Иоанна Хмелевская - Вся пани Иоанна. Том 1

Мы обитали в то время все гуртом. Михал вообще-то снимал комнату в пансионате на пару с приятелем, но к тому надолго наезжала невеста, и тогда Михал перебирался к нам. Алиция не прочь была под любым предлогом погостить у Гуннара, так что все складывалось наилучшим образом — под кровом нашего благодетеля всегда ютилось неизменное число жильцов.

О своих матримониальных планах Алиция пока не распространялась, потому как сама еще окончательного решения не приняла. Не могла она вот так, сразу, избавиться от застарелых предубеждений насчет супружеских уз, несмотря на все ее благоволение к Гуннару. В Польше остался Збышек, мысль о котором наподобие пресловутого орла терзала ей печень и которого она по телефону пыталась осторожно подготовить к удару. Словом, ей приходилось вертеться ужом, чтобы не связывать себя окончательным ответом.

— Решайся же на что-нибудь, — увещевала я ее. — А то в конце концов останешься на бобах. Гуннару все это осточертеет, Збышек, сообразив, откуда ветер дует, постарается выбить клин клином.

— У Гуннара терпения хватит, они тут привыкли все дела улаживать тихой сапой, — хладнокровно парировала Алиция. — А сама-то ты как считаешь? Что мне делать?

— А черт тебя знает. Могу посоветовать раскрутить все в обратном порядке. Представь себе, что ты не выходишь за Гуннара, а расстаешься с ним навеки. Что тогда?

— Исключено, — отрезала Алиция с суровой непреклонностью.

Вот так судьба Гуннара наконец определилась. Зато мне теперь приходилось прилагать титанические усилия, чтобы скрыть его причастность к долгим отлучкам Алиции. Я путалась в объяснениях, именах подруг, у которых она якобы гостит. К счастью, Михал чрезмерной наблюдательностью не страдал и имен многочисленных ее подруг тоже не помнил, так что вранье худо-бедно сходило мне с рук.

Наша скрытность имела и еще одно, довольно забавное последствие. Ни о чем не подозревавший Михал отпускал по адресу Гуннара всякие двусмысленные реплики. Гуннар, надо сказать, был на два десятка лет старше его и на пару сантиметров ниже, по сему поводу Михал любя обзывал его «наш старичок с ноготок».

— Наш старичок с ноготок, вскормленный на капиталистическом томатном соке, по части кондиции любого юнца за пояс заткнет, — с черной завистью заметил он как-то, когда мы осматривали окрестности замка в Хиллероде. — Такая прыть не по мне, я пас, я из военного поколения.

И категорически отказался полюбоваться замком с тыла. Случалось, на него находило такое словоблудие, что он сыпал своими простодушными перлами по адресу Гуннара как из рога изобилия, доводя нас до колик. Но однажды наступил момент, когда Алиция решила наконец рассекретиться и устроить в польско-датском доме нашей подруги Аниты что-то вроде помолвки. Михала включили в число приглашенных, а мне выпала честь возвестить правду.

Я встретила его на улице, и долго скрываемая тайна вырвалась из меня как гейзер.

— Михал, мы с тобой приглашены в воскресенье к Аните на помолвку, — на одном дыхании выпалила я.

— А на чью? — спросил Михал без должного интереса. — Насколько мне известно, Анита уже замужем.

— Алиции с Гуннаром.

Михал какое-то время молчал, потом с деланной вежливостью переспросил:

— Прости, ты, кажется, что-то сказала?

— Да, сказала. Довожу до твоего сведения, что Алиция обручается с Гуннаром. Точнее говоря, они обручены уже давно, но в воскресенье состоится официальная помолвка.

Но не тут-то было — Михал продолжал неистово упорствовать в своем неверии, заявив, что не желает поддаваться на всякие дурацкие провокации и делать из себя простофилю. Пришлось детально ознакомить его с матримониальными планами Алиции и открыть глаза на ее систематические отлучки.

— Почему же ты меня не предупредила, чтоб я не распускал язык? Не могла меня в бок пихнуть? Старичок с ноготок!.. О господи! Что я там еще нагородил?

— Сомневался, в порядке ли у него мужская атрибутика… — любезно подсказала я ему.

— Ох, будь я проклят… И вы смеялись?! Бесстыжие!

До последней минуты, до тоста за здоровье молодой пары, у него еще теплилась надежда, что не так уж он опростоволосился, что над ним решили подшутить. А на следующей неделе Газель и Гекла выиграли тот забег в Шарлоттенлунде.

— Я ведь говорила, что в Стране Шарлотты нас ждут всякие сюрпризы, — сказала я Михалу, когда мы сидели уже дома. — И как видишь, выиграли парный! Что-то еще будет!

— Известно что — следующий парный проиграем, — саркастически бросил Михал.

— Не каркай. В следующий раз выиграем на вифайфе. Если нет везения в Шарлоттенлунде, считай, не повезет нигде. На Праге с этим еще труднее, а Мальмё и вовсе нам не по зубам, туда мы не поедем.

Под Прагой, конечно же, имелся в виду Амагер. Страна Шарлотты, собственно, тоже была нашим неологизмом. В буквальном смысле это название означало «Рощица Шарлотты», но у меня датское «lund» ассоциировалось с английским «land», вот так и возникла Страна Шарлотты. Михал воспринял мою выдумку без возражений. Что касается вифайфа, то это наш тройной одинар из Служевца, только изрядно доукомплектованный. В тройном надо угадать первых трех лошадей в трех очередных забегах, тогда как в вифайфе аж пятерку, о чем легко догадаться по названию. Страшное дело, только садист мог изобрести такое.

— Михал, проверь-ка, точно ли это кобыла, — обеспокоенно попросила я.

— «Газель», по-моему, означает «лещина», — заметил Михал и заглянул в программку. — Вряд ли они могли так напутать, хотя с них станет… Нет, кобыла и есть.

— Прямо не верится. Обогнать всех в такую-то погоду! Что за страна! Животные непредсказуемы, а люди не различают пола.

— Ну почему же, на этот раз все сходится, чего придираешься? Опять же — Юно. Юнону мы проходили в школе, женское имя, и тут, смотри, — Юно Ллойд, кобыла. Все совпадает.

— Допустим, зато Юно Клинтеби — жеребец. Наверно, для разнообразия. Доверяй, но проверяй.

Угадывание по кличкам пола той или иной лошади было для нас смертной мукой, особенно если учесть, что в те времена датские сокращения доставляли нам много хлопот и мы на этом деле уже не раз накололись. Однажды в промозглый дождливый день, соображая насчет ставок, мы пренебрегли Грандессой — решили, что нежная, хрупкая дамочка не пожелает месить грязь и сойдет с дистанции. Как бы не так, Грандесса пришла первой, принеся счастливчикам баснословные барыши, и вдобавок ко всему оказалась могучим жеребцом. Зато некоторые из резвых жеребцов, на которых мы возлагали надежды на длинных дистанциях — к ним лошади мужеского пола, как известно, лучше приспособлены, — оказывались самыми натуральными клячами. Апофеозом наших проколов по этой части была Флоренс.