Дарья Калинина - Рука, сердце и кошелек

– Ты кому угрожать вздумал, гаденыш? – прорычал он прямо в лицо ошалевшего от страха мальчишки. – Мне? Да я тебе… Я тебя…

Неизвестно, чем бы закончилась эта сцена, но тут на помощь мальчишке из «Бентли» выскочил шофер. Кира с изумлением смотрела на несуразно короткие ноги и сильно развитый верхний отдел туловища этого человека. Плечи у этого урода были широкими, руки длинными – чуть ли не до земли. И позвоночник в районе грудного отдела искривлялся то ли из-за врожденной аномалии, то ли благодаря страшной сутулости этого типа.

– Горбун! – прошептала пораженная Кира. – Наш горбун! Так вот он какой!

Теперь было ясно, на кого работал горбун. И было ясно, кто стоит за двумя убийствами, которые расследовали друзья.

– Всеволод Семенович, не задушите мальчонку-то! – услужливо замел горбун хвостом перед хозяином. – А то ведь проблем не оберемся с телом гаденыша! Вы же помните, как нехорошо с Павликом-то получилось! Еле замяли эту историю. Новый скандал нам сейчас совсем не нужен!

Хватка Пузана при этих словах заметно ослабела. Он брезгливо отшвырнул перепуганного мальчишку прочь от себя и процедил сквозь зубы:

– Пошел вон! Все настроение мне испортил, паскуда! Учти, будешь наказан! Ты меня знаешь!

Горбун поспешно подскочил к мальчишке, все еще с трудом переводящему дыхание и явно находящемуся в состоянии шока.

– Вон! – рыкнул он на того. – Вон, пока Всеволод Семенович добрый! Молись на своего благодетеля. Если бы не он, сдохнуть бы тебе, отрыжка судьбы, где-нибудь под забором!

Кудрявый мальчишка, уже совсем не румяный, а наоборот, бледный и перепуганный, дернул назад, к зданию реабилитационного центра. А Кира с ужасом подумала о том, что же творится у нас в стране, если такие центры не только создаются, но еще и успешно функционируют. А их владельцы не только не сидят в тюрьмах, а вполне даже процветают и благоденствуют, раскатывая на дорогих машинах и ужиная в дорогих ресторанах.

И все же кое-какая зацепка была.

– Павлик, Павлик, – бормотала Кира себе под нос. – Что за Павлик такой, о котором упомянул горбун? Вроде бы того мальчишку в баре звали Питом – Петькой.

Но она видела, что имя Павлика сильно задело Славского. Значит, надо было поискать в этом направлении. А между тем «Бентли» уже удалился от машины зазевавшихся сыщиков на приличное расстояние.

– За ним! За ним! – жарко шипели Барклаев с Лисицей на Киру.

И под их натиском Кира сдалась и сделала то, что делать нужным совсем не считала. Она поехала следом за Славским, оставив детский приют, или, правильней сказать, притон, за своей спиной.

Между тем оставшаяся в баре Леся была озабочена судьбой мальчишки Пузана. Официантам было некогда, у администратора Кузи – упитанного гладкого шарика – тоже нашлись дела поважней, чем возиться с бесчувственным юношей.

– Вот еще геморрой на мою голову! А ну, как мальчишка откинет копыта у нас в баре? Что нам тогда делать? С милицией проблем не оберешься. Надо бы выкинуть его ко всем чертям. Пусть… кто хочет вызывает ему «Скорую» и возится с ним.

Насилу Леся и тетя Паша добились, чтобы мальчика оставили в баре.

– Хорошо. Но учтите, если он через десять минут не очухается, выносим его на улицу! Пусть его там подберут! Мне тут проблемы с несовершеннолетними в коматозном состоянии не нужны.

Несмотря на все усилия и полный арсенал из аптечки, юноша в сознание не приходил. Узнав об этом, администратор церемониться не стал.

– Выносим парня на улицу! – заявил он. – Потом сделаем анонимный звонок, пусть приедут и заберут его.

Официанты осторожно вынесли юношу на улицу, устроив его у соседнего дома так, чтобы это выглядело, как будто мальчик шел в соседний дом, но по дороге ему стало плохо, и он упал на тротуаре. Приехавшие на «Скорой помощи» врачи вели себя как-то странно. Вместо того чтобы просто госпитализировать юношу, один из них пришел в бар и начал задавать вопросы охраннику и официантам.

Все они были предупреждены о том, что нужно держать язык за зубами. Но вот клиентам администратор заткнуть рот при всем желании никак не мог. Они сразу же выложили врачу, что юноше стало плохо в зале. Что он был не один, а в компании со взрослым человеком. И что за информацией об этом мальчике, кто он и откуда, обратиться нужно именно к нему.

– Так ведь нет никого, – почесал в затылке врач. – Ушел тот типчик. Как мужик-то выглядел, а?

Получив подробное описание Пузана, врач как-то странно притих и быстро ушел. Больше никаких вопросов он не задавал, словно бы уже понял, о каком человеке идет речь.

– Тетя Паша, пожалуй, я пойду, – шепотом произнесла Леся, которая решила во что бы то ни стало поехать с этим странным врачом.

Чем-то он ее зацепил. В его поведении была какая-то эмоциональность, обычным врачам отнюдь не свойственная.

– Куда собралась? – удивилась в ответ тетя Паша. – Твоя смена еще не закончилась!

– Все, что мне надо, я уже узнала. Больше мне тут делать нечего.

– Ну, иди, – кивнула головой уборщица. – Иди, коли так.

– Вы не обижайтесь.

– А чего мне обижаться? На обиженных воду возят. Видать, на роду мне написано одной без сменщицы в этом гадюшнике мыкаться. Да иди, иди, чего застыла. Не держу ведь я тебя!

Леся выскочила на улицу и увидела врачей, укладывающих на носилки пострадавшего юношу. Врачей было что-то очень уж много. Леся принялась считать. Один – это водитель. Два, допустим, медбрат. Три – это врач. Ну а четвертый – это кто?

А четвертым человеком в бригаде был именно тот врач, который приходил в бар и задавал вопросы о пострадавшем. На нем была форменная одежда, но, как заметила Леся, одежда была явно с чужого плеча. Рукава были коротки. Да и брючины едва прикрывали колени этого странного врача.

Тем не менее другие работники «Скорой» этого человека хорошо знали. Они общались с ним как с равным. И явно советовались, как им быть с юношей.

– Ты как хочешь, а только дело, что ты задумал, не стоящее. Парень, когда очухается, заявление писать не станет. Промолчит, как все они молчат. Деньги, Панфилов, мать их так и этак! Только они в этом мире власть имеют!

– А все-таки я думаю, что мне удастся вывести того человека на чистую воду. Должна же восторжествовать справедливость!

– О мести ты думаешь, а не о справедливости. Судьба твоего сына покоя тебе не дает. Да ведь он и сам виноват в том, что случилось. Сидел бы тихо дома, слушался бы отца, никто бы его не тронул.

На лицо мужчины набежала тень.

– Ты мне моими ошибками глаза-то не коли! У тебя у самого пацан подрастает, – глухо произнес он, избегая смотреть на собеседника. – Смотри, чтобы в моей шкуре и тебе не оказаться. Славский он ведь далеко не один. Таких, как этот Славский, в нашей стране ох как много!