Дональд Уэстлейк - Дорога к гибели

— В чем дело, Энди?

Он выпрямился. Удивленно посмотрел на нее. — В чем дело? Да ни в чем.

— С тех пор, как ты вернулся из Пен…

— Ах, ты об этом, — сказал он, отмахиваясь, словно он понял, о чем она говорит, и это ничего не значило. — Это не моя проблема, — ответил он. — Это проблема Джона.

— Какая проблема?

— Его.

— Энди, — сказала Анна Мари, — в чем проблема Джона, о которой ты постоянно думаешь?

— А я что, постоянно думаю об этом? Он предполагал такой вариант. — Хм. Ну может, время от времени. Видишь ли, Анна Мари, мы хотим пробраться в одно место…

— Я знаю, — сказала она. — Это то, чем ты будешь занят.

— Точно. — кивнул Энди. — Этим мы и занимаемся. Нужно пробраться, взять что нам нужно, уйти и конец. Все дело в том, что это место, в него невозможно попасть. Я имею ввиду, что вообще невозможно пробраться.

— Значит дела не будет, — предположила Анна Мари.

— Ну, дело в том, — сказал Энди, — что Джон придумал очень классный способ попасть туда, действительно классный способ. Но мы теперь застряли. Мы не можем действовать. Точнее, Джон не может.

Анна Мари спросила:

— Хочешь мне рассказать?

— Это ничем не поможет, но, почему бы и нет? Он уселся поудобнее в своем кресле и начал свой рассказ:

— У этого парня по всему периметру поместья проведен электрический забор, никак через него не пробраться, чтобы остаться незамеченными и не услышанными. Этот парень — та еще крыса, поэтому корабли бегут от него. Точнее не корабли, а его команда, его прислуга, люди, которые работают на него. У него остался только основной костяк, поэтому у Джона появился гениальный план — устроится туда на работу. Мы будем работать на этого парня, на его владениях.

— Это отличная идея, — сказала Анна Мари, — при условии, что он вас возьмет.

— О, он нас возьмет, — сказал Энди. — Только если кто-то другой не объявится. Наша проблема в том, что кого бы он не взял на работу, всех проверяют по закону. Честер не мог больше на него работать, потому что он бывший заключенный. Все мы бывшие осужденные, Анна Мари, все четверо, Джон, Тини, Стэн и я. Нам нужны новые документы, и мы не знаем, как их сделать. То есть, мы знаем, что можно пойти к Арни Олбрайту, купить водительское удостоверение, кредитную карту, сделается за дня два-три, но при первой же проверке легенда разлетится в пыль. И даже не из-за суда по делам несостоятельных должников или огромного числа федералов. Как нам получить новые документы, которые переживут любую проверку? Вот почему Джон сейчас ушел на дно в размышлениях.

— И ты тоже, — сказала она.

— Ну, может немного. Он пожал плечами. — Тем не менее, эта гениальная идея Джона, поэтому именно Джон чувствует себя по этому поводу так отвратительно.

Она покачала головой, пристально глядя на него. — Вы впустую потратили три дня, — сказала она.

Он встрепенулся, как когда-то раньше. — Разве?

— Давай договоримся об одном, Энди, — попросила она. — Когда у тебя есть проблема, ты проговариваешь ее со мной. В основном, конечно, я смогу тебе только посочувствовать, но это тоже неплохо.

— Очень даже неплохо, — согласился он.

— Но на этот раз, — улыбнулась она, — я почти уверена, что смогу решить вашу проблему.

— Да ладно тебе, Анна Мари, — фыркнул он. — Сделаешь парочку свидетельств о рождении на своем компьютере? Нужно, чтобы это еще и сработало.

— Я про это и говорю. Энди, знаешь, когда я была ребенком, мой отец работал конгрессменом, в Конгрессе, в великом штате Канзас.

— Да, я в курсе.

— Так вот, большую часть этого времени, — сказала она, — и когда я училась в колледже, и даже после, он был в комиссии Конгресса по разведке, и работал с ФБР и ЦРУ и всеми теми, кто работает в этой сфере. Агенты, в общем.

— Шпионы.

— Они называют себя агентами, — поправила она.

— Правда? Энди почесал ухо. — Они сами это придумали?

— Они просто так себя называют.

— Ладно. Кивнув, он повторил за ней:

— Разведка, говоришь. Какая разведка?

— Все эти новости, — пояснила она, — со всего света, все это разведка, как говорится, исходные данные. Разведка — это когда ты выбираешь тех, кто согласился с тем, что ты хотел сделать.

— Хорошо, — пожал плечами Энди. — Звучит неплохо.

— И мой отец, — продолжила Анна Мари, — познакомился с парнем по имени Джим Грин, специалист по замене идентичности.

— Джим Грин.

— Он говорил, что назвал себя так, потому что такое имя проще всего на свете забыть.

— Это его ненастоящее имя? А какое было настоящее?

— Никто не знает. Энди, работа Джима Грина заключалась в сопоставлении новой личности и агента, пакеты идентификации настолько реальны, настолько безопасны, что они могли спокойно ездить в другие страны, их могли арестовывать, их могли судить, они могли делать что угодно, и их личность проходила все испытания.

— Это очень хорошо, — согласился Энди.

Анна Мари добавила:

— Это гораздо лучше, чем программа защиты свидетелей. Эти агенты на пенсии прошли обвинения в убийстве, религиозно-юридические обвинения, смертные приговоры, они до сих пор прекрасно живут с новыми личностями, которые получили от Джима Грина, они в безопасности навсегда, и умрут в своих собственных кроватях лет в сто.

— От чего?

— От старости. Суть в том, что он может дать вам именно то, что вам с Джоном нужно.

Энди сомневался:

— А зачем ему это?

— Я знаю его уже много лет, — сказала она. — Он и мои родители были соседями в Вашингтоне. Сейчас он на пенсии, но уверена, я смогу его найти.

— И ты думаешь, что он это сделает для тебя.

— О, конечно. Она рассмеялась:

— Я всегда ему нравилась. Он качал мне на руках.

— Когда ты была маленькой.

— Ой, и когда мне было семнадцать, и восемнадцать, — лукаво сказала она. Поднявшись, она добавила:

— Я сделаю пару звонков.

— Бенсон, — сказал Джим Грин. — Бартон. Бингэм.

— В фамилии Бингхэм семь букв, — подметил Чирачкович.

— Без буквы «х».

Чирачкович удивился:

— А так можно?

— Можно все, что мы захотим, — ответил Джим Грин, — лишь бы было шесть букв и начиналось с «Б». Бургер. Бэйли. Боланд.

Комната, в которой сидели Джим Грин и Антон Чирачкович, практически колено к колену, была маленькой, квадратной, без окон, освещаемая клавиатурами и экранами практически со всех поверхностей. Джим Грин, долговязый мужчина неопределенного возраста, с чертами, которые расплывались, как только на него посмотришь — обычный нос, скучные глаза, стандартные брови, тонкие, но не слишком, губы, вообще незаметный подбородок, какой-то непонятный коврик на голове, который имитировал некое подобие лысеющей шевелюры, где-то коричневые волосы, где-то седые, поэтому на коврик это было не очень похоже; ну кто выйдет на улицу с такой прической? Он сидел на складном металлическом стуле, ноги на носочках, чтобы дотянутся до ноутбука, тусклый свет от которого тонул в складках его лица.