Алексей Котов - Теплыми руками

Я внимательно посмотрел на сидящую напротив меня красивую женщину и не спросил, что же именно она собирается предпринять. В ней определенно было что-то такое, что позволяло верить в ее блестящее, юридическое будущее, но достигнутое, так сказать не совсем юридически вменяемыми способами.

Мне стало чуть легче. Но на всякий случай я еще и еще раз объяснил Наде, что с выходом Коли на свободу третий пункт моего обвинения — экономические диверсии против демократической власти — становится практически недоказуемым. Что касается двух остальных, то после небольших дебатов мы пришли к следующему решению: во-первых, в своих показаниях я должен ссылаться на то, что получил информацию для статьи от неизвестного лица; во-вторых, ни о каком предварительном сговоре с Колей не может быть и речи, так как я не поддерживаю с ним отношения со школьной скамьи; и, в-третьих, если я занимался шантажом, пусть следствие предъявит мне заявления пострадавших.

Сложнее оказалось решить проблему с кирпичом, оставшимся на участке Коли. От такой улики было невозможно избавиться, а уж тем более внятно объяснить суду ее происхождение. Стоило сестре моего адвоката вытянуть из Коли два-три неосторожных слова, (а в том, что это ей удастся сделать, я не сомневался) и все дело можно было бы представить как элементарное жульничество.

Надя задумчиво потерла лобик указательным пальцем.

— А если бы вдруг нам с вами удалось доказать, что тот злополучный дачный участок принадлежит совсем не вашему другу?.. — указательный палец сполз ниже и сделал аккуратный женский носик чуть более курносым. — Тогда мы решили бы и эту проблему. Тебе так не кажется?

Я улыбнулся.

— Ты делаешь успехи, Надя.

— Спасибо, — адвокат охотно улыбнулась в ответ. — Но продолжим тему. Давай представим себе на минуту, что протокол по распределению дачных участков бесследно исчез…

— Бесследно не надо. Если он исчезнет бесследно, то точно также он исчезнет и для нас.

— Хорошо, — Надя кивнула. — Тогда допустим, что протокол не исчез, а — скажем так — мы просто возьмем его под свой контроль право на его бытие или небытие.

— Правильно. Кстати, если я не ошибаюсь, эта драгоценная бумажка все еще находится в Колином институте. Точнее, в отделе кадров. В списках есть все, кто получал участки. Даже те, кто не работает в институте. Но списки в сейфе, а ключа у меня нет.

— Кто начальник отдела кадров?

— Какое-то лысое чудо сорока пяти лет. Любит выпить и поговорить о женщинах. Его зовут Гриша. Фамилии не знаю.

— Не важно, — Надя отмахнулась. — Мне хватит и такого редкого имени. Кроме того, в таком возрасте мужчины довольно снисходительно относятся к женской фамильярности.

— Ты обещала мне позаботиться о Коле, — напомнил я.

— Разумеется. Сегодня же он выйдет на свободу, — заверила Надя. — Если следствие отказывается изменить меру пресечения, я сделаю это сама. До свидания.

Перед тем, как выйти из камеры адвокат вытащила из-под легкого плаща узелок размером с два кулака и положила его на стол. Это была передача от моей женушки. В узелке оказалось две, в общем-то, довольно невинные вещи: записка с бесконечным повторением слова «люблю» и, судя по всему, результат первой, торопливой попытки изготовления торта «Наполеон» в полевых условиях.

Я грустно улыбнулся. Не смотря на изрядную долю жеребячьего оптимизма, которую я только что продемонстрировал адвокату с блестящим именем Надежда, мне было плохо… Очень плохо.

В коридоре постепенно стих визг тюремного вертухая, подвернувшегося под руку темпераментному адвокату. Я невольно подумал о том, что вскоре меня ждет встреча с не менее сумасшедшим следователем. Следователем, которого будили по ночам телефонные звонки сильных мира сего и требовали только одного: что бы подследственный умер под пытками не слишком быстро.

На следующий день меня вызывали на допрос дважды. Оба раза следователь Светлана Шарковская, подозрительно принюхивалась к исходившему от меня запаху шоколадного крема и сурово требовала ответов на свои явно надуманные, а порой и фантастически смелые в предположениях вопросы. Я подарил следствию минимум слов, то есть только то, о чем вчера договорился с сестричкой Светланы. В конце концов, если в стране объявлена свобода слова, то это же право распространяется и на молчание.

Во время второго, послеобеденного допроса следователь нехотя предложила мне невинный компромисс: я сдаю Колю со всеми потрохами и бирочной на шее «главный мафиози города», а взамен получаю полное отпущение своих уголовных грехов.

Мы встретились со следователем глазами. Я немного подумал и снисходительно и даже мягко улыбнулся. Именно улыбнулся, а не усмехнулся. Ведь я был по-прежнему зол и жаждал хорошей драки с обидчиками меня и Коли. Что же касается предложения Светки, то его было трудно назвать даже провокацией. Нет, конечно, при определенных обстоятельствах государство, в лице Светланы Шарковской, могло бы простить мне многое. Оно даже могло простить мне все, но вот в том, что одна женщина никогда не простит другой похищение своего мужа, я не сомневался.

Светлана поморщилась.

— На вашем месте я подумала бы еще, — сухо посоветовала она.

Мне ничего не оставалось, как посоветовать Светлане оказаться на моем месте как можно раньше.

Сзади цинично хохотнули конвоиры. Но по лицу следователя скользнула тень неуверенности. Сердито взглянув на охранников, женщина встала и подошла к окну. Прежде чем продолжить разговор, она о чем-то долго думала.

Я закурил.

— Постарайтесь понять, — наконец заговорила Светлана, — что в вашем теперешнем положении от вас, собственно говоря, ничего не зависит…

Не думаю, что произнося эти слова, Светлана верила самой себе. Я снова улыбнулся.

— Это вы мне пытаетесь внушить второй день, — перебил я и стряхнул пепел сигареты на протокол допроса. — Но я все равно вам не верю.

Женщина вернулась к столу и села.

Один из стоящих сзади конвоиров кашлянул, снова напоминая следователю о своем существовании. Задумавшаяся было снова Светлана, чуть заметно вздрогнула. Она оторвала взгляд от моей сигареты и подвинула ко мне пепельницу. Я стряхнул пепел на пол.

Мы немного помолчали, а потом я твердо сказал:

— Вы мне надоели, Светлана Петровна.

Следователь, точно так же как ее сестра, потерла лобик указательным пальцем.

— Хотите, я вам расскажу одну забавную историю? — вдруг предложила она.

— Вы хотите меня разжалобить?

— Нет, испугать.

— Ну, что ж, тогда валяйте.

— Вы знаете, по нашему ведомству бродит довольно много любопытных бумаг написанных для ознакомления сотрудников с многочисленными внештатными ситуациями. Так вот, совсем недавно я прочитала в одной из них одну любопытную историю. — Светлане удалось взять себя в руки. Она заговорила спокойно и даже чуть иронично. Если бы за моей спиной не торчали два грубых субъекта, то, глядя на нас со стороны, можно было подумать, что наша беседа это разговор двух интеллигентных людей. — Примерно месяц назад в одном из сибирских городов моим коллегам удалось выйти на след банды матерых уголовников. Все началось с того, что бандиты решили «подоить» одного цеховика, которых сейчас почему-то называют «новыми русскими». Но тот оказался довольно зубастым малым и кликнул на помощь застоявшийся в казарме взвод ОМОНа. Разборка получилось довольно крутой и неудачной для бандитов. Только троим из них удалось уйти на захваченной машине. Но на первом же посту ГИБДД их ждали. Короче говоря, бандиты потеряли все: машину, деньги, оружие и последние остатки душевного хладнокровия. Два дня они уходили от погони по тайге, два дня их травили собаками и пытались подстрелить с вертолета…