Фредерик Дар - Отпуск Берюрье, или Невероятный круиз

— Может быть, в прежней жизни, — шепчет человек в белом халате, — потому что я вас совершенно не помню!

Бамм! Получите! Без каких-то там церемоний. Он выходит.

— Так, хватит рыданий, Гектор. Я хочу правду, только правду, ничего, кроме правды о девице. Это ты её подсунул Старику в Каннах?

— Да, Антуан.

— С какой целью?

Он втягивает носом остаток печали.

— Абей меня ругал за то, что расследование стояло на месте, и моё присутствие на «Мердалоре» было, как он считал, бесполезным. Исчез четвёртый пассажир, в то время как я уже работал. Он мне сказал, что связался со Стариком, которого хорошо знает и которого заинтересовало это дело. Мы, частные детективы, так сказать, парии в полиции. Наши неудачи стоят денег нашим клиентам и в связи с этим наша репутация очень шаткая. Тогда мне пришло в голову… защититься, как смогу…

До меня дошло. Он решил загрести жар чужими руками, а затем нагреть свои собственные.

— И ты подсунул эту девицу Ахиллу для того, чтобы она за ним шпионила?

— Да.

— Слушай, кузен, а твою профессиональную совесть, похоже, надо сдать в ремонт!

— Такие времена, — оправдывается Гектор. — Жизнь дорожает, работы нет. Приходится драться. Должен сказать в своё оправдание, я собирался жениться. Я должен был думать о материальной стороне.

— Короче, ты хотел присвоить результаты нашего расследования и использовать их, чтобы прослыть самым лучшим из Шерлоков Холмсов в глазах Абея! Ты хотел срубить деньжат и даже прихватить больше, чем по договору, чтобы украсить свадебную корзину!

— Я был жестоко наказан, Антуан!

— Какой же ты пень, мой бедный Тотор! Ты ругаешь Камиллу, а ведь она играет роль роковой женщины по твоей же милости! Тоже мне, кот, сутенёр из супрефектуры, детектив, который копается в биде! В общем, ты её обвиняешь в том, что она слишком рьяно исполняла свою роль.

— Я её не просил спать с Абеем!

— Нет, но ты ей поручил соблазнить Старика!

— Только платонически, и потом, с твоим почтенным шефом мы ничем не рисковали, учитывая его возраст…

Я стучу по его лбу, как стучат по бочке, чтобы узнать пустая она или нет.

— Видишь ли, Гектор, я ошибся, решив, что ты стал другим. Мы все купились на твои прикиды и твою внешность человека, который всё знает. Опять же по одёжке встречают. На самом деле ты так и остался целочкой, Тотор! Ты так и будешь старой девой! У тебя крайняя плоть в голове, на все времена, она бронированная, непробиваемая! Тебе не надо было бросать своё министерство, своих служек, свою ярмарку, где у тебя была лавка распашонок. Ты — законченный кретин. Тебя могила исправит. Ты — мелкий тип, которого природа обидела мозгами. Ты представляешь собой что-то мещанское и прокисшее, что-то ненастоящее. Ты ходишь по задворкам, Гектор. Возникает желание плеснуть тебе в душу глицерина, чтобы замазать трещины. Ты прямой и кривой. Простак по призванию. Я уверен, что ты хранишь свои тугрики в шерстяном чулке! Ты спариваешься в промежутках между двумя молитвами! Ты пишешь…

И тут я умолкаю, осветившись от поразительной догадки.

— Слушай, так это ты отправил анонимное письмо Старику, когда мы появились на корабле?

Вместо ответа он молчит, бледнеет и смотрит в потолок.

— Букет! — вздыхаю я. — Анонимное письмо, полное яда. Мещанское, подлое, желчное, как выблеванные щи! И ты — кузен этого ангела с седыми волосами! — добавляю я, показывая на Фелиси.

Она ошеломлена, бедняжка.

— Признайся, злыдень! Когда ты узнал, что мы будем на корабле, и расследование будешь вести уже не ты, и для всех ты станешь чем-то жалким и ненужным, каким ты был всегда, ты взбунтовался.

Я щёлкаю пальцами.

— Вот это и раскрыл Старик перед тем, как исчезнуть! Скажи, ты передавал какие-то бумаги капитану?

— Ну да, я ему передавал записки!

— Когда Старик просматривал судовые документы, он их увидел. Он заядлый графолог, и у него острый глаз. Сразу же он понял, что ты и есть подлый автор того письма. Поэтому он и вызвал тебя в свою каюту!

Я наклоняюсь к лежаку и хватаю кузена за шиворот, невзирая на мольбы дам.

— А потом что, недоносок? Что было потом?

— Я его не застал! Каюта была пустая!

Его искренний тон неопровержим. Да и что вы хотите, Тотор глупец, но не убийца.

— Погоди, ты провёл вторую половину дня около трапа, как ты говоришь?

— Да, честное слово!

— И ты не видел, как Камилла поднялась на борт?

— Нет.

— Можешь поклясться?

— Я думал, что она в Париже. Согласно моим указаниям, она должна была вернуться туда после отплытия «Мердалора».

— Таким образом, она появилась в то время, когда ты шёл в каюту Старика?

— Возможно.

— После отплытия в Каннах ты больше не видел её?

— Она должна была доставить мне некоторые документы, но я их не успел получить…

— Не напоминают ли эти самые документы магнитофонную плёнку?

— Откуда ты знаешь?

— Извиняюсь, но я настоящий легавый! Ещё один вопрос, и можешь агонизировать спокойно. Когда ты зашёл к Старику, у него на столе должен был стоять бокал с напитком, вспомни!

Он закрывает свои красивые глаза ризничего, которому надоел дым от свечи.

— Да, на столе был бокал в самом деле.

— Полный, конечно?

— Нет, пустой!

Словно автомат (умеющий говорить) я повторяю:

— Пустой?

Колдовские штучки продолжаются, братцы! С этого корабля мы все сойдём архичокнутыми.

Если сойдём…

Для размышлений, как я считаю, лучше всего подходит горизонтальное положение.

Растянувшись в шезлонге и прикрыв глаза козырьком кепки, чтобы держать мозги в тени, я гуляю мыслями в бескрайних просторах.

Время от времени я говорю себе, что единственная защита против человеческого убожества — это терпение, а всё, чем ты располагаешь в случае победы, — это смирение.

Корабль качает как никогда, несмотря на ясную погоду. Как объяснил стюард одной беспокойной пассажирке, причина в том, что стабилизаторы неисправны. Ну и ладно. Это сильное раскачивание мне помогает думать. Жарко, запахи от крема для загара и дорогих духов плавают в тёплом воздухе. Неровное дыхание «Мердалора» передаёт мне механическую силу. Инженерная мысль — это прекрасно! Парни собрались, сконструировали и построили «Мердалор». И теперь корабль существует. Он несёт нас в заколдованный мир… Старик… Так, пора восстановить в памяти, как он исчез.

Он изучает судовые бумаги у капитана. Натыкается на записку Тотора. Догадывается. Идёт в свою каюту, чтобы сравнить её с анонимным письмом. Раскрывает тайну! Мерзкий Гектор — автор письма! Хо, хо! Молодец! Пахан ликует! Надо сбрызнуть! Он даёт распоряжение Россу насчёт bloody-mary ! И с этой минуты время рвётся на мелкие кусочки…

Музыка из салона немного мешает собрать мысли. Музыканты играют «Белую сирень»! Новое! Я слушаю мелодию, прямо для Фелиси, жаль, что она не слышит… Когда зацветёт белая сирень… О чём я думал? Так, Сан-А. Не спеши! Старик просит Росса принести bloody-mary . Росс идёт в бар и следит за тем, чтобы его приготовили правильно. Тем временем Дир звонит юнге и просит его отнести письмо Гектору. У юнги возникает ощущение, что Старик не один. Мой босс берёт лупу. Она помогает ему разоблачить кузена. Может быть, с той же лупой он показал визитёру, что почерки совпадают? Нет, я увлекаюсь, надо быть внимательнее. Начинаю с начала: Старик один в своей каюте, он только что привёл в замешательство Гектора. Звонит Россу. В это время в каюте больше никого нет. Он говорит своему камердинеру, что «Мердалор» — единственный из круизных лайнеров, который заходит в Деконос. И добавляет, что мы пригрели змею на своей груди. То есть Тотора. Заказывает bloody-mary . Порядок! Росс уходит и, по его словам, отсутствует некоторое время. После ухода Росса некто наносит визит Старику. Старик делится своими соображениями с этим некто. Звонит юнге, даёт ему письмо для Гектора, затем исчезает так же, как и его визитёр. Росс приносит напиток. Некоторое время спустя уходит на поиски пахана. Приходит Тотор… Nobody [97] Никого ( англ .). — Прим. пер . ! И в этот момент стакан пуст! Его выпила женщина с губной помадой как у Камиллы. Следовательно, женщина вошла в каюту в промежутке между уходом Росса и появлением Гектора. Всё произошло за несколько минут. Надо быть Фейдо [98] Жорж Фейдо — знаменитый французский автор водевилей. — Прим. пер . , чтобы так быстро провернуть эти хождения. И никто ни с кем не столкнулся. Такое увидишь только в водевиле! Или же кто-то морочит мне голову. Но кто? Росс? Юнга? Тотор?