Дарья Калинина - Танго на собственных граблях

Долго ждать Насте не пришлось. Дверь калитки отворилась, и из нее выглянул мордастый мужик. Это определенно был не Юдин и не его старец. И помоложе, и рожа совсем тупая.

— Кто такая? — поинтересовался мордастый. — Чего надо?

— Я… я заблудилась. Подскажите, как мне выбраться отсюда?

— Ну, иди вот туда, выйдешь к шоссе. Там маршрутки до города ходят.

Мордастый махнул рукой в направлении, откуда приехали Настя с Борей, и уже хотел было закрыть обратно калитку. Дело приняло оборот, о котором они с Борей не договаривались.

— Погодите! — подскочила Настя к мордастому. — А я там не заблужусь?

Вид у мордастого был такой, словно ему глубоко безразлично, заблудится Настя или нет.

— Чего блуждать-то? — нелюбезно пробубнил он. — Иди себе прямо и дойдешь.

— Покажите мне точно, куда идти.

— Вот докука свалилась, — вздохнул мордастый и снова потянул тяжелую дверь на себя.

— Пожалуйста! — взмолилась девушка уже в голос. — Мне так плохо! Я ужасно замерзла. Сознание теряю.

— Иди уже отсюда, надоеда!

— Я не дойду! Голова кружится, помогите!

Но взывать к сочувствию мордастого было бесполезно. Сплюнув в чистый снег, он снова приготовился захлопнуть перед носом девушки железную калитку. И тогда Настя сделала то, на что раньше никогда бы не отважилась. Она закатила глаза, громко застонала и рухнула в снег прямо перед ногами мордастого. При этом она постаралась упасть так, чтобы своим телом помешать закрыть калитку.

Наверное, будь перед ней более взыскательный зритель, его бы неумелая игра девушки не обманула. Но ей повезло, мордастый не был наблюдателен. Настя услышала, как тот выругался. На какое-то мгновение ей показалось, что калитка скрипит, закрываясь, а ее пихают ногой, она даже подумала, что план ее не удался, но уже через секунду она почувствовала, как сильные руки поднимают ее в воздух.

— Вроде не пьяная, — пробормотал мордастый, громко сопя носом возле самого лица Насти. — Наркоманка, что ли? Или просто шалава? Вот досада! И куда девать ее теперь? Ладно, отнесу старику, пусть решает, что с ней делать. Он тут у нас главный, ему и думать.

И Настя почувствовала, как ее несут внутрь двора. Она не подавала признаков жизни, но в голове мелькнула мысль, что чувствует оставшийся снаружи Борис? Восхищается ею? Оценит ли он находчивость, с какой Настя сумела проникнуть в дом подозрительного Юдина? Но тут же ее окатила волна холодного ужаса. Что она наделала? Зачем она устроила этот спектакль?

Мордастый обращался с ней без особого почтения. С земли поднял за шиворот, в дом понес, небрежно перекинув тело девушки через плечо, придерживая лишь за ноги. Так что Настя решилась открыть глаза и завертела головой по сторонам. Пустой двор. В доме огни. Но позвольте, куда несет ее мордастый?

— Мое дело маленькое, — бормотал между тем он, тяжело шагая по расчищенной дорожке. — Звонят — открой. А что с этой делать, ума не приложу.

И мордастый нес Настю совсем не в дом, он шагал к пристройке, которая находилась рядом с большим домом. Нехорошие предчувствия охватили девушку. Что замыслил этот тип? Куда он ее тащит? Уж не задумал ли он воспользоваться ее беспомощным состоянием, чтобы надругаться над ней? От этой мысли Насте стало и впрямь нехорошо. Ах, как пожалела она теперь, что поддалась на уговоры своей авантюрной половины и не прислушалась к вразумляющим нотациям половины благоразумной.

Мордастый донес девушку до пристройки и небрежно кинул ее на какие-то тюки.

— Полежи тут пока, — проворчал он и направился к выходу.

Через какое-то время скрипнула дверь, и стало ясно, что Настя осталась одна. Приподнявшись на локте, она огляделась по сторонам. Это что-то вроде амбара или другого подсобного помещения. Тут было много каких-то сумок, чемоданов и даже баулов. Какие-то вещи были упакованы в тюки, другие стояли сами по себе. И Насте стало любопытно, что это за вещи? Чьи они?

Девушка принялась ворочать тяжелые, явно набитые вещами чемоданы, пытаясь обнаружить на них какие-нибудь отметки, и внезапно замерла. Где-то за стеной раздались человеческие голоса. Они звучали приглушенно, слов было не разобрать, но Настя все равно испугалась.

— Что я тут ерундой занялась!

Она отряхнула руки и поспешно пошла к дверям. Девушка двигалась осторожно, но быстро. Не для того она прорвалась в логово Юдина, чтобы отлеживать тут себе бока и рыться в чьих-то чужих вещах.

Выглянув за дверь и убедившись, что мордастого нигде не видно, Настя выскользнула из пристройки и поспешила к большому дому. Идти было недалеко. И девушка быстро преодолела это расстояние. Дверь оказалась не запертой, так что Настя легко проникла внутрь.

Никто ее не окликнул, никто не остановил. Все происходило так просто, словно было заранее кем-то запланировано. Насте бы насторожиться, но она лишь наивно порадовалась собственной везучести.

В доме было тепло, светло, и во всем тут чувствовался основательный достаток. Не та роскошь, которая бьет в глаза, но не имеет под собой твердого основания, а именно тот крестьянский достаток, основанный на каждодневном складывании копеечки к копеечке и рублика к рублику.

Оказавшись в доме, Настя какое-то время стояла, выравнивая свое дыхание и стараясь унять сердцебиение. Наконец она немного пришла в себя от собственной лихой предприимчивости и обрела способность размышлять трезво.

Прислушавшись, девушка поняла, что где-то дальше в доме собралось довольно много людей. До нее доносились мужские и женские голоса, которые нараспев произносили одно-единственное слово:

— Славься! Славься! Славься!

Заинтересовавшись, Настя двинулась в том направлении. Она приближалась, осторожно поглядывая по сторонам. Девушка сознавала, если ее застукают в этом месте, доброго отношения от хозяев дома ей ждать не придется. И винить их в этом глупо. Явилась незваная, обманула привратника, тайком проникла в жилые помещения, где ее точно никто видеть не хотел.

— И чего я сюда сунулась, — шепотом укоряла саму себя Настя. — Ведь еще совсем не факт, что мои родители до сих пор в этом доме. Или что они вообще тут были!

Слова старушки теперь казались ей неубедительными. Мало ли, какие мужчина и женщина средних лет могли приехать в гости к хозяевам этого дома! Совсем необязательно, что это были именно ее родители. Да, вроде бы по фотографии старушка их узнала, но могла и обознаться. Возраст — такая штука, он притупляет все чувства, и зрение зачастую страдает в первую очередь.

— В доме-то полно народу, кто угодно это мог приехать, а вовсе не мои папа и мама.

И все же что-то заставляло Настю двигаться вперед. Она шла и невольно прислушивалась к голосам людей. Она поняла, что с речитатива они перешли на пение псалмов, в которых восхваляли Всевышнего, дающего им и хлеб, и жизнь, и все сущее. Внезапно девушке стало интересно взглянуть на этих людей. Кто они такие, что собрались тут в этот холодный зимний вечер исключительно с одной целью — славить Господа?