Дарья Донцова - Золотое правило Трехпудовочки

Когда Маша увидела меня на пороге, она с недовольством спросила:

– Который час, знаете? И почему мне не отдают тела Ани с Леной? По какой причине не позволяют похоронить близких людей?

Вместо ответа я задала вопрос:

– Лена знала про убийство ребенка Олеси. Ведь так?

Маша прикусила губу, потом кивнула:

– Ей Семеняка рассказала.

Я рассвирепела:

– А вы от меня решили утаить эту информацию.

Макарова пожала плечами.

– Какая теперь разница? Они все умерли. Ладно, пошли на кухню.

Рассказ Маши был длинным, и сейчас, выкинув ненужное, я сообщу лишь сухие факты. Во время совместного пребывания в клинике Лена и Олеся подружились. Вскоре после возвращения в Москву у Елены умерла мама, Олеся, приезжавшая в столицу шантажировать Гвоздеву, оставалась ночевать у приятельницы. И в тот день, когда Степанида Андреевна решила осмотреть младенца, Семеняка прибыла к Лене вместе со своей Аней. Олеся любила выпить, всякий раз, получив деньги, она покупала бутылочку и устраивала праздник. Спустя пару дней после визита в детскую клинику Олеся внезапно, без предупреждения, примчалась в Москву и сообщила Лене чудовищную новость.

Крохотная Анечка умерла дома, Олеся заподозрила неладное и обратилась к одному из бывших любовников, который работал в морге помощником прозектора. Парень провел несанкционированное вскрытие и обнаружил иглу.

Кончина дочери не ужаснула Олесю, вернее, она расстроилась, увидев тело младенца. Но факт потери алиментов огорчил… И тут игла!

Семеняка впала в состояние крайнего возбуждения. Она позвонила Степаниде и заявила: «Ане стало плохо, ей сделали рентген, угадайте, что нашли в ее мозгу? Девочка будет жить, а тебе, сука, придется платить не только алименты, но и приличную сумму за мое молчание».

Степанида испугалась, растерялась и пообещала Семеняке много денег. Олеся помчалась к Гвоздевой, получила первый куш и радостно заявила Елене: «О смерти моей дочери я никому не говорила, похоронила ее в огороде у бабки Веры, в Каскине. Там три калеки живут, никто ничего никому не расскажет. Свидетельства о смерти оформлять не буду. Пусть Степанида платит!»

Распив на радостях очередную порцию спиртного, Семеняка уехала в Бодольск и погибла там в аварии.

Лена постаралась все забыть, но потом, мечтая отправить Анечку в Америку, придумала свой план. Она понимала, как отреагирует Гвоздева, увидев девочку-подростка с иглой в голове, и поставила спектакль. Вот только у Юрия была своя мечта, и Елену с Аней он отравил.

Машу в квартиру покойных не пустили, но она не особенно переживала: московское жилье стоит значительно больше десяти тысяч евро.

Смерть Влады Сергеевны никоим образом не была связана с делом Гвоздевых и Киселевых. Леня Мартынов нашел такси, которое поздно вечером доставило Ильченко к больнице. Уже на первом допросе шофер во всем признался. Когда пассажирка стала расплачиваться по счетчику, водитель заметил у нее в сумочке толстую пачку денег, перехваченную резинкой, и мигом сообразил: на улице почти ночь, место безлюдное, тетка на костылях, такая не окажет сопротивления. Он подождал, пока Влада Сергеевна дойдет до середины тропинки, ударил ее сзади, забрал десять тысяч евро и уехал, уверенный в своей безнаказанности.

Николай Романович Акимов покончил с собой в следственном изоляторе. Врач оставил записку, в которой еще раз подчеркнул: денег с родителей он не брал. Арестованная гардеробщица Надежда не стала отрицать свою вину. Она с двумя медицинскими сестрами из фирмы «Здоровье и покой» помогала Марине Юрьевой находить клиентов. Заведующая грудничковым отделением в отличие от Влады Сергеевны, Акимова, Гвоздевой и других членов консилиума, никогда не бравших денег с несчастных родителей, решила поправить свое материальное положение, продавая укол тетродотоксина за пять тысяч долларов.

– Я предоставляла услугу, – шипела Юрьева на допросе, – деньги небольшие, это была плата за риск, я отдавала часть выручки Надежде и медперсоналу. Думаете, легко все правильно оформить? Степанида и Николай имели свой бизнес, а я нищая, врач на окладе. Кому было плохо?

Я по сию пору удивляюсь, ну как Леня сдержался, не надавал ей пощечин?

Через неделю после описанных событий Чеслав дал мне три дня отпуска, чтобы я купила себе новые вещи и окончательно обосновалась у Коробкова. Сгоревшую квартиру шеф предложил продать.

– Ремонтировать ее влетит в копеечку, – сказал он, – да и плохая примета – жить там, где случился пожар. Завтра твоей проблемой займется риелтор, он же подберет новое жилье.

– А деньги? – заикнулась я. – Руины стоят недорого.

Босс кивнул.

– Это не твоя проблема. Мы все устроим, через пару месяцев будешь осматривать варианты.

– Ну не могу же я вечно жить у Димы, – заныла я.

– Почему? – спросил Коробок, сидевший в соседнем кресле. – Тебе у меня не комфортно?

– Замечательно, – заверила я.

– Тогда чего лыжи навострила? – удивился Димон.

– У меня есть золотое правило, – после некоторого колебания ответила я.

– Вот здорово! – восхитился Чеслав. – Интересно, какое?

– Никогда не следует решать свои проблемы за счет других людей, – гордо объявила я. – Нельзя садиться на шею никому, даже хорошим приятелям.

– Золотое правило Трехпудовочки, – пробормотал Димон. – Тебе не приходило в голову, что друзья с радостью приходят на помощь в трудную минуту!

Я опешила, а потом возмутилась:

– Золотое правило Трехпудовочки? Вот как ты меня за глаза называешь! Трехпудовочка! Намекаешь на мои объемы?

Димон усмехнулся.

– В пуде шестнадцать кило, умножь эту цифру на три, сколько получится? Впрочем, не отвечай, непременно неправильно посчитаешь, сам скажу, сорок восемь килограммов! Считаешь такой вес огромным?

– Нет, – ответила я.

– Вообще-то я имел в виду, что у тебя столько ума, – с самым серьезным выражением лица продолжил наш компьютерный гений, – а теперь еще узнал и про золотое правило!

Ну разве можно с Коробковым разговаривать серьезно?! Ладно, отступать некуда, сейчас назову истинную причину, по которой не могу жить с ним в одной квартире.

– Не хочу мешать твоим романам, – призналась я.

Коробок заржал, Чеслав тоже неожиданно расхохотался, а потом сказал:

– Маргоша с Анфисой рассказали тебе о многочисленных бабах Коробкова?

– Вы знаете бабулек? – удивилась я.

Чеслав развеселился еще больше.

– Мы встречались. Милые старушки. Они очень боятся, что Дима устроит свою личную жизнь и уйдет от них. Вот и нафантазировали, понадеялись, что ты не захочешь связываться с развратником. Не волнуйся, мы все уладим.

Димон перестал хихикать.

– Жаль, я сразу не догадался. А ты им понравилась.