Лора Ванхорн - Выход зубной феи

— Редкий по нынешним временам доктор, — согласился Костик. — Наши районные эскулапы норовят вперед до вскрытия довести, а потом радостно отчитываются, что человек умер здоровым, кроме натертой пятки, ничем не болел, а причиной смерти стало неосторожное попадание на стол к патологоанатому. Знакомо. Так что респект Максимовичу!

Настя постучала пальцем по столу и строго посмотрела на безудержного аспиранта:

— Что ты постоянно меня перебиваешь! Кондрат прочитал и ахнул, и мне тоже от увиденного поплохело: у Тихона в унитаз упали зубы! И унеслись! Представляешь, это те самые, за фантастическую сумму зубы, которых он десять лет ждал. Они одни такие на свете, говорят, там в каждом зубе бриллиант внутри. По крайней мере Квазимодыш так себя вел, как будто у него во рту диамант «Орлов». Мы думали, поймаем их, далеко уйти не могли.

Девушка подцепила черенок ложки, Титаником оседавшей на дно медовой банки и стала задумчиво ее чистить о край посудины. Если бы челюсть Тихона так же неспешно дрейфовала по канализационным глубинам! Нет, бесценное изделие мгновенно унеслось с Ниагарой горизонтального смыва, продезинфицированное, взвешенное и получившее от интеллектуального сортира красную карточку в связи со своей небывалой твердостью. К моменту прихода в туалет, то есть в штаб по отлову сокровищ, Назара Никоновича, протез уже резвился в волнах стока, но предприимчивый химик тоже был настоящий мужчина, который учится только на своем опыте. Он критически отверг указку и предложил использовать гибкую проволоку с большим сечением. Когда к группе спасения присоединилась Амалия Петровна, Кондрат с Назаром уже вовсю препирались, под каким углом нужно засовывать цинковый прутик, найденный в хламе у Тихона. Логик и математик Винтер едко заметила, что ареал обитания протеза никем разумным не обозначен, и, следовательно, стоит искать везде, где на вощеном полу пролегает широкая борозда от ползавшего Тихона.

Люди все подходили и подходили, идеи рождались со скоростью появления новой любви у кролика, а результата не было. Про директора в это момент все забыли, хотя, по свидетельствам очевидцев, время от времени он мелькал в районе первого этажа. Смирившись с тактическим поражением, педагоги вызвали подкрепление в виде аварийки, которая заставила себя ждать ровно столько, сколько было нужно физруку, чтобы выломать унитаз с корнем. Таким образом, веселье началось бы гораздо раньше приезда ремонтной бригады, если бы хладнокровная Амалия вместе с Кондратом не перекрыли бы в подвале воду.

Дальше стартовало второе отделение зубной драмы, с обнаружением тела и некоторой путаницей по его идентификации. Первой об убийстве директора заголосила молоденькая учительница начальной школы, у которой тот день был первый в жизни рабочий. Куртку директора, элегантно облекавшую плечи трупа, она опознала без запинки. Уверенность в том, что пристукнули именно Поленко, немедленно охватила всех присутствующих, потому как других кандидатов на расход в школе и окрестностях не наблюдалось. Во-первых, все были на месте, а, во-вторых, они сохранялись на этих своих местах без вреда для себя и окружающих уже значительное время, чего о директоре не скажешь. Правда всплыла наружу в самый критический момент, когда количество подозреваемых-добровольцев превысило объем милицейского мозга, выделенный под анализ ситуации. Убитый Афонькин здорово разрядил обстановку и заново сплотил педсостав, несколько разобщенный слишком быстрым избавлением от тирана, с которым локомотив их воль только разогнался бороться как следует. Опер, отбиравший свидетелей для дальнейшего конкурса на подозреваемого и преступника в последнем туре, впал в замешательство: ему предстояло очистить от шелухи ненависти к Поленко все наличные показания и обратить их во благо по Афонькину. Он пообещал всем повестки и убежал.

Потом Настя поехала домой. В борьбе за место в транспорте, хотя бы висячее, острота пережитого немного сгладилась. Девушка была очень рада застать дома только Костика, а не весь их дружный родственный коллектив. С порога муж огорошил ее новостью о мистической пропаже ящика с инструментами и, видимо, никак не связанном с этим фактом спешном отъезде погорельцев.

— Быстро они свернули свой бивуак, — докладывал Костик после финального обсуждения зубной эпопеи. — А я не верил в наше правительство! Значит, выделили им жилплощадь. Хотя не поручусь, не успел расспросить. Они незаметно уехали, я еще спал.

— Вообще их еще утром унесло на новоселью, — добавила Настя. — Правильно. У нас, если дают, щелкать клювом некогда. Надо заселяться сразу.

Костик был с супругой абсолютно солидарен:

— Вот-вот! Они, видно, ученые. Хотя нет. Они же потом возвращались, я сквозь сон слышал. Еще подумал, что это ты раньше закончила. А когда вышел на кухню, и след простыл. Только записка валялась у стола, так, даже не записка, клочок какой-то непонятный. Я не разобрал, что там к чему, отборная абракадабра.

— Дай-ка посмотреть, — Настя заинтересовалась. — Мне надо практиковаться в расшифровке запутанных почерков а-ля участковый терапевт. Сейчас дети плохо рукой пишут, у них пальцы стучат. А все компьютеры, говорят, развивают.

Костик зашуршал квитанциями на подоконнике и извлек из кипы смятый листок.

Настя посмотрела на него и чуть не захлебнулась чаем.

Перед ней лежал обрывок с желтой птичкой и тихоновскими каракулями.

О том, что Поленко опять возглавляет топ наименее желательных лиц в его хозяйстве, Финоген узнал вместе со всеми, когда оперу Катанину был ниспослан звонок от судмедэксперта. За час до этого завхоз мысленно перетряхнул весь город в поисках отщепенца, способного убить пусть и врага, но на территории его школы и даже не отогнать автомобиль с телом хотя бы в соседнюю губернию. Бракоделам грозили мор и потрава, в список Семеныча на естественную убыль вошли все подающие надежды горячие головы области. Финоген уже спустился вниз, чтобы передать заказ в работу, как тут обстоятельства изменились.

— Не вразумею, — завхоз точно передал состояние присутствующих. Потом задумался и, опираясь на жизненный опыт и врожденное чутье к хитрым комбинациям, одним предложением дал следствию надежду: — Разве обознался кто, тулупчик-то на убиенном какой…

Из правильного на потерпевшем действительно была только Поленковская куртка, остальное ни в какие ворота не лезло. Место преступления тоже оставалось неясным. Вернее, оно могла быть где угодно, кроме злополучного автомобиля, ибо даже в его просторном салоне смертельно замахнуться тупым предметом представлялось невозможным. Мотив, скатившийся с высот финансовых споров и войны честолюбий, затерялся где-то в алкогольных связях убитого Афонькина, которые, по традиции российской глубинки, охватывали большую часть населения области. С другой стороны, алиби у записных маргиналов имелось железное: в кармане брюк Вольдемара обнаружилась непочатая четвертинка, а какой уважающий себя пьяница бросит ее там, где она больше не нужна?