Дональд Уэстлейк - Дорога к гибели

— Джон, это твой друг.

— О, нет, — не согласился Дортмундер. — У Арни нет друзей. Я его знакомый, как и ты.

— Ты больше знакомый, чем я, — сказал Келп. — Слушай, мне привезти список тебе домой или сам заберешь?

— Почему я? У тебя же список.

— Это была твоя идея.

Дортмундер тяжело выдохнул. За всеми эти беседами он понял, что его палец соскользнул с последней прочитанной страницы и он потерял место, где закончил. Сможет ли он найти то место, где закончил, среди всех этих машин? Он сказал:

— Я вот, что скажу. Я пойду туда…

— Отлично.

— Но мы пойдем к Арни вместе.

— Джон, это всего лишь клочок бумаги, он не весит, как мешок картошки.

— Энди, говорю сразу, я пойду только при таких условиях.

Теперь уже Келп тяжело вздохнул. — Страдание не любит одиночества, да?

— Не думаю, — ответил Дортмундер. — Арни Олбрайт и есть страдание. А он не любит компанию.

Так и сделали чуть позже того же дня, Дортмундер и Келп направились к дому на Западной восемьдесят девятой улице, между Бродвеем и Вест-Энд авеню, где и скрывался Арни Олбрайт. Список Честера теперь был у Дортмундера в кармане, Келп настоял на том, чтобы список переместился еще до того, как они выйдут из дома, для того, чтобы он выпал из центра беседы, когда та начнется.

На первом этаже здания, где жил Арни, виднелась витрина, где продавались мобильные телефоны и кассеты с занятиями йогой. А за всем этим тянулся вестибюль. Когда они вошли в вестибюль, Дортмундер сказал:

— Он всегда орет мое имя. Через домофон. Можно даже в Нью-Джерси услышать. Терпеть этого не могу.

— Так перекрой динамик рукой, — предложил Келп.

Удивленно и с благодарностью Дортмундер сказал:

— Я никогда об этом не думал. Почувствовав себя немного лучше по поводу этой ситуации, он увереннее нажал на кнопку рядом с фамилией Олбрайт, потом приложил ладонь к металлической решетке, откуда доносился орущий голос. Они подождали секунд тридцать, а потом уже более спокойный голос что-то промямлил за рукой Дортмундера. Он поторопился убрать руку.

— Что? — спросил он.

— Я говорю, — повторил спокойный голос, — кто там?

Голос не похож на Арни. — Арни? — спросил Дортмундер.

— Какой еще Арни?

— Нет, — сказал Дортмундер. — В смысле вы Арни. Это квартира Арни Олбрайта?

— А, я понял, — ответил голос. — Вы клиент?

Дортмундер не знал, как правильно ответить на этот вопрос. Он беспомощно посмотрел на Келпа, который приблизился к микрофону и сказал:

— А вы случайно не коп?

— Ха-ха, — ответил голос. — Очень смешно. Я двоюродный брат.

— Чей брат? — не понял Дортмундер.

— Арни. Поднимайтесь, давайте не будем перекрикиваться по домофону.

Послышалось жужжание, и Дортмундер толкнул перед собой дверь.

— Он точно не похож ни на какого двоюродного брата Арни, — сказал он Келпу.

— Ну, — неуверенно сказал Келп, — Каин и Авель тоже были братьями.

Внутри, уже в узком коридоре как всегда пахло старыми газетами и, чем-то вроде сырости. Крутая лестница вела на второй этаж, где никого не было: ни Арни, ни двоюродного брата, ни копа. Дортмундер и Келп с глухим стуком поднялись наверх, где справа виднелась открытая дверь в квартиру Арни. В проходе стоял тощий парень, у которого из ушей торчали кудрявые волосы цвета перца с солью под лысым куполом черепа, и который дружелюбно им улыбался. У него был такой же крючковатый нос, как и у Арни, но в остальном он был похож на обычного человека, одетого в коричневую рубашку поло и джинсы. — Привет, — сказал он. — Я Арчи Олбрайт.

— Джон.

— Энди.

— Проходите.

В отсутствии Арни квартира выглядела совершенно иначе, словно место, с которого сняли проклятие. Маленькие не обставленные комнаты с большими грязными окнами, из которых не открывался никакой вид, основной элемент декора — коллекция календарей Арни, стены пестрили, в основном, страницами января с патриотическими, историческими, миловидными и эротическими картинками, где-то виднелись страницы мая или ноября (неполные календари).

Закрывая за собой дверь, Арчи Олбрайт указал на несколько неудобных кресел и сказал:

— Присаживайтесь. Джон, так? Готов поспорить, Джон Дортмундер.

Дортмундер, который с опаской пытался присесть рядом с телевизором с антенной-ушами, пожалуй, последний такого рода телевизор во всем Манхэттене, покачнулся и с трудом устоял на ногах. — Вам Арни обо мне рассказал?

— О, конечно, — сказал Арчи Олбрайт, все так же легко улыбаясь. — Единственная причина, по которой мы пускаем его на наши семейные собрания, — это если он расскажет нам истории. Кивнув Келпу, он добавил:

— Я не знаю, что ты за Энди, но я обязательно это выясню.

Келп очень тихо произнес:

— Мы даже и не знали, что являемся героями рассказов Арни. Они все еще стояли.

— Да ладно вам, это все в кругу семьи, — уверил их Арчи. — Да и так или иначе, мы все в этом бизнесе.

— Укрывательство краденог о? — спросил Дортмундер.

— Нет, этим только Арни занимается. Присаживайтесь, присаживайтесь.

Все расселись, и Арчи продолжил:

— Большинство из нас, на самом деле, занимается подделками. У нас есть большая печатная фабрика в Бэй Шор, Лонг Айленд.

— Подделки, — повторил Дортмундер.

— А чем вы занимаетесь в основном? — спросил Келп. — Двадцатками?

— Нет, мы давно бросили заниматься американской бумагой, — ответил Арчи. — Слишком много головной боли. В основном, это Южная Америка, мы продаем все наркоторговцам, по десять центов за доллар.

— Наркоторговцы, — повторил Дортмундер.

— И все счастливы, — продолжил Арчи. — Мы получаем настоящие доллары, они получают фантики, достаточно хорошие, чтобы пройти контроль. Но если вы, ребята, здесь, значит вы здесь не за фантиками, значит у вас есть что продать.

— На этот раз, — сказал Дортмундер, — мы здесь за тем, чтобы предварительно кое-что обсудить. Когда Арни вернется?

— Одному Богу известно, — ответил Арчи. — Дело в том, что мы решили заняться вмешательством.

— Вмешательством? — повторил Дортмундер. Он понимал, что практически вся его беседа строилась на повторении того, что говорят другие, что дико раздражало его само, но он не мог остановиться.

Келп решил уточнить:

— Вмешательство — это когда какой-нибудь парень перепил, так? Потом его семья и друзья собираются вместе и отправляют его на реабилитацию, и они его не любят до тех пор, пока он не изменится.

— Ну, у Арни нет друзей, — напомнил Арчи, — поэтому тут собралась только семья.

— У Арни проблемы с алкоголем? — спросил Келп. Вдобавок ко всему, что уже есть? Я и не знал.

— Нет, — ответил Арчи, — Арни практически не берет и капли в рот. И совершенно точно не употребляет тяжелых наркотиков.