Дарья Донцова - Фея с золотыми зубами

– Арина Виолова! – заорали из-за занавески, тут же раздались бурные аплодисменты.

– Идите, – приказала девушка, – двигайтесь прямо на Ванду, никуда не сворачивайте. Ать, два!

Я протаранила головой драпировку и очутилась в ярко освещенном зале. В полу горели лампочки, в глаза били софиты. Почти ослепнув, я инстинктивно двинулась вперед и через несколько шагов налетела на длинный стол, заставленный мисками, бутылками, кастрюлями, горшками и прочей утварью. Рядом громоздился тучный мужчина в килте.

– Арина-а-а-а Виолова-а-а-а, – тоном шпрехшталмейстера [17]объявил он, – встречайтееее!

Зал зааплодировал, я растерялась. Вероятно, случилась путаница, меня инструктировали для программы, которую ведет некая Ванда, а здесь мужик с наголо бритым черепом. И куда теперь деваться?

– Ариночка, – забасил мужик, – становитесь рядышком. Тема нашей программы: как дожить до ста лет, сохранив молодость. Уж вы-то точно знаете ответ!

Я возмутилась:

– Неужели я похожа на ожившую мумию? Сколько мне, по-вашему, исполнилось?

Мужик постучал себя лопатообразной ладонью по груди:

– Никому не раскрою секрет! Поверьте, Ванда не выдает чужих тайн.

Я опешила и тут заметила кроваво-красный лак на ногтях у «дядьки», бордовую помаду на губах, густо накрашенные ресницы и сообразила: это – Ванда, килт – просто юбка. Зачем дама обрила череп? Сей вопрос я задать постеснялась.

Пока я приходила в себя, ведущая тараторила без умолку и, в конце концов, поинтересовалась.

– Вероятно, вы имеете рецепт от кашля? Ваше секретное семейное лекарство, перешедшее к вам от прабабушки из глубины веков?

Не понимая, какое отношение я имею к программе, посвященной мафусаилам, [18]и при чем здесь снадобье от кашля, я быстро поджала девять пальцев и заулыбалась.

– Да! Точно!

На лице Ванды возникло выражение счастья, очевидно, ведущая вначале напряглась, решив, что гостья не подготовлена к эфиру. Но сейчас-то все должно покатить по наезженной колее.

– Я вам помогу, – забасила Ванда, – называйте ингредиенты, буду их смешивать, а затем попробуем что получилось. Кха-кха, у меня как раз утром возник легкий кашель. Ну-с! А то у нас ни туесу, ни губ.

– Простите? – не поняла я.

В ту же секунду я услышала голос, это ожило «ухо».

– Арина, Ванда употребляет исконно народные выражения, не переспрашивайте, буду вам их переводить. «Ни туесу, ни губ» означает: «Ни то ни се». Озвучивайте рецепт.

– Лясы не точим, прыкаем! – изрекла Ванда.

– Не бездельничаем, работаем, – перевело «ухо».

Я еще раз скрючила пальцы.

– Лимон!

– Супер! Сколько? – поинтересовалась ведущая.

Я порылась в памяти. Увы, все, что связано с цифрами, не мой конек. Хоть у меня и была по алгебре честно заработанная пятерка, но я неспособна запомнить ни один телефонный номер.

– Поедем через Мызу на Варлайкино? – спросила Ванда.

«Ухо» спало.

– Да, – на всякий случай ответила я.

– Потратим кучу времени зря? – неожиданно ожил голос в «ухе».

– Нет, – испугалась я, – девять лимонов.

– Жмакаем их в миску? – поинтересовалась Ванда.

– Выдавливайте, – скомандовала я, – теперь тринадцать капель меда, двести граммов яблочного уксуса, двадцать граммов черного перца…

Ванда, послушно кидавшая и наливавшая в миску ингредиенты, замерла.

– Колбаса! – вспомнила я.

Ведущая осмотрела стол.

– Где наша докторская, а? – закричала она.

– И ветчина, – дополнила я, – с хреновухой!

«Ухо» зашипело, зачихало, захрипело, Ванда тем временем переставляла тарелки на столе. В программе явно произошла заминка.

– Может, на секунду прервемся и поговорим о… – завела ведущая, но тут на съемочную площадку выплыла симпатичная девушка с блюдом.

– Нарезка! – возвестила Ванда. – Сразу нельзя подавать, заветрится под фонарями. Крошим и фигачим в рецепт?

– Фигачь, – милостиво согласилась я и испугалась.

Одноко сленг Ванды прилипчив и, что пугает еще больше, я начала его понимать и без переводчика.

– Ну всешенки? – осведомилась Ванда, добавляя мелко нарубленную колбасу к смеси.

Я тайком покосилась на свои пальцы.

– Нет! Где хреновуха?

– И где хреновуха? – эхом повторила Ванда.

Все та же девочка принесла графинчик с мутной жижей, в которой плавали волокна натертого хрена.

– Нужен один стакан, – с видом умудренного жизнью гомеопата сообщила я.

– Хотел медведь теленка сожрать, а коровушка его и завалила, – пропела Ванда, отмеряя названное количество.

– Непереводимое выражение, – прошептало «ухо».

– Десять огурцов, – бойко продолжила я, – сто миллилитров растительного масла, про оливковое не говорить, оно дорогое, нашим зрителям не по карману.

Зал взорвался аплодисментами.

– Неплохо получилось, – одобрило «ухо», – хотя редакторские пометки озвучивать не стоит, они для внутреннего пользования, но вышло в жилу, как на телеге через десны.

Похоже, Вандина манера выражаться оказала сильное влияние не только на меня, но и на создателей шоу. Я приободрилась: если госпожу Тараканову похвалить, она горы свернет.

– Бросаем в горшок сто штук аниса, – зачастила я, – и получаем…

– Жимурышку! – подпрыгнула Ванда. – Моя прапрапрабабушка в тысяча восемьсот сорок третьем году ее для папы делала. Отлично помню, как она мне велела жмуську в бадайке барыжить, а не хрюмкать!

– Взбудоражь посудину, – приказала я.

Ванда начала мешать содержимое миски.

– Теперь повздрыгивай, – велела я, – и руки по швам.

– Пахнет кондово! – одобрила Ванда.

– Забирает дух, – подтвердила я.

– У кого из зрителей колотун с перханьем? – заорала ведущая.

Взметнулся лес рук, все хотели выйти в центр студии и получить пять секунд славы. Ведущая медленно открыла рот…

– Парень в соломенной шляпе, вон тот, что сидит в первом ряду с видом идиота, пришел от самого Евгения Олеговича Кулакова, – еле слышно подсказала я.

Ванда с благодарностью покосилась на меня.

– Эй, человек в канотье, иди-ка сюда, родименький.

Юноша радостно помчался к нам.

– Скока пить? – спросил он у меня.

Поскольку дозу мне не сообщили, я на секунду призадумалась.

– Граненник примешь? – прищурилась Ванда.

– Запросто, – согласился парень, – цеди.

– Арина, тебе бульдрык в руки, – распорядилась Ванда.

Я незамедлительно схватила половник, наполнила до краев стакан и подала его участнику программы со словами:

– Забулькивай!

Гость выдохнул и залпом опорожнил емкость. В студии повисла мертвая тишина. Стало слышно, как скрипит «кран», передвигающий по воздуху большую камеру.

– Вштырило? – забеспокоилась Ванда.

– Вломило? – поинтересовалась я.

Лицо парня стало калейдоскопически быстро менять цвет с розового на красный, бордовый, синий, фиолетовый. Шляпа упала на пол, волосы «подопытного» встали дыбом, словно иголки злого ежа, нос непостижимым образом укоротился, ноздри раздулись, уши затрепетали, изо рта вырвалось: