Иоанна Хмелевская - Вся пани Иоанна. Том 1

— Так что у тебя все-таки с нервами? — не удержалась я от расспросов, когда мы вернулись в комнату.

Кроме нас двоих, дома никого не было: Дьявол, отрада моего сердца, поехал за четвертым партнером для бриджа. С минуты на минуту они могли появиться. Алиция закурила сигарету, бросила спичку в кофейную чашку и мрачно уставилась в окно.

— Я боюсь, — сквозь зубы процедила она.

— Чего?!

— Не знаю. Трудно сказать. Лезут в голову всякие бредни. Нервы, видно, расшатались.

— Может, у тебя депрессия?

— Депрессия? Да вроде нет. Не замечала.

— Тогда в чем дело? Какие-нибудь неприятности? Денег нет?

— Деньги есть, неприятностей нету. Просто нервничаю.

— Из-за свадьбы? — подумав, неуверенно предположила я.

— Чьей свадьбы? — оживилась Алиция.

— О господи, твоей!

— А-а, моей. Нет, с какой стати? Я ведь пока еще замуж не выхожу. Не знаю, возможно, я все преувеличиваю.

— Наверняка преувеличиваешь. Человек всегда, когда нервничает, преувеличивает, а оттого еще больше нервничает, глядишь — и попал в порочный круг. Попробуй расписать нынешнюю ситуацию на бумаге. Вспомни средство от депрессии.

Надо сказать, когда-то, в младые лета, мы изобрели безотказный способ борьбы с депрессией. Берешь лист бумаги, лучше в клетку, и на нем двумя столбиками, по пунктам, расписываешь все плохое и все хорошее. Все, что уже случилось и что еще может случиться, неудачи с далеко идущими последствиями и без оных, все убытки и приобретения, моральные и материальные, — одним словом, все, что на данный момент тебя волнует. Если столбик «плохое» оказывается длиннее столбика «хорошее», а это уж как пить дать, прибавляешь третий столбик и в него вписываешь рядом способы нейтрализации плохого. Депрессию как рукой снимает!

Как-то, еще в нежном возрасте, я к прочим напастям вписала одно за другим: «1. Нет кавалера. 2. Потеряла расческу», а в столбике «Что делать» прописала противоядие: «Купить новую» — средство, конечно, эффективное, но только применительно к расческе.

В более солидном возрасте записывались события уже другого рода, вроде вот такого трагического: «Пропал план благоустройства города!» — а рядом беспечным росчерком было нацарапано: «Ну и что? Не я же его посеяла!»

В прогнозах я оказалась не сильна, каких только ужасов не воображала, каких только ни придумывала профилактических средств, не предусмотрела лишь одного: что мой ребенок устроит однажды в квартире пожар — и, как выяснилось, дала маху.

Так я из Алиции больше ничего в тот раз и не вытянула — вернулись Дьявол с Янкой, наш тет-а-тет разросся в компанию, а после бриджа гостей по домам развозила не я, а Дьявол.

Спустя два дня я случайно увидала Алицию на улице. Она махала рукой всему подряд, что только ни проезжало мимо. Я ехала на своем замечательном «вольво», вертлявом, как ртуть, послушном, как овечка; заметив Алицию, я сразу тормознула. Она мне страшно обрадовалась и завопила:

— Слушай, подвези, если можешь! Времени у меня в обрез!

— О чем речь! Домой? — И я свернула на Мокотов.

— Нет, в противоположную сторону, на Старе Място!

— О боже! — простонала я, нажав на тормоза, чтобы вовремя свернуть в конце Сенкевича. «Конец Сенкевича» звучит, может, и странновато, но что поделаешь, если тормознула я как раз в этом месте. — Говори толком! Куда именно на Старе Място?

— Погоди, — замялась Алиция, оглядываясь назад. — Не знаю, не помню, покажу по ходу. Слушай, — заявила она вдруг, — а ты не можешь сделать так, чтоб эта тачка нас опередила? Вон тот синий «опель» за нами!

— Могу, конечно, — обреченно кивнула я, прикидывая в зеркальце заднего вида ситуацию. — Но ты ведь, кажется, спешишь?

— Спешу, только у меня, понимаешь, идиосинкразия на синие «опели». Или «опли»?

Я сбросила скорость сразу на Крулевской и прижалась вправо без сигнала, чтобы сбить противника с толку. Ради Алиции я готова была даже на штраф. Синий «опель» обогнал нас, и промелькнувший за какую-то долю секунды профиль водителя показался мне знакомым.

— Если он свернет на Сенаторскую, то ты езжай прямо, а если поедет прямо, тогда свернешь ты, — распорядилась Алиция.

Я собиралась подчиниться ее приказу, но не тут-то было: «опель» проделал то же самое, что и я. Съехал вправо и перед самой Сенаторской так резко сбавил скорость, что пришлось его обогнать.

— Черт! — прокомментировала Алиция.

До поры до времени не вникая в причины ее отвращения к симпатичному, что бы там ни было, «опелю», да и вообще ни во что не вникая, я, вопреки всем мыслимым правилам движения, выкинула такой финт, какой «опелю» и не снился. Ехала я по средней полосе. Мой удалец «вольво» крутанул почти на месте влево, эффектным рывком пропорхнул поперек лавины автомашин и, свернув в обратную сторону, нырнул в сплошной поток, хлещущий с трассы В-3, каким-то чудом найдя в нем просвет. Ни единой милицейской души поблизости не оказалось.

— Недурственно, — похвалила меня Алиция. — А теперь что?

— Думаю, автоинспекция не поддержала бы твой комплимент. А вообще что у тебя с этим «опелем»? Тебе позарез надо за ним тащиться?

— Наоборот, мне надо скрыться от него к чертовой матери, — с чувством сказала она. — Очень уж часто я его в последнее время вижу, глаза намозолил. Поезжай на Старе Място так, чтобы ненароком снова не напороться на него.

Я подумала, что тогда лучше всего вернуться на ту же дорогу, не собирается же «опель» вечно торчать на Сенаторской. А еще я подумала, что у Алиции насчет него какой-то заскок.

— Ты знаешь этого типа? — спросила я, вспомнив показавшийся мне знакомым профиль.

— Может, и знаю, — как-то странно ответила Алиция. — Не уверена.

— Сдается мне, где-то я его видела. Интересно, где и когда?

— Надеюсь, ты его не видела никогда в жизни, — помолчав, сказала она как-то слишком уж серьезно и тут же сменила тему: — Слушай, а может, ты мне вернешь наконец словари?

— О боже! — вырвалось у меня. — Алиция, пощади, умерь хоть чуть-чуть полет своих мыслей! Или словари тебе вспомнились в связи с этим типом?.. Теперь куда?

— Поезжай через рынок и сверни налево за Барбаканом. Не сейчас, дальше.

— Там нет знака?

— Не знаю, если есть, высадишь меня.

— Хорошо, отдам тебе словари. Завтра же привезу. Нет, послезавтра. Вечером. Будешь дома?

— Наверно, на всякий случай позвони. Вот здесь! Останови, я выйду.

Я послушно остановила машину, не успев ничего выяснить насчет того типа.

— Большое тебе спасибо, — сказала на прощание Алиция. — Ты даже не представляешь, как ты меня выручила. Позвони послезавтра, пока!

И ушла — ушла в ту сторону, откуда мы приехали.

Собственно, ничего особенного не произошло. Будто Алиция в растрепанных чувствах для меня редкость! А может, она всерьез нервничает, может, у нее есть какие-то важные причины? Синий «опель»?.. Ну да, действительно ехал за нами, а если это случайно? Оторвались мы от него довольно легко, хотя попробуй угнаться за моим удальцом «вольво»! Я даже не заметила, какой у него номер… Интересно, как тут Алиция без меня жила? Насколько я знаю, ее жизнь не была связана с какой-то опасностью, ей нечего и некого было бояться. Или я не все знаю?.. А этот их брак с Гуннаром, который должен был состояться уже несколько месяцев назад, почему они тянут? Последнее время Гуннар выглядел каким-то недовольным… или расстроенным?.. Знакомый профиль, где я его видела? И почему она сказала «надеюсь»?