Лора Ванхорн - Выход зубной феи

— Ну да, короли не какают, зачем им туда дверь открывать, — согласился Костик. — Серьезно, у вас там сокровища Монтесумы, что зайти можно только со справкой из рейтинга Форбс о постоянной прописке?

— Да нет! — Настя механически отмахнулась, забыв, что в руках пустые тарелки со стола. Ложки и вилки со звоном рассыпались, и Костик стал лениво подтягивать их к себе огромной ногой в шлепанце. Его прекрасная половина сложила тарелки в раковину, отобрала у мужа столовые приборы и с оживлением начала описывать великолепие мраморных чертогов Финогена:

— Я и сама там была, пару раз. Теперь я приблизительно представляю себе, как выглядит Тадж-Махал, все вокруг такое резное, прохладное и белоснежное. А этот японский унитаз! Мне кажется, вдвоем вы бы намного быстрее диссертацию написали, и еще бы вернее защитились, потому как этот стульчак запросто бы вылечил твоего профессора от печени. И от неурядиц в личной жизни тоже. Все умел! А тут от него доносится вполне человеческое гудение, немного даже с присвистом и слезами. Я вздохнула спокойно: интеллектуальный интерактивный прибор в конце концов, он же все-таки в школе стоит, обучился. Может, это у него протест из-за цеховой солидарности с японскими собратьями, Курильский вопрос его беспокоит или объем работы недостаточен, они ведь все там трудоголики.

Костик понимающе кивнул, а Настя, хлебнув чаю, продолжала:

— Захожу, а там какой-то черный и мшистый диверсант отламывает наш бесценный фаянс от пола! Правда, сразу стало понятно, что унитаз побеждает, он этого хмыря смыл почти по пояс. И тут меня осенило, что спасать надо человека, а не имущество!

— Да, Настасья, — разочарованно протянул муж, — не ужилась бы ты среди западноевропейских ценностей с такими идеалами. Там частная собственность превыше всего.

— Вот поэтому они и вырождаются, — отрезала девушка, — предались изнеженности и заменили семейные отношения имущественными. В прошлый раз их на этой стадии завоевали воинственные галлы. Посмотрим, куда сейчас занесет на этой собственности!

Костик согласно закивал:

— Схлопнется тамошняя цивилизация, как Вселенная перед Большим Взрывом. Зато мы ничем не рискуем, до перенасыщения комфортом российской глубинке еще несколько световых лет. Аж гордость разбирает, какая у нас огромная страна! Только закончили оплетать всю территорию телеграфом, а поди же ты, за это время телеграф не только успел устареть, но и исчез с точки начала его прокладки. Там теперь 4G устанавливают, в начале, а в конце только электролампочки появились. Нашим европейским партнерам просто повезло, что между ними и этими, с конца, Москва как тренировочная груша для снятия напряжения. Едет такой пышущий силой и здоровыми инстинктами молодец покорять Запад, а тут ему столица под ноги, город соблазнов. Потыркается он там между менеджером и промоутером, помыкается по съемным хатам, потолкается в метро…

— И попадется под поезд, который унесет его останки на родной полустанок… — трагическим шепотом закончила Настя. Ее молодой муж был философ, хоть и не лишенный пользы в быту, и, чтобы не развить в нем извечную слабость русской интеллигенции к анализу судеб мира и его, философа, центрального в нем места, девушка старательно переводила непредметные разговоры в практическое русло современных реалий. Как всегда, размечтавшийся Костик больно ударился воображением о правду жизни, часто заморгал и вспомнил про основной мотив их с Настей беседы.

— Ты права, дорогая. Так что там с супер-унитазом?

Супруга со всем тщанием размещала сахар в кружке и отыскала последнюю в хрустальной корзинке конфету Коровка". Убедившись, что начинка должным образом подсохла в тягучую ириску, Настя довольно кивнула и вернулась к обстоятельному рассказу о приключениях в сортире:

— Значит, неизвестный еще немного пополоскался, но это его не утешило. Гудел при этом исправно, ты знаешь, у этого унитаза совершенная акустика! Звук разносило, как на рок-концерте. Ну, потом они с фаянсом распались на составляющие, и мне уже тогда показалось, что нашего Выя японец сильно обидел. Что-то из этого человека выпало, а унитаз забрал.

Костика передернуло.

— Да, совсем распоясались всякие адепты уринотерапии и чего похлеще! — посетовал крепко стоящий на страже здравого смысла физик. — Не грамма у них пропасть не должно, видите ли. Куда катится мир?

Настя энергично замахала руками:

— Тфу на тебя! Я теперь конфету съесть не смогу. Нет, там в другом было дело. Короче, этот еще потрепыхался над урной, и, не выдержав потери, укатился в темноту. На пол упал то есть. Смотрю — это же наш Тихон Гаврилович, да в каком виде! Похож на певца кабаре в изгнании, весь в какой-то алмазной стружке, пыли и с разодранной рубашкой. В принципе, это меня не очень удивило, трудовик не обязан быть в манишке с бабочкой, да и какие туалеты сравнятся с финогеновским японцем! Но он еще хрипел так по-нехорошему.

— Слушай, а я давно хотел спросить: вас там вообще учат оказывать первую помощь? Могу я при тебе смело падать на уголки или ветрянкой заболеть? — спросил Костик и игриво подмигнул супруге,

— Болей на здоровье! Первую помощь тебе будет оказывать мамуля какими-нибудь порошками из сушеных кузнечиков с чабрецом. Не зря же ты ее пригласил на недельку из деревни. На днях будет у недельки юбилей: уже два года, как она длится, — Настя хмуро отобрала у маминого сына банку с медом и после некоторой паузы продолжила сагу о метаниях Тихона в водоворотах санфаянса.

— Нас всему учат, в отличии от узких, узеньких таких специалистов в ядерной физике, — настоящим учительским тоном объявила девушка. — Вот и я не растерялась, попыталась привести человека в чувство, но он оттуда ушел капитально. На расспросы особо не отвечал, а просто лег и умер. Но я проявила мужество и решительность: мозг-то живет семь минут, и это у тех, у кого он при жизни работал! А здесь совсем другой случай. В общем, я побежала за Кондратом. Он — медик.

Костик уже не сдерживал рыданий и каких-то похрюкиваний, чувствовалось, история Тихона взяла его за живое. Он уже подумывал, как бы разыграть эту милую сценку на кафедральном капустнике, когда Настя разразилась самыми интересными подробностями.

— Максимович немного поупирался в своем репертуаре, мол, разложившуюся протоплазму он не собирает, но из научного интереса пошел. Глядим, а Тихон уже вполне живой шуршит моей новенькой указкой в унитазе. Я его немного пожурила, нельзя же только воскреснуть и поднимать тяжелое. У меня рука до сих пор ноет после этого внушения! А трудовик все шипит что-то, дергается и тыкает в смыв. Кондрат говорит: "У него удар. Все навыки стерлись, остались одни рефлексы. Сознание на уровне креветки, причем глубоководной". Они самые сплюснутые, знаешь, плохо соображают. Но тут Тихон показал, что атавизмы высокоорганизованной особи у него еще остались, по крайней мере, ручку он откуда-то извлек и стал себе на руке писать. Максимович эти каракули хотел срезать и сохранить для революционной медицинской статьи, хорошо, прочитал сначала!