Иоанна Хмелевская - Вся пани Иоанна. Том 1

— В Польше я играла под Толстуху, — задумчиво пробормотала я.

Михал оторвал голову от листков и недовольно посмотрел на меня.

— Что еще за толстуха?

— Да одна такая. Угадывала почти каждый парный, в конце концов я обратила на нее внимание. Стала следить, на что она ставит. Угнаться за ней было трудно, играла по-крупному, но кое-что мне от нее перепадало. Считай, единственная полоса в моей жизни, когда я играла с положительным сальдо. А потом она куда-то пропала, наверно, уехала.

— Может, она в Копенгагене? — оживился Михал.

— Может.

— Так ты приглядись вокруг.

— Да я ее в лицо не запомнила. Все время моталась следом, видела только со спины. Если, не дай бог, похудела, то и не узнаю.

Михал смерил меня скорбным взглядом и, присев на пороге, стукнул железякой по ореху. Воспоминание о Толстухе слегка меня взбодрило. А что, неплохая мысль, пусть и нет Толстухи, но кто нам мешает играть под кого-то другого? Да хоть под лысого недомерка в шляпе!

С лысым недомерком в шляпе я познакомилась в продуктовом магазине напротив своей конторы — там я всегда закупала еду. Однажды в понедельник он сам меня зацепил — заговорил о прошедшем воскресенье, да так, словно мы с ним давно были на короткой ноге.

— You are from Poland? — спросил он. — I have the family in Poland. [1] Вы из Польши? У меня в Польше семья (англ).

Потом похвалился, что вчера ему выпал удачный день, чем меня порядком расстроил. Я в свою очередь решила досадить Михалу и при первой же оказии поставила его в пример.

— А как он выглядит? — заинтересовался Михал. — Вдруг тот самый, с которым мой приятель обделывал какое-то дело?

— Маленький, лысый, с носом и черными волосами.

— Так все-таки лысый или с волосами?

— Лысый, а вокруг плеши черный венчик.

— Покажешь мне его, а я скажу тебе, тот ли.

В воскресенье не я, а Михал показал мне этого типа.

— Вон тот лысый, у которого с моим приятелем какие-то дела. Он?

Я попыталась рассмотреть, потом пожала плечами.

— Не знаю. Вижу, что в шляпе, а что под шляпой, не вижу. Может, тот, а может, и нет.

— Если он, то у него недалеко от твоей работы художественный салон. Наверно, поэтому вы ходите за продуктами в один магазин. Промышляет реалистами, абстракцию на дух не переносит.

Лысый недомерок сам развеял мои сомнения — радостно кинулся ко мне, размахивая жетоном, на котором черным по белому была записана пара аутсайдеров, только что финишировавших. Сияя самодовольством, он совал жетон под нос каждому встречному, и вскоре уже половина публики толпилась вокруг него, желая поглазеть на счастливчика.

— Лысый недомерок в шляпе попал на десять — одиннадцать, — сухо сообщила я Михалу. — Разыграл комбинацию на сотню. Кажется, ему это окупилось с лихвой.

— Тихо, — шикнул на меня Михал. Музыка из транслятора оборвалась, и разнеслось какое-то карканье. — Точно, два куска чистоганом.

А вскоре я стала свидетелем того, как лысый недомерок сорвал куш на фаворите десятком жетонов и выиграл за вифайф семнадцать тысяч. При этом он мне самолично признался, что ему всю жизнь везет на деньги. Вдруг он нас выведет на золотую жилу?..

Я поделилась ценной мыслью с Михалом. Тот высыпал на стол орехи и сказал:

— В этом что-то есть. Можно попытаться, чем черт не шутит. Вот только не обанкротиться бы раньше времени, он играет с размахом.

— Толстуха тоже играла с размахом.

Стояла уже весна, и лесок в Шарлоттенлунде ласкал глаз неотразимым очарованием. А если вспомнить, что прямо за лесом плещется море, к которому я всегда питала слабость, то очарование становилось еще неотразимей. Твердое убеждение, что в Стране Шарлотты нас что-то ждет, не покидало меня; сверкая черной крокодиловой кожей, это «что-то» неотступно маячило передо мной. У меня уже развилась настоящая мания на почве этой дубленой рептилии.

Приняв решение заменить Толстуху лысым недомерком в шляпе, мы с первого же заезда не спускали с него глаз. Установили за ним попеременное наблюдение, но пока безрезультатно — лысый недомерок поставил на вифайф и пять очередных заездов вообще пропустил. После шестого, выяснив, что вифайф он проиграл, недомерок двинул к кассе — должно быть, решил отыграться на парных. И сделал это, к сожалению, в последнюю минуту, когда мы уже отчаялись и сыграли на свой страх и риск.

— Черт бы его побрал, — раздраженно пожаловалась я Михалу. — Поставил уже после меня. Но как-то странно, может, нам тоже так сыграть?

— А у тебя есть лишние деньги? — съехидничал Михал. — На что поставил?

— На единицу, двойку и одиннадцать — в комбинации, а еще на тридцатку.

Михал пожал плечами.

— Только единица еще подает кой-какие надежды. Решил рискнуть на аутсайдерах. Подожди, увидим.

Ждали мы недолго. Пришли одиннадцать — один, и лысый недомерок в шляпе получил свои трудовые 835 крон. А нас чуть удар не хватил.

— Я на все готов! — в беспамятстве шипел Михал. — Если он сейчас выложит тысячу, я тоже ставлю тысячу!

— Опомнись, у нас на двоих столько не наберется! Михал скользнул по мне невменяемым взглядом и кинулся разыскивать лысого недомерка. Я понеслась его догонять, потому как лысый недомерок стоял за углом, а Михал разогнался аккурат в противоположную сторону. Жутко нервничая, мы топтались за углом, выжидая, пока недомерок не втолкует что-то субъекту с примечательным носом и не направит свои стопы к кассе. Как только он их направил, Михал шмыгнул следом.

— На что лысый сыграл? — нетерпеливо вцепилась я в Михала, когда тот вернулся.

— На парный. Четырнадцать — один.

Я ушам своим не поверила.

— И ты тоже?

— Ну да!

— С ума сошел! Ведь участников всего тринадцать!

Михал взглянул на меня так, словно только что очнулся от гипноза, и лихорадочно стал искать по карманам жетон. Посмотрел на него, потом на табло, где аршинными цифрами светилось всего тринадцать номеров, а потом снова на меня, уже с ужасом.

— Это твой недомерок с ума сошел!

— Кто-то из вас уж точно! Господи, выходят на старт! Беги, поставь на что-нибудь нормальное! Ведь последний розыгрыш!

Подталкивая друг друга, мы стремглав бросились к кассе. Михал назвал первые попавшиеся номера, я сгребла жетоны в сумку вместе с идиотским жетоном на четырнадцать — один. Не успели мы прийти в себя, как лошади, сделав два круга, вышли на финишную прямую.

— Семь — четыре! У нас, по-моему, такой есть? — спросила я, в который уже раз испытав потрясение: вдруг взять и с бухты-барахты выиграть — это что-то новенькое!

— Проверь, я и сам не помню. И не радуйся заранее, еще только первый заезд.

— Положим, второй. Первый был с Дубль Рексом. И то хорошо, может, сотню дадут.

— Неизвестно, скорей всего, полсотни. Вот если бы ты не упустила недомерка в первом заезде, получила бы больше.