Дарья Калинина - Игры любвеобильных фей

От слов старухи повеяло таким жутким холодом, что Кира даже порадовалась, что не довелось им найти клад старика Морозова. Ну его совсем, коли сокровище так густо на крови человеческой замешено. Когда дядя Коля рассказывал про клад, в его рассказах старик Морозов выглядел совсем иначе. Там он сам был жертвой, но никак не палачом.

– Но как же большевики выпустили Морозова? Раз схватив его, они должны были его убить!

– А он вывернулся. Откуп им богатый дал. Да и сила их сродни его собственной была. Слово он им заветное сказал, вот и отпустили они его. Свой же!

– Какой же он свой! По происхождению Морозов промышленником был. Врагом для красной власти.

– Так то я не о происхождении говорю, – усмехнулась баба Наташа, – а о том, кому Морозов поклоны бил. Большевики тоже Бога отрицали, храмы и церкви по всей стране разрушили. Священников изничтожили. Такого зла даже Морозов не учинял. Но все равно он тоже от Дьявола свою силу получил, как и большевики ваши. Хотя тот Нечистый, которому Морозов угодить стремился, только в здешних местах обитал, но с Хозяином красных тоже знался. Вот и отпустили большевики Морозова. Дом, фабрику, другое имущество себе забрали, а жизнь Морозову оставили.

– И что же, он так и жил до самой войны?

– Только в сорок втором году помер. Ох, и длинную же он жизнь прожил!

– И никто о нем не знал?

– Мой отец знал. Ну, и мы с матерью. Только родителей моих на этом свете больше нет. Одной мне ответ держать придется. Ох, горе-то горькое на наш поселок движется. И иконы-то, чтобы нас всех защитить, нету у меня больше! Как Пашка ее со стены снял, я сразу поняла, беде быть. От горя в постель слегла. Все никак оправиться не могла.

– Икона? Какая икона? Может быть… вот эта?

И Кира, словно повинуясь чьей-то чужой, более могучей воле, вытащила из-за пазухи икону, найденную ею в вещах у Сони. Глаза бабки Наташи сверкнули радостью. Она вскрикнула и протянула руки к иконе.

– Матушка! Заступница! Вернулась!

Старуха бережно прижала икону к груди, а потом, вглядевшись в печальный лик Матери, перекрестилась несколько раз, неслышно бормоча про себя молитву.

– Что же это за икона? – с любопытством спросила у нее Кира. – Старинная?

– Может, и старинная, а может быть, не очень. Не в старине ее сила.

– А в чем же тогда?

– Чудотворная она, огнем опаленная, но сама в огне том уцелевшая! Единственная вещь, которая на пепелище целой осталась! Ее мать моя нашла. И сразу поняла, что это Господь над нами наконец сжалился и послал нам Заступницу. Пока икона в Морозовске, черная смерть сюда не явится.

– Смерть с огнем? Та, что в елоховой роще прячется? В ельнике?

– Там у нее дом, – кивнула головой бабка Наталья. – Оттуда она по всей округе разлетается. Дьявольское место, а ты, Мария, знаю, повадилась туда за черноголовиками. Смотри, не сносить тебе самой головы, коли будешь за грибами в то место шастать.

– Баба Наташа, но я ведь по опушечке только. А грибов там тьма!

– Потому и тьма, что не ходит туда за ними никто! Одна ты у нас такая смелая!

С этими словами бабка Наташа бережно поставила вновь обретенную икону на ее место.

– А оклада мы не нашли, – произнесла Кира.

Но бабка Наталья лишь отмахнулась:

– Оклад – что? Не в окладе сила. Оклад другой куплю, коли понадобится. Да только чует мое сердце, скоро последние времена в наш Морозовск придут. Разбудил мой Пашка силу злую. Не знаю теперь, поможет ли заступничество Матери Божьей, хватит ли у Ней сил, чтобы воле дьявольской, что в этом месте так сильна, противиться?

И старуха опустилась на колени перед иконой. На гостей она больше не обращала внимания, целиком уйдя в молитву и кладя земные поклоны через равные промежутки времени. Поняв, что сегодня больше им поговорить со старухой не удастся, что она в их обществе больше не нуждается и оно даже ее тяготит, все три женщины потихоньку покинули ее избу.

Оказавшись наконец на улице, они перевели дыхание. Никому не хотелось признаваться, что рассказ старухи их напугал. Темная изба, скорбные глаза, полные слез и затаенного ужаса, да еще плюс вера самой старухи в то, что она говорила, все вместе сложилось в тягостное и тяжелое впечатление.

– Б-р-р! – первой передернуло Лесю. – Что за страсти бабка рассказывала? Какие-то ожившие покойники, которым она и ее родители служили много лет подряд. Что это было?

– А я так поняла, что они служили вполне конкретному живому человеку. Морозов, оказывается, вовсе не погиб, как мы думали, в семнадцатом году. Большевики его не расстреляли. То ли они его по какой-то причине действительно отпустили, приказав не высовываться, то ли ему удалось бежать, но так или иначе он умудрился дотянуть до самой войны. И скончался лишь в сорок втором.

– Как раз в сорок втором прежний Морозовск и погиб, – сказала тетя Маша. – И я сама в сорок втором на свет появилась. Баба Наташа на десять лет меня старше. Она тоже прежнего Морозовска почти не помнит. Ну, а я и подавно!

– А что за смерть огненную бабка все время вспоминала?

Тетя Маша пожала плечами.

– Ходят слухи, что те огненные шары, что в округе нашей частенько видят, всегда из одного и того же места вылетают.

– И… и откуда?

– Из той еловой чащи, от которой вы путь свой начали. Только у нас в Морозовске ее не иначе как проклятой или черной кличут. Так и говорят: Черный лес. И ходить туда, и верно, все наши поселковские избегают.

– А вы ходите? Выходит, вы в такие вещи не верите?

– А я не верю, – просто откликнулась тетя Маша. – Не верю, хожу и, как видите, ничего страшного со мной до сих пор не случилось. Зато и грибами запасаюсь на всю зиму. И для себя, и для всей родни, и даже на продажу остается!

Кира кивнула.

– И правильно! Если в еловой роще летают огненные шары, то там все деревья должны быть опалены огнем. А они целые! Ни одной прогалины мы там не видели.

– Зато в других местах их полно!

Тетя Маша пожала плечами:

– Говорят, что огненные шары в своем доме – в еловой роще, в Черном лесу ничего не жгут. Заклятье, мол, на этот лес такое особенное наложено, что огонь ему ущерба причинить не может. Ну, а в других местах огонь подземный шалит. И лес портит, и дома жжет. А бывает, что и людей убивает.

– Даже людей?

– А как вы думали? Старик Морозов тут всех в страхе держал из-за своей власти над этим огнем. На кого укажет, тот, считай, покойник. Найдут вскоре того человека обуглившимся, а одежда-то на нем вся целая. Вот людям и страшно было смерть лютую и непонятную от пламени подземного принять. Вот и слушались они Морозова, словно овцы своего пастуха.

– А вы сами видели, как огненные шары из еловой рощи вылетают?

– Несколько раз случалось. Но я им не мешаю, зачем им на меня нападать?