Лора Ванхорн - Выход зубной феи

Наконец, после многих месяцев тщетных поисков они случайно оказались в этом городе. Собственно, он просто затесался на пути к огромной конфетной фабрике, где подозрительно лопнул резервуар с карамелью, что на Поленко косвенным образом указывало. И вот, в один из дней инженер-сын остановился на светофоре. Оглянувшись на взвизгнувший тормозами автомобиль, молодой человек чуть сам не закричал: в машине сидел Поленко. Юноша даже не успел слиться с фонарным столбом для маскировки, как летчик посмотрел на него в упор и дал по газам. Черный джип скрылся за поворотом, а растерянный охотник застыл у перехода, действуя на нервы вежливым областным водителям.

Тем же вечером Лукины начали методично обходить все дворы, стоянки и гаражи города. Им повезло вдвойне: они не только нашли авто Леонида, но и сразу его признали. Прямо на капоте, во всю ширь железки аэрографией был выведен портрет владельца, тот самый, который когда-то опубликовала воскресная пресса. Теперь, помимо негатива и оригинала, требовалось уничтожить еще и машину. Технику было жалко.

На этом месте Рыжий отхлебнул водички и подошел к окну. Прямо перед ним на стоянке в загончике сиротливо стоял транспорт Поленко, главная улика следствия и мечта всех милиционеров из дежурки. Опер вглядывался в изображение, выведенное перед лобовым стеклом, ломая голову, что же в нем могло так оскорбить чувства инженеров с Севера. Да, физиономия у пропавшего директора не напоминала шедевров Боттичелли, но самолет на заднем плане задорно сверкал крыльями, а ребята из ангара получились вообще симпатяги, все в комбинезончиках и с какой-то хитрой аппаратурой. Что не так?

— Да, что не так? — вслух спросил Рыжий и повернулся к парочке. — Или это тоже секрет?

Лукины занервничали. Они мялись, отводили глаза, пока более молодой, а, значит, все еще безрассудно-отважный Олежек не решился:

— Товарищ…господин милиционер. Они все не виноваты. Это я его сделал.

Рыжий неодобрительно посмотрел на рослого специалиста по Боингам.

— Нет, гражданин. Это не вы его. Так эксперты говорят. Но если вы настаиваете… Вы заявляете, что убили Поленко Леонида Серафимовича?

Молодой человек отшатнулся и побледнел:

— Убил? — видно было, что новость его поразила. — Его убили? Так как же это, он ведь его сам…Ударил…И потом гнался за нами, и замуровал…

— Выражайтесь яснее, Лукин, — у опера отлегло с души. Уж очень ему нравились смелые люди, которые, оставив семью и работу, впряглись за честь коллектива.

— Я имел в виду…Там, на фото…

Рыжий закатил глаза так, что позавидовала бы Марлен Дитрих:

— Про него позже, никуда не денется! Кого он ударил? Поленко в смысле.

— Давайте я расскажу, мальчик слишком волнуется, — вмешался инженер-отец. Сын с благодарностью посмотрел на папу, и Рыжий еще раз про себя подумал, как сближает семейный бизнес. В данном случае, поиски общего врага.

— Так вот. Мы его выследили. Он ставил машину в аккурат перед зданием школы. Мы, конечно, подумали, что он стал дедушкой.

— А почему не папой? — по привычке уточнил Рыжий.

С важным видом, будто Архимед студенту, инженер пояснил свою теорию:

— Только так. Ребенку прямая стыковка с Поленко рискованна. Для безопасного детства между ними должен был быть трансформатор в виде родителей. В любом случае, получалось — подлец прикрылся младенцем. Наше дело осложнялось.

Опер зачарованно внимал своеобразной логике технарей, почти не прерываясь на заметки в протокол. Видно были, что инженерный взгляд на расширение семьи его возбудил необычайно, но Рыжий держался. Сверившись с опросником, милиционер уточнил:

— Допустим. То есть вы планировали в отношении пропавшего нечто, что с ребенком не сочетается?

Лукин-сын вскочил со своего места и взволнованно заговорил:

— Поймите же, мы делали все, чтобы спасти честь! И наш враг должен был пострадать. Но детские слезы в наш замысел не входили! К тому же, имелись и другие слабые моменты: мы не сумели раздобыть два пистолета с ажурной чеканкой.

— А два зачем? — опер даже бровью не повел и спросил так, для проформы.

Молодой человек сделал меланхолическое лицо, которое могли бы воспитать только в Тарханах, и скорбным шепотом ответил:

— Чтобы стреляться. Чтобы был честный поединок. Знаете, такие с витым литьем по бокам.

Рыжий быстро упал на стол, чтобы скрыть в конце концов победивший его смех. Парочка задержанных тянула на матерых преступников так же, как потешные тюлени в цирке. Но долг есть долг, и расследования еще никто не отменял.

Спустя еще час удалось окончательно и бесповоротно установить следующее. В день педсовета инженеры пришли к коронному выводу, что Поленко в школе живет, ибо торчит в ее стенах постоянно. Наверное, опять организовал что-то зловредное и снял в беззащитной гимназии помещение под офис. Негативы злополучной фотографии было решено искать там, как стемнеет. Негодяя караулили до самой ночи, сидя в кустах напротив парадного, и таким образом разжились информацией от выходящих из здания учителей. Те громко обменивались репликами о странном директоре-камикадзе, и Лукиных озарило: новый начальник — это и есть Леонид Серафимович. Около полуночи их жертва четким строевым шагом, пусть и давая изрядного кругаля, проследовала за ограду в направлении большой улицы. Машина осталась на стоянке, что косвенно подтверждало догадку об основном месте жительства негодяя.

В боковом окошке у входа горел свет, и инженеры справедливо рассудили, что в школе имеется охрана и часовой на посту. Вооружившись безусловными аргументами — легендой о потерянной сменке и бутылкой водки — мстители двинулись в здание. Секьюрити действительно вскоре обнаружился, практически в виде заливного: жирно блестя щеками, он неподвижно лежал на столе весь в завитках морковки. Уговаривать спящего не пришлось, и чисто из сострадания Лукин старший положил в карман его брюк припасенную четвертинку, для утренней профилактики. Потом отец и сын довольно быстро нашли кабинет директора. А вот дальше в их жизни опять наступила черная полоса. В ставке было пусто, то есть абсолютно и совершенно никаких следов пребывания Поленко там не наблюдалось. Разочарование помутило разум, и Олежек совершил необдуманный поступок: в гневе написал директору записку, чтоб, значит, отдал все по-хорошему, потому как по-плохому они уже еле сдерживаются. Но это только пока.

Погорюнившись с полчасика, не привыкшие сдаваться северяне стали заново методично перетряхивать все шкафы, полочки и ящички, и тут в дверь постучали. Постучали, поскребли и еще раз двадцать деликатно кашлянули. Роняя канцелярские безделушки, инженеры метнулись к несгораемому шкафу у стены за столом и захлопнули створки как раз в тот момент, когда в кабинет прокралось существо самого странного вида. Им запомнилось, что оно было все черное, с оттопыренными ушами, и постоянно приговаривало: "высокоуважаемый" и "попляшете".