Татьяна Луганцева - Табу на женатых мужчин

– Были прецеденты? – спросила Муза и похолодела, потому что увидела на лице Людмилы реальный страх. – Что? – выдохнула Муза.

– Я не могу говорить, – выдавила из себя горничная.

– Почему? – спросила Муза.

– Я еще жить хочу. Ты не представляешь, насколько все может быть серьезно!

– Господи! Что же делать? – воскликнула Муза.

– Есть чего пугаться. Я сама боюсь. С другой стороны – да ладно! Надо хоть когда-то выговориться! Год назад были два случая или три… – запнулась Люся, понижая голос.

– Какие?

– Не могу, коньяк кончился, мне для куража еще бы пузырь! Страшные вещи ведь хочу поведать. Я была не то чтобы свидетельницей, но я догадалась, что произошло страшное, и ничего не предприняла. А что я могла? И меня бы убрали. Потом они несколько утихли, чтобы не навлечь на отель и себя лично подозрения. Но вот две девушки, одна так, другая… Другая совсем… – вдруг прикрыла рот, словно пытаясь остановить приступ тошноты или опасный словесный поток, Люся. – Я не могу… Хотя давно мечтала отвести душу.

– Знаете что? А вы сидите здесь и не шевелитесь! – вдруг выдала Муза. – А я сейчас быстро сгоняю в магазин, куплю спиртное и чего-нибудь закусить, мы и продолжим.

– Нетрудно тебе будет? – всхлипнула вконец расстроившаяся Люся.

– Да какие трудности! Сейчас приду! Где тут магазин, работающий допоздна? – спросила Муза.

– Через дорогу небольшой магазин, гадюшник такой, но работает круглосуточно. Только срок годности продуктов надо обязательно проверять.

– Я мигом, – сорвалась с места Муза, чувствуя себя Анкой-пулеметчицей, которая побежала за патронами и обязательно должна вернуться к своим войскам и продолжить битву. Она и предположить тогда не могла, что не все бойцы из отряда дождутся ее с подкреплением.

Муза и не знала, что можно так переживать и фактически впадать в шоковое состояние из-за гибели практически незнакомого человека.

Она сидела одна-одинешенька в своем номере, холодном и неприветливом, и смотрела в глаза пожилому человеку с всклокоченными седыми волосами и очень уставшим и безразличным взглядом. Это был следователь Капустин Константин Сергеевич, так он представился ей. Он очень медленно записывал ее показания. Выглядело это в наш век электроники довольно-таки странно, словно Муза перенеслась в далекие восьмидесятые, скрип его ручки по смятой бумаге просто выводил ее из себя. И интерьер соответствующий, такой «затрапезно-совдеповский», и следователя, судя по лицу и костюму, только что достали из криокамеры. И он не в курсе, что уже идет двенадцатый год двадцать первого века, и он уже полицейский, а не милиционер.

– Значит, вы пошли в магазин за продуктами и выпивкой? – спросил следователь хмуро.

– Так и было! Вон продукты, – Муза махнула рукой в сторону брошенного в коридоре пакета, – я же вам уже все сказала.

– А вы не волнуйтесь так, надо будет – еще сто раз повторите. А почему вы сразу не пошли в подсобку к Людмиле Юрьевне? – спросил следователь, не отрывая взгляда от своей писанины.

– Потому что у нее, как вы выражаетесь, в подсобке, очень душно, тесно и неуютно. Поэтому я занесла продукты в номер, а потом пошла за ней, чтобы пригласить к себе и нормально посидеть за большим столом. Здесь все-таки три комнаты, стулья, стол и посуда! – Муза поймала себя на мысли, что он ее сильно раздражает.

– Да, я вижу, люкс, – с неопределенным выражением лица обвел взглядом комнату Константин Сергеевич и зябко поежился: – И дальше что было?

– Я же уже рассказала, – нахмурилась Муза. – Мне тяжело повторять снова и снова.

– Лучше сейчас покончим с этим, чем вам придется со мной проехать в отделение. Сейчас для протокола, – не согласился с ней следователь.

– Поставила я продукты и пошла за Люсей, то есть Людмилой Юрьевной, – нервно дернула головой Муза.

– Дверь в подсобку была открыта? – спросил Константин Сергеевич.

– Открыта, да… Открыта. Я уходила – тоже не закрывала на ключ. Да и Людмила вряд ли закрывалась, она меня ждала. Ей явно не хватило выпивки, – сказала Муза.

– И дальше? – допытывался следователь.

Муза снова дернулась и перевела дух.

– Захожу внутрь, а там, там… Все сдвинуто, разбросано, перевернуто, – сглотнула Муза, – нет, там и до этого порядка особо не было, но тут сразу бросилось в глаза, что все как-то перевернуто, такая энергетика сразу была в помещении очень плохая…

– Именно это бросилось в глаза? – посмотрел на нее следователь острым глазом.

– Вначале да. А потом среди всего этого хаоса я увидела мертвую Люсю. Ой, не могу! Это ужасно! – закрыла лицо руками Муза, словно пытаясь скрыть от самой себя уже увиденную картину, но ничего не получалось, потому что картинка эта врезалась в память, а от нее руками не закроешься.

– Почему вы сразу же поняли, что она мертвая? Вы ее хоть трогали или так, на взгляд? – спросил Константин Сергеевич.

– Как-то сразу и поняла! Столько крови, и бледное лицо, и этот остановившийся взгляд. Нет, такого взгляда у живого человека просто не могло быть. Это – ужасно! – всхлипнула Муза.

– А что вы потом сделали? – подул на ручку следователь, потому что в этом прохладном помещении даже чернила замерзали.

– Я же говорю, кинулась к ней и попыталась понять.

– Что? Жива или нет? Вы же только что сказали, что сразу же поняли, что Людмила Юрьевна мертва, – напомнил ей следователь.

– Не путайте меня! Да, я поняла! Ну а что бы вы сделали на моем месте? Вообще даже не потрогать человека? Не проверить, так сказать. А вдруг бы она дышала? Вдруг надо было бы сделать искусственное дыхание и женщина ожила бы? – занервничала Муза, прямо чувствуя, что ее в чем-то подозревают, в том, что она не то чтобы не делала, а даже не думала!

– Вы умеете делать искусственное дыхание? – неожиданно с подковыркой уточнил следователь.

– Нет, но в тот момент я не думала об этом! Я ее просто отчаянно тормошила в надежде, что все еще, может, обойдется…

– Тормошила?

– Ну, так… трясла, а вдруг оживет? – снова судорожно вздохнула Муза.

– Я же чего так подробно спрашиваю… – прокашлялся Константин Сергеевич.

– Да? Я ведь первая ее нашла! Я – свидетель! – ответила Муза. – Только я ничего не знаю…

– …Вы вся в крови, – начал он издалека.

– Там все в крови! – воскликнула Муза.

– Да, я знаю. Вы тоже вся в крови, то есть только вы и в крови, больше ни одного испачканного кровью человека в гостинице не было, вы вместе пили – это два!

– Пила в основном Людмила, я – чисто за компанию! Можете меня проверить на алкоголь!

– И проверим, если надо будет, – успокоил ее следователь.

– Так вы что, меня подозреваете? – наконец дошло до Музы, и она смогла это озвучить. – Что мы выпили лишнего, и я бутылкой убила человека?! А теперь я тут сижу и притворяюсь? Да вы что?! – От возмущения у Музы даже в глазах потемнело.