Татьяна Василевская - Хуже и быть не может

Стоявший за деревянной стойкой, хозяин заведения окинул новых посетителей оценивающим взглядом. Очевидно, не сочтя оборванную, перемазанную в грязи компанию важными клиентами, хозяин неуютного заведения вернулся к прерванному занятию. Перед ним на деревянной столешнице лежала небольшая кучка монет. Толстяк, аккуратно, с явным удовольствием, принялся считать их. Толстые щеки подрагивали, мясистые губы беззвучно шевелились, а на лице застыло выражение удовольствия и жадности. Явно, это было любимейшее занятие владельца забегаловки. Пересчитав все монеты, он аккуратно ссыпал их в кожаный мешочек, и, туго завязав его тесемки, бережно опустил свою драгоценность в карман штанов.

Андрей Чернышов с Аней направились к одному из столов, а бизнесмен пошел договариваться с хозяином об ужине. Сложность была в том, что ни у одного из них не было при себе денег. Хотя Скворцов подозревал, что рубли, даже будь они в наличии, не особо помогли бы им расплатиться. Юлик увязался за бизнесменом.

— Агате иво? — спросил толстяк. Однозначно, русским в этих краях не владел никто.

— Ужин на четверых. — Сказал Скворцов, улыбаясь хозяину белозубой улыбкой, человека имеющего возможность позволить себе хорошего стоматолога. Толстяк за стойкой, подозрительно оглядел клиентов маленькими поросячьими глазками. Он не понял слов, но прекрасно догадался, о чем говорит оборванец. Что ж, ему плевать, кого кормить, главное, что бы платили. Почесав круглый живот, туго обтянутый засаленной темной рубахой он небрежно, с презрением показал растопыренные пальцы, убрав большой. Четыре монеты. Хочешь поесть — деньги вперед.

— Что будем делать? — тихо спросил Юлик, хотя можно было не секретничать. Толстяк все равно их не понимал.

В этот момент на деревянную поверхность стойки выползло крупное насекомое отвратительного вида. Вихляясь длинным черным тельцем, и быстро перебирая множеством лапок, мерзкая тварь уверенно двигалась вперед, по направлению к корзинке с круглыми караваями хлеба. Юлик в ужасе отдернул руку от стойки, и смотрел округлившимися глазами на маленькое чудовище. Хозяин схватил деревянную лопатку, лежавшую у него под рукой, и ловко, отработанным движением, прихлопнул ползучую гадость. На месте удара осталось мокрое пятно. Юлик поспешно отвернулся, чувствуя, как к горлу подкатывает рвотный позыв. Положив лопатку на место, хозяин заведения вновь уперся недружелюбным взглядом в гостей, которые, по всей видимости, были не платежеспособны.

Скворцов, снял с руки роскошный Patek Philippe и протянул жирному корчмарю. Повертев в руках необычную вещицу, и, видимо, сочтя ее бесполезной и не стоящей ужина в его шикарном заведении, тот вернул часы владельцу.

— Нан. Нан. — Недовольно сказал он, отмахиваясь толстой рукой от желающих поесть на халяву оборванцев.

— Вот, урод! — возмутился, трепетно относящийся, к дорогим вещам и всемирно известным брендам, Юлик. Такое пренебрежение, со стороны деревенщины в засаленной, драной одежде к престижнейшей марке часового производства, задело его до глубины души. — Да вся твоя халупа, стоит в пять раз меньше, чем эти часы!

Скворцов тронул за руку разбушевавшегося спутника.

— Араве, араве, — сказал хозяин беспокойным посетителям, которые пытались всучить ему какую-то дрянь, да еще и возмущаются.

— Да я вижу, что ты араве! — не унимался Юлик. — Мы в Париж можем слетать поужинать и президентский люкс заказать, на те деньги, сколько стоят эти часы, а ты морду свою жирную воротишь!

— Прекрати орать, — прошипел Скворцов. — Хочешь, что бы нас вышвырнули отсюда? Предложи ему свой брюлик, — бизнесмен кивнул на сверкающий в ухе звезды булыжник. — Это же бриллиант? Ты бы ведь ни за, что не напялил на себя позорный фианит или страз?

В голосе Скворцова прозвучала насмешка.

— Ага, сейчас. Три карата. Ничего у него не треснет? — схватившись за ухо, и прикрывая его рукой, сказал Юлик.

Скворцов пожал плечами.

— Ты есть хочешь? Ладно, не жадничай. Когда выберемся отсюда, я тебе новую серьгу подарю, с бриллиантом больше этого. Слово даю.

Юлик дрожащей рукой расстегнул сережку. Блестящая стекляшка, как и часы, не произвела впечатления на привередливого хозяина. Равнодушно взглянув на игру света в гранях камня, он снова замахал руками.

— Нан! Нан! — крикнул он. Суют ему всякий хлам, попрошайки. Не на того напали. У него задаром еще никто ни разу не поел. Еще чего!

— Ты, дебил, что ли? — уже совсем вышел из себя Юлик. — Чего, хочешь сказать, эти твои медяки стоят больше чем швейцарские часы и бриллиант в три карата? У тебя мозги, что ли жиром заплыли? Твое варево стоит три копейки за ведро, а ты тут выделываешься, козлиная морда!

Хозяин посмотрел на орущего парня, не желавшего понять, что еда, стоит денег, а не обменивается на всякое барахло. Он уже собрался вытолкать взашей, надоевших ему нищих бродяг. Но поразмыслив, решил, что у голодранцев все же есть одна вещь, которая ему приглянулась. И так уж и быть, себе в убыток, он накормит этих попрошаек, в обмен на нее.

— Тараб, — ткнув сарделькообразным пальцем в кожаную куртку Юлика, сказал толстяк. Юлик вытаращил глаза.

— Чего?! Да щас! — сказал он, отступая на шаг назад. — Разбежался!

— Отдай ему куртку, — сказал Скворцов.

Юлик помотал головой.

— Еще чего. На какое место эта бегемотина наденет мою куртку? Ты на него посмотри! Это же три тонны жира. Нет, ни за что!

— Отдай куртку. — Твердо сказал бизнесмен. — Что ты, как маленький. Потом купишь себе другую.

— Да? Это от кутюр! Единственный экземпляр. Эксклюзив. Две штуки баксов за нее отдал, — делая еще шаг назад, сказала звезда.

— Да я тебе три тысячи баксов дам, и твой кутюр тебе и второй экземпляр эксклюзива сошьет, еще лучше первого! — начиная злиться, сказал Скворцов.

Юлик посмотрел на Аню и Андрея, которые сидели за одним из столов, в ожидании еды. Девушка спала, положив голову на руки. Качок сидел, поглядывая в их сторону. Готовый, в любой момент, вмешаться, если начнутся неприятности. Юлик шмыгнул носом.

— Пусть подавится, свиноматка. Не надо мне никаких трех тысяч. Дело не в деньгах. Просто это вещь, которая мне нравится, а этому уроду она зачем? — Юлик стащил куртку и швырнул на стойку. — На, жирная морда, подавись! Займешься фитнесом, сбросишь пару тонн, глядишь, может, влезешь, — со злостью глядя на хозяина сказал он.

В обмен на вещь «от кутюр» за две тысячи американских долларов, изголодавшейся компании была выдана большая миска какой-то похлебки. Одна на всех. Несколько кусков жареного мяса, каравай ржаного хлеба и кувшин напитка, по запаху, напоминающего пиво.

— Это все? — взвился Юлик, когда хозяин подал им еду. — Ты охренел, выжига несчастный?