Тамара Лисицкая - Двенадцать

— Инга Васильевна. Вы предлагаете заключить контракт на пять-семь убийств?

— Я так не сказала.

— Но вы это имели в виду, так ведь?

— Я имела в виду ваше умение оказываться там, где никого нет. А что вы для этого предпринимаете — мне неинтересно знать. Мой долг — делать газету. Люди ждут сенсацию. Соглашайтесь.

— Но где я вам возьму убитых?

— А где вы брали их до сих пор?

— Вы не понимаете! Это было совпадение!

— Прекрасно, давайте договоримся о новых совпадениях!

— Но как? Я же не могу это планировать! Я не могу знать об этом! Потому что это делаю не я!

— А кто?

— Не знаю!

— Но что-то ведь вы знаете?

— Только то, что где-то рядом убитый… Когда его уже убили… Я это чувствую, только и всего.

— Что ж, чувствуйте теперь острее, только и всего… Если нужна ещё какая-то помощь…

— Какая помощь???

— ЛЮБАЯ! — она поставила бокал на стол и снова приблизилась ко мне. — Я хочу сотрудничать и помогать! Вы будете чувствовать, а я…

— Убивать?

Она молча улыбнулась и встала.

— Вы очень устали и истощены. Думаю, мы вернёмся к нашему разговору. Уверена, в конце концов, у нас получится неплохой тандем. Вы мне очень (она томно посмотрела на меня), ОЧЕНЬ нравитесь. Сейчас я вызову водителя, и он отвезёт вас домой…

(Нормальный ход… Боже, она сейчас снова начнёт приставать с поцелуями!)

— Спасибо, я доберусь сама.

— Нет, я беспокоюсь за вас, — она отошла (слава богу!), сняла трубку. — Ребята, где там водитель?..

— Я доберусь сама, спасибо, — я встала и начала одеваться. Руки не попадали в рукава. Что это я так разволновалась?

Она сделала «задерживающий» жест рукой:

— Да… Водителя пригласите… Нет, не Михаила Михайловича… Макса…

Макс? Я села на диван.

Инга Васильевна не повесила трубку, у неё начались телефонные внутриколлективные беседы. Время от времени она посматривала на меня и довольно улыбалась.

Потом в дверь постучали, она открыла. Вошёл Макс.

Остановился и уставился на меня. Не было в его взгляде ничего особенного. Просто любопытство — откуда ты здесь, старуха? Инга Васильевна, держа трубку плечом, подошла к нему и механически, продолжая разговаривать, поправила воротник.

Я смотрела на Макса и понимала, что страшно рада его видеть. Всё остальное — ерунда.

— Ну, хозяйка, — Макс повернулся к Инге Васильевне, — что делаем? Мне за стояние денег не платят.

Я вышла в коридор, затылком ощущая присутствие Макса. Единственное разумное — частично пускай, избирательно — существо. Прижаться к его лопаткам, закрыть глаза и всё забыть. У него всё легко и просто, я согласна переключиться на его мозговое обеспечение. Пусть решит всё за меня.

За дверью, в коридоре, ждали. Пар тридцать глаз засверкали в мою сторону, защёлкали затворы фотоаппаратов. Атака была настолько неожиданная, что я по-настоящему испугалась. Куда-то дёрнулась, в кого-то врезалась — вспышки резали зрачок и оставляли после себя черноту вокруг, ничего не видно.

— Лора! «Ведомости Юго-Запада»! Как вам удаётся всегда оказываться в нужное время в нужном месте?

— Лора! «Комсомолец, вперёд!». Известно ли вам заранее, кто и где будет убит?

— Лора! «Женская газета»! Употребляете ли вы алкоголь?

— Лора| «Будни»! Кто будет следующей жертвой?

Сзади подлетел Макс, обхватил меня за плечи и поволок по коридору.

— Никаких вопросов! — орал он. — Все вопросы — только за деньги! Без денег не приближаться! Наша милиция нас бережёт!

Я ещё успела рассмотреть коридорную картинку — корреспонденты вертят головами и не решаются следовать за нами, хотя к прыжку готовы. И прозвучи сейчас команда — повалят и заколют микрофонами… Инга Васильевна прислонилась к косяку редакторской двери и рассматривает ногти. На губах — рассеянная улыбка. В общем, она довольна…

По дороге к машине мы пару раз попали в человеческо-журналистские пробки. Все меня знали, все хотели задать мне вопросы, что-то сказать, просто похлопать по спине. Макс работал локтями. Кто-то сзади схватил меня за шарф, и я чуть не разделила судьбу Айседоры Дункан. Параллельно меня лишили части волос, выдрав их вместе с заколкой. Сколько вся эта муть продолжалась, я не знаю. Закончилось тем, что какой-то мальчик у двери машины сладко мне улыбнулся, а потом вдруг распахнул пальто и явил моему взору своё бледное тело с серенькой шерстью на животе и ниже… Или мне показалось? Макс кого-то гонял по клумбам, а я забралась в салон и закрыла глаза.

— Животные, бл…! — заорал где-то под ухом Макс, машина как будто тронулась. — С ума все посходили. Дело идёт к концу света, точно говорю! Звери! Приматы! Одноклеточные! И эта тоже хороша…

Машину качнуло, как на волне. Народ плотной толпой прибило к окнам, сплюснутые носы, выпученные глаза, улыбки. Что-то кричат. Кто-то молотит кулаком по лобовому. Граждане сами себя давили, сами же и разбирались здесь, на месте… Немой фильм ужасов, только цветной и без субтитров.

— Веришь, когда заходил к вам в кабинет — ни одной души не было! Редакторша подсуетилась, зуб даю!

— Зачем?

— Просто так, из вредности… Чтобы в доступной форме объяснить, насколько ужасно твоё положение.

— Оно ужасно, да?

— Ну, что-то в этом роде… Чего она от тебя хотела?

Мы протаранили себе дорогу. Сзади волновалось людское… озерцо. Причём большинство ненормальных — дворового вида девицы. Такие в основном тупо берут автографы у всего живого. Правда, я так и не смогла бы объяснить, чем подогревался их интерес в данном случае. Я — не поп-звезда и даже не звездулька. Такие девицы газет не читают, откуда им знать о моей грозной славе?

— Чего, спрашиваю, она от тебя хотела?

— Звала на работу.

— Соглашайся, если хочешь… Место здесь хлебное. Я, как видишь, согласился и вот уже несколько часов не жалею…

— Макс, она предлагала мне контракт на новые убийства!

— В смысле, материалы?

— Но материала без убийства не будет!

— Такого — не будет.

— Она уверена, что это я… убиваю…

Он весело посмотрел на меня.

— Она хорошего мнения о тебе, чувствуешь? Такую «гору мышц», как ты, только на мокруху и посылать. Реально!

— Но она действительно так думает!

— Успокойся, она вообще думать не умеет. Живёт запахами, фэшн-каналом и работой.

И вдруг!

Всё стало очевидно. Секунда понадобилась мне для того, чтобы понять, что ЕСТЬ ЕЩЁ ОДИН. Ещё один убитый. Теперь уже даже не тошнило. Приступ тоски в районе пупка и — готовый файл-сообщение.

— Макс…

Он ещё разговаривал со мной по инерции.

— Макс. Ещё одного… убили.

— Чего? — он повернулся. — Опять за своё?

— Да, Макс. Едем… правее…

— Можно, — если это не срочно, — я дождусь поворота направо? Или свернём прямо сейчас? В магазин?