богатый человек завещание в последние полгода? Но, рассудив здраво, я решила, что он все равно ничего не скажет — тайна клиента есть тайна клиента… А намеками, как нэсс Кирль, тут не обойдешься!

Оставалась библиотека и пыльные подшивки газет многолетней давности. Если я правильно расшифровала иносказания нашего доктора, подсказка должна была обнаружиться именно там!

На архив газетных подшивок у меня ушел не день и даже не два. Виалисс тоже пропадал в городе, выспрашивая и вынюхивая, и даже разыскал нескольких человек, указавших незнакомцу на убитых. Как мы и предполагали, это оказался парикмахер (этот выдал сразу двоих, посетовав на то, что в нынешние времена женщины стремятся не подчеркнуть свою индивидуальность, а сделаться одной из массы одинаковых куколок), продавщица в модном магазине, булочница, кондитер и зеленщик из лавки на углу. Все они, правда, описывали разных людей, но Виалисс только махнул рукой и сказал:

— Немного грима, только и всего. Даже хорошим актером быть не нужно! Конечно, я говорю не про нашлепку на глазу или там рыжие усы размером с велосипедный руль, но… чуть-чуть изменить форму носа, иначе причесаться или нацепить парик, очки — и готово. Ты же сама пенсне надеваешь, когда хочешь выглядеть постарше, разве нет?

Я вынужденно согласилась — даже мелочи могут изменить человека до неузнаваемости! Но попробуй теперь, узнай его по приметам… Один запомнил только бородавку на подбородке (которую незнакомец то и дело трогал), другой — очки в массивной роговой оправе, третий — манеру заглядывать собеседнику в лицо как бы снизу вверх, хотя незнакомец был достаточно высоким. Ну, может, он и не был настоящим гением маскировки, но на обывателей его умений хватало с избытком!

Наконец и мне улыбнулась удача: в газетах почти пятнадцатилетней давности я обнаружила искомое…

Тогда мы еще только-только собирались переехать из Джамана в метрополию, Виалисс искал нам с Виаторром подходящие пансионы, мы упирались, как только могли, поэтому нет ничего удивительного в том, что известие о страшной катастрофе прошло мимо нас.

В результате ошибки стрелочника пассажирский поезд лоб в лоб столкнулся с грузовым. Скорость пассажирского экспресса была такова, что, как ни пытался машинист затормозить, было уже слишком поздно. От удара взорвался котел, разворотило оба локомотива, вдобавок оба состава сошли с рельсов и рухнули под откос, а там было ох как высоко… Опознать удалось не всех погибших, учитывая еще и то, что грузовой состав вёз горючее, которое закономерно разлилось из нескольких лопнувших цистерн и полыхнуло, а потом от жара начали взрываться и уцелевшие емкости. Зарево, писали в газетах, стояло на полнеба, а куски искореженного металла, разбросанные взрывами, находили потом в самых неожиданных и весьма отдаленных от места крушения местах.

С мутноватой фотографии мне улыбалась Аддалена нэсс Краусс, урожденная Генниг, похожая одновременно на всех убитых женщин сразу, разве что одета и причесана она была по моде прошлых лет. Рядом с нею стоял высокий молодой мужчина — супруг, он держал на руках кудрявую девочку лет десяти.

Вся семья нэсса Геннига, владельца множества заводов и фабрик, исследовательских цехов и мастерских — дочь, зять и внучка — погибла в той катастрофе. Локомотив, тащивший их поезд, тоже был собран на его заводе и, согласно проектной документации, отличался повышенной надежностью и безопасностью. Вот только вышедшего в лоб грузового состава он не выдержал…

Не выдержал и нэсс Генниг, всегда двигавшийся по жизни с упорством того самого локомотива: сильно сдал, большую часть дел оставил на откуп управляющим и удалился на покой. Даже премию его имени, присуждаемую молодым изобретателям, больше не вручали, да и на стипендию от компании «Генниг» никто не мог рассчитывать, равно как и на стажировку на производстве.