Луиза Пенни - Время предательства

А впереди вырисовывался огромный стальной пролет моста.

Гамаш мало что понимал в строительстве, в испытаниях на нагрузку, в бетоне. Но он знал, что по мосту Шамплейна ежедневно проезжают около ста шестидесяти тысяч машин. Здесь находилась самая загруженная переправа в Канаде, и ее собирались взорвать – утопить в реке Святого Лаврентия. И не какие-то иностранные террористы, а два человека, пользующиеся наибольшим доверием в Квебеке.

Премьер и глава полицейской службы.

Гамашу понадобилось немало времени, чтобы понять, зачем они это делают.

Чем мост Шамплейна отличается от других мостов, туннелей, неремонтированных развязок? Почему они выбрали именно его?

Должна быть какая-то причина, цель. Возможно, деньги. Если мост обрушится, его придется ремонтировать. Это даст возможность людям по всему Квебеку рассовать по карманам сотни миллионов долларов. Но Гамаш понимал, что дело тут не только в деньгах. Он знал Франкёра, знал, что движет этим человеком. А им всегда двигало одно.

Жажда власти.

Каким образом обрушение моста Шамплейна может дать ему больше власти, чем он уже имеет?

В машине на соседней полосе из окна высунулся мальчишка. Он посмотрел прямо на старшего инспектора. И улыбнулся.

Гамаш улыбнулся ему в ответ. Он стоял в ряду других машин на середине моста. Правая рука Гамаша чуть подрагивала, и он покрепче ухватил рулевое колесо.

Начал все это Пьер Арно в отдаленной резервации несколько десятилетий назад.

Там он познакомился с молодым человеком, начинающим карьеру. С Жоржем Ренаром.

Арно работал в отделении Квебекской полиции, а Ренар – инженером в «Акведуке», проектировал плотину.

Оба были умные, энергичные, амбициозные, и они инициировали друг в друге изменения. Со временем ум превратился в коварство. Энергичность – в одержимость. Амбициозность стала безжалостной.

Можно было подумать, что знакомство внесло какие-то изменения в структуру их ДНК, тогда как прежде оба они, невзирая на все свои претензии, не выходили за рамки. Существовали какие-то границы, которые они не готовы были перешагнуть. Но когда Арно познакомился с Ренаром, а Ренар – с Арно, эти границы исчезли.

Гамаш знал Пьера Арно, даже восхищался какими-то его качествами. И теперь, медленно продвигаясь по мосту к его высшей точке, Гамаш спрашивал себя, что могло бы получиться из Арно, не встреться он с Ренаром.

И что могло бы получиться из Ренара, не встреться он с Арно.

Он видел такие изменения и в других людях – последствия неблагоразумных сближений. Один слегка безнравственный человек являл собой проблему. Двое становились катастрофой. И для этого понадобилась лишь одна роковая встреча. С человеком, который сказал тебе, что самые твои низменные желания, самые подлые мысли не так уж и плохи. Что он даже разделяет их.

А потом они замыслили немыслимое. Спланировали его. И привели план в действие.

Жорж Ренар построил огромную плотину для гидроэлектростанции в Ле-Гранде. И он мог ее взорвать. С помощью Пьера Арно.

Участие Арно сводилось к простым и удивительно нетрудоемким действиям. Вербовщики в террористические ячейки, полицию и армию полагаются на одну простую истину: если ты сумеешь завербовать человека достаточно молодым, то потом сможешь из него хоть веревки вить.

Именно этим и занимался Арно. Он уже много лет как оставил резервацию кри и дослужился до старшего суперинтенданта Квебекской полиции. Но он сохранил влияние на севере. Его там уважали. Ему внимали, его голос слышали.

Арно расставил своих офицеров на ключевые посты в резервации. Их задача состояла в том, чтобы выявлять, а при необходимости поощрять самых недовольных, самых бесправных индейских детей. Лелеять их ненависть. Усиливать ее. Вознаграждать.

С ребятами, которые не шли на это или грозили рассказать о полученных предложениях, происходили «несчастные случаи». Или они совершали «самоубийства». Или исчезали в лесах навсегда.

Отобрали двух самых затюканных и отчаявшихся подростков, посадили их на иглу, воспитали в них жестокость. Они были самыми злобными. Абсолютно опустошенными.

Их посадили на два грузовика со взрывчаткой и направили туда, где самое слабое место на плотине. Им сказали, что они умрут, но умрут героями. Знаменитостями. О них будут слагать песни. Об их отваге будут рассказывать истории. Они станут легендой. Мифом.

Ренар объяснил, где на плотине нужно произвести взрыв. Где самое уязвимое место. Это мог знать только конструктор плотины.

Таков был их первый план, но Гамаш предотвратил его реализацию. В последний момент. Многие из его молодых полицейских погибли. Он чуть не потерял Жана Ги.

Возможно, он все-таки потерял его.

Сейчас Гамаш находился на самой верхней точке моста. По обе стороны от него устремлялись вверх массивные стальные фермы. Мальчик в соседней машине заснул, прислонившись белокурой головой к окну. Его отец сидел за рулем, а рядом с ним сидела мать и держала на коленях большой подарок в красивой обертке.

Да, Гамашу удалось предотвратить взрыв плотины, но он не смог нащупать порчу. Болезнь осталась и продолжила распространяться. Оправившись от удара, она стала темнее и сильнее.

Арно отправился в тюрьму, а высший пост в полиции занял его заместитель. И Жорж Ренар нашел в Сильвене Франкёре свое второе «я». Они были как две половинки одного целого. И когда соединились, это привело к катастрофическому результату.

Объект изменился, но цель осталась прежней.

Причина, по которой мост Шамплейна стал для них идеальной целью, в конечном счете была очень проста.

Мост был федеральным объектом.

И когда он обрушится, погребая под собой тысячи жизней, вина падет на правительство Канады, которое будет обвинено в долгих годах плохого администрирования, небрежения, несоответствия стандартам, коррупции.

Все это найдет отражение в документах министерства транспорта провинции.

Департамента, в котором работала Одри Вильнёв.

Съемки катастрофы денно и нощно будут показывать по телевизору во всем мире. Фотографии родителей, детей, семейств, погибших во время несчастья, заполнят газеты и журналы.

Гамаш обвел взглядом ближайшие к нему машины и снова остановился на мальчике в соседнем автомобиле. Тот уже не спал. Смотрел в окно, и его глаза были подернуты скукой. Потом мальчик обратил внимание на стекло, запотевшее от его дыхания, и начал писать пальцем.

«иннэД», – прочел Гамаш.

Мальчика звали Дэнни.

Так же, как и сына Гамаша – Даниеля.

Если смерть догонит их сейчас, будет ли она мгновенной? Поймет ли Дэнни, что случилось?

Да, их фотографии будут бесконечно показывать в новостях. Их имена будут высечены в камне. Мученики великого дела.