Алексей Котов - Теплыми руками

Адвокат поспешила продолжить наш диалог:

— Итак, вас все-таки били, — в глазах женщины сверкнуло бешенство гордой амазонки подло раненной стрелой в ягодицу. — Ну, говорите же, ну?..

Я послал адвоката к черту.

— Сами туда идите! — перешла на крик женщина. Ее слегка затуманенный гневом взор скользнул по камере, и я мысленно поздравил себя с тем, что поблизости нет тяжелых предметов. — Да вы просто трусливое ничтожество.

Я уже собирался ответить в том же духе, но вовремя спохватился. Драка с адвокатом, и тем более женщиной, вряд ли помогла бы мне в теперешнем положении. Кроме того, я интуитивно почувствовал, что адвокат действительно искренне хочет мне помочь.

Я посмотрел в решетчатое окно и безразлично сказал:

— Мне кажется, что кто-то из нас полный идиот…

Разгоряченная красавица по инерции обозвала меня вялой амебой. Я не обратил на ее замечание ни малейшего внимания. Гостья наконец поняла, что речь зашла о серьезных вещах и замолчала.

Я продолжил:

— … И этот идиот совсем не я, — следующую струйку дыма я выпустил в сторону адвоката. — Скажите, пожалуйста, насколько я понимаю, вы в данный момент беззастенчиво используете свое родственное положение со следователем?

— Это совсем так. Хотя, конечно…

— А в том, что вы с ней близнецы я, надеюсь, не ошибаюсь? — перебил я. — Кстати, как вас зовут?

— Надежда Петровна.

— Шарковская?

Женщина чуть заметно кивнула, поджала губы и отвернулась.

— Все ясно, — я уже не мог сдержать улыбки. — Кстати, кто нанял вас защищать мои интересы? Мой друг, биржевик-неудачник, как я понимаю, в данный момент тоже сидит на нарах.

— Меня попросила ваша жена, — Надежда Петровна чуть покраснела.

Она явно врала.

— И благодаря чьей рекомендации?

— Она посоветовалась с женой вашего друга. Им обеим понравилось, как я вела ваше прошлое дело.

— О, вы были просто великолепны!

— Спасибо, а теперь не могли бы вы…

Я показал на дверь и строго сказал:

— Иди отсюда! И учти, если вздумаешь прийти еще раз, я тебя выгоню.

— Мы уже на «ты»? — делано удивилась адвокат. — Ладно, я не возражаю. А теперь я расскажу вам всю правду. Вчера вечером мне позвонила моя сестра Светка и сама предложила вести твое дело. Только потом я поехала к твоей жене.

Я насторожился. Скорость созревания довольно любопытной интриги могла смело соперничать со скоростью перепуганного страуса.

— А почему сестричка-следователь обратилась именно к тебе?

Надежда молча вытащила из пачки сигарету и прикурила. Я успел заметить, что огонек спички нервно подрагивает.

— Понимаешь… в чем дело… — медленно начала она, пыхнув дымом, — только не волнуйся, хорошо? Дело в том, что совсем недавно я отбила у своей сестрички мужа.

Смех, а тем более грубый мужской хохот, был явно не уместен в такой ситуации. Я искренне не хотел, что бы эта темпераментная и красивая женщина задушила меня в камере своим шарфиком.

— Может быть, этот муж просто перепутал тебя с сестрой? — осторожно спросил я. — Вы очень, почти парадоксально похожи. Впрочем, рассказывай дальше.

— Дальше начинается сугубо женское выяснение отношений, — продолжила Надежда. — Моя сестра поклялась, что отныне будет делать все возможное для того, что бы все мои клиенты отправились за решетку на возможно больший срок…

— У твоей сестрички Светки извращенное понятие об офицерской чести, — не выдержал я.

— … А я в свою очередь заявила ей, что даже если мой клиент будет обвинен в попытке покушения на мою честь, он сядет в тюрьму на минимальный срок, если сядет вообще!

Со стороны подобная дуэль женских самолюбий могла бы выглядеть довольно занимательно. Но я, пусть и невольно, был участвующей в деле стороной, а Надежда была довольно искренна в своем желании ввязаться в любую, пусть даже самую жестокую схватку хоть сию минуту.

— Интересно, сколько сексуальных маньяков оправдали в суде ты? — спросил я. — И сколько честных людей расстреляла «при попытке к бегству» твоя сестричка?

— Ни одного. Ты первый человек, на котором столкнулись наши интересы.

Я подавился табачным дымом.

— Я просто счастлив, — пробормотал я. — Кстати, неужели меня считают настолько опасным, что бросили в одиночку? Или следствие боится, что мне удастся растлить пару-тройку убийц или гомосексуалистов-насильников?

— Отдел журналистских преступлений только что создан. Ты — первая ласточка в этой клетке, — пошутила адвокат. — Но, откровенно говоря, я тебе не завидую. Светлана — страшный человек. А теперь, давай все-таки перейдем к делу и…

— Подожди, — оборвал я. — А если ты оставишь меня в покое, может быть, тогда и твоя сестра перестанет считать меня достойной добычей?

— Нет, она доведет свое дело до конца, — убеждено ответила адвокат. — Хотя бы из принципа. Кстати, есть еще одно не маловажное обстоятельство, твоя статья получила большой общественный резонанс. Многие возмущены этой провокационной выходкой. Прокурор города хочет сделать процесс над тобой и твоим другом показательным.

— Прокурору что, тоже пришлось ломать свою дачу?

— Нет, но… В общем, он сильно испугался. Дачи пришлось ломать трем его очень близким родственникам. Такое трудно простить. Ты понимаешь это?

Я кивнул. Разбор всех обстоятельств дела занял у нас около двух часов. Я даже заподозрил, что соломенная вдова, в образе капитана милиции, предоставила своей сестре полную свободу действий, потому что была абсолютно уверенна в свой победе.

В начале беседы мы плохо понимали друг друга — от рекомендаций Надежды Шарковской слишком сильно несло теоретическим холодом. В конце концов, я не выдержал и сказал:

— Послушайте, Наденька, поскольку я не хочу сидеть в этой камере больше суток, о теории юриспруденции нам придется забыть. И чем быстрее, тем лучше…

Неожиданно для самого себя я прочитал адвокату целую лекцию. Казалось бы, от человека, имеющего дело с тонкостями юриспруденции только во время краткосрочных отсидок, невозможно ждать открытий в юридической казуистике, но, тем не менее, я был выслушан с большим вниманием. Ведь я был зол и говорил довольно убедительно. Суть моего краткого, практического курса сводилась к следующему: никакой юридической казенщины, напор, импровизация, борьба везде и всюду любыми средствами включая кулаки, средневековые интриги, а так же подвернувшиеся под руку подушки и прочие предметы. Адвокат удивленно молчала. Но совсем скоро в ее глазах появился восхищенный блеск.

Затем моя речь перешла в более практическое русло. Я настаивал на том, что бы мой друг Коля покинул КПЗ как можно раньше. В противном случае все мое долготерпение на допросах теряло всякий смысл. Надежда быстро согласилась и пообещала предпринять для этого все необходимое.