Маргарита Малинина - Смертельный и чудесный карнавал. Сборник

Встала я наутро с больной головой. Но не успела и халат накинуть, как в дверь постучала мама.

— Аня, ты помнишь? Сегодня у нас новоселье! К пяти придут гости! Уже полдень, а ты все дрыхнешь, ты должна помочь мне приготовить.

— Да, мам, иду.

Да-да, все еще живем вместе. Большая семья в небольшой квартире. А могло бы быть иначе, но… с нелюбимым мужчиной впридачу.

Так, хватит об этом думать! Да еще и римфовать!

…В шестом часу явился Павел.

— Привет, давно не виделись! — задорно начал он с порога.

— Что это у тебя за коробка в руках? Здоровая.

— О, это для твоей мамы! — весело и точно гордясь собой, выпалил гость.

— Чего там для меня? — выплыла мама в прихожую, услышав, что про нее говорят.

— Ваза! Да, она не древняя, ей не больше шести месяцев от роду, однако тоже китайская! Ну, — замялся друг, — по крайней мере там девушки в кимоно нарисованы…

— Хорошо! — непонятно почему обрадовалась мама, даже рассмеялась и чмокнула Пашу в щеку.

Порозовев, он разулся и вошел в комнату. Поздоровался со всеми.

— Вам были бы к лицу розовые брюки, — глядя на Пашины неприметные джинсы, высказала бабушка.

Паша тоже на них посмотрел, потом выше — на темный свитер, пожал плечами и сел за стол между мной и папой. Отец тут же подскочил и, заявив, что ему здесь дует, пересел поближе к окну.

— А тут не будет дуть? — удивилась мама, но, бросив быстрый взгляд на моего гостя, кивнула, замолчав.

— А хто енто? — ткнул пальцем дед в Пашу. — Племянник дяди Феди? Малыш Костик? Как он вырос-то!

Бабушка ткнула его под бок:

— Ты что, старик, совсем ополоумел? Малыш Костя уже директор завода. У него уже внуки родились. А это Анин друг Павел. — Наклонилась к его уху и что-то шепотом добавила.

— Да я пью, пью! — заголосил дед.

— Да не «пей», а «гей»! — гаркнула во весь голос раздраженная вследствие дедовой глухоты бабуся.

Паша закатил глаза, затем посмотрел на меня удрученно-печально. Я лишь развела руками, мол, терпи.

— Гей? — удивился дедушка, который, в отличие от своей супруги, продвинутостью не выделялся. — Хто енто?

Гости, в том числе мои родители и мы с Павлом, переглянулись и смущенно кашлянули.

Вот так весело прошло застолье. Через пару часов мы переместились в мою комнату. Компьютер давно глючил, и, боясь, что лишусь одного из лучших друзей, я решила показать его другому своему другу, имеющему способности к врачеванию техники.

— Вирусы пошалили, — такой страшный вердикт вынес Пашка, пять минут покопавшись в компе. — Я переустановлю тебе «Винду».

— Спасибо. Ты всегда меня выручаешь, — с благодарной улыбкой пропела я.

— Да, на то ведь и нужны друзья!

— Да, но ты вообще безотказный человек. Так нельзя.

Паша немного помолчал.

— Знаешь, я никогда не говорил об этом… — с трудом начал он, и я поняла, что сейчас он хочет доверить мне что-то глубоко личное. Мы расселись — он на диван, а я в кресло, — чтобы поддерживать контакт глазами. — Особенности моего характера… И те отзывчивость и безотказность, о которых ты часто твердишь… Все дело в моей маме. Мне было семь лет, когда отец объяснил мне, что быть матерью для нее невыносимо трудно и поэтому она уходит от нас. — В Пашиных глазах отразилась невыносимая тоска. Я была в курсе, что, хоть он и общается с матерью, но она с ними не живет, однако подробностей не знала. И была польщена, что друг решил довериться мне и поведать эту историю. — Она привыкла к тусовкам, попойкам с друзьями — да, в этом я весь в нее! — и шопингу. А тут нужно было не спать ночами, да и днями возиться со мной неотрывно. Ребенка одного оставлять нельзя. Появилось сразу столько забот, столько проблем… Да, к семи годам я уже вырос, но всплыли новые проблемы — школа, учеба, родительские собрания, уроки. В итоге она не выдержала и ушла. Хотя, когда я вырос, мы стали нормально общаться, но… Я все время думал, что причина во мне. В общем-то, и сейчас так считаю, ведь она ушла не к другому мужику, а просто ушла и повторно вышла замуж через много лет после этого. Хотя логическим полушарием понимаю, что я не виноват. Дети все такие, всем мамам трудно. Но не все же детей бросают, правильно? Но подсознательно я все равно стремлюсь угождать другим, догадываюсь: чтобы меня снова не бросили! И, видимо, поэтому я такой неуклюжий, я все время думаю о том, как я выгляжу со стороны, боюсь что-то разбить, потому что знаю, что делаю это часто, боюсь этим разозлить кого-то, и из-за того, что думаю об этом постоянно, постоянно и разбиваю… Короче, я как та сороконожка, начавшая следить за тем, как она ходит, и упавшая! — Паша захихикал, но в уголках его глаз застыли невыплаканные, но выстраданные слезы. Я впервые посмотрела на друга иначе. Весь его оптимизм и имидж беззаботного шалопая — это была скорлупа, скрывающая оставшегося без любви и материнской ласки птенца. И этот человек всегда делал что-то для меня. Выполнял все, что было нужно мне, всегда был рядом и подставлял плечо.

Вот и сегодня он, как и обещал, заскочил на праздник, чтобы попутно вылечить мой компьютер, на который я давно уже жаловалась. А на прошлой неделе он отвозил меня на своей машине в другой конец города по делам и прождал больше часа, чтобы отвезти домой. А в прошлом месяце он договорился со знакомой в парфюмерном магазине, чтобы мне выдали дисконтную карту. А в позапрошлом месяце… Короче, понятно. А что сделала для него я?!

Неделю я думала. Наконец, решившись, взяла трубку и набрала номер.

— Да?

Набравшись храбрости, выдохнула:

— Выходи за меня!

Пауза.

— Что-о?

— Я сказала, выходи за… Ну, то есть, я согласна выйти! То есть… давай поженимся! В смысле… из-за квартиры!

— Тихо-тихо. Не тараторь. Я не понял, мы же решили, что эта была глупая затея? Почему ты передумала?

— Понимаешь… Тут такое дело… Я ведь ни разу ничего стоящего для тебя не сделала! А ты всегда был рядом. Вот я и подумала…

— Аня, спасибо, конечно, — Павел по ту сторону мембраны конкретно ржал. — Только… Проект по сносу дома перенесли еще на десять лет. Так что… У тебя есть шанс выйти замуж за своего единственного, когда ты его встретишь! Как ты и мечтала всегда. Ну, а если нет… Через десять лет вернемся к этому разговору! Окей?

Посмеявшись над собой и своей глупостью, согласно кивнула.

— Окей!