Татьяна Луганцева - Феникс – птица угорелая [litres]

Лилиана разлила коньяк и, не дожидаясь своих гостей, опрокинула бокал одним махом. Придя в себя, после паузы Лилиана ответила:

– Конечно, знала. Блеск в его глазах, отлучки из дома, сюрпризы из фруктов и ягод, которые он втайне, как ему казалось, вырезал… Да, я поняла, что у Миши снова появилась женщина, и зная своего сына, я также поняла, что это серьезно. Я и испугалась и обрадовалась одновременно. И все ждала, когда он меня познакомит с ней. А на днях Миша вернулся, и на нем лица не было. Он сказал, что женщина исчезла, снова бросила его… внезапно и без объяснения. А потом открылся мне, что позволил себе надежду на счастье. Он-то думал, что встретил свою женщину. Мария призналась ему, что тоже не может иметь детей из-за жестокого обращения ее первого мужа. Вот и пара. Никто друг друга из-за этой причины не бросит. А потом она исчезла. Мише было очень больно, он сутки пролежал, уставившись в стену, потом пошел на работу. А тут и полиция приехала и обвинила его черт знает в чем. Поистине, беда не приходит одна.

У Мэтью зазвонил телефон. Он, извинившись, ответил на звонок и несколько секунд слушал невидимого собеседника. Затем нажал на отбой.

Яна вопросительно посмотрела на своего спутника, но он обратился к хозяйке дома:

– У меня для вас две новости – хорошая и плохая. Начну с плохой. В вашем доме на самом деле найдено орудие маньяка, которого мы ловим.

Лилиана прижала руки к груди, словно в молитве.

– Всё… Всех собак повесят на Мишу. За что ему это?

– Если он ни в чем не виноват, его отпустят, – заявил Мэтью. – Хорошая новость – на ноже не обнаружено отпечатков пальцев Михаила.

– Что это значит? – спросила Лилиана, ловя каждое его слово.

– Это значит, что орудие к вам в дом могли подбросить.

– Да, конечно, его подбросили! Только это все и объясняет, – завелась Лилиана.

– Расскажите нам все, а мы постараемся помочь вашему сыну, – сказала Яна.

– Я готова. А чего рассказывать-то? – растерялась Лилиана.

– Здравствуйте! – поздоровалась Яна с женщиной, копающейся в земле. – Олеся Дмитриевна…

– Яна? – подняла лицо агрономша «Солнышка» и прикрыла ладонью глаза от лучей заходящего солнца. – Вот уж не думала, что увижу тебя еще раз. Что, опять на работу устраиваться?

– Я поговорить… Я нашла работу – вот хожу по вашему краю и собираю предания, записываю их и буду писать книгу о людских судьбах.

– Все-таки ты сказочница, – усмехнулась Олеся Дмитриевна.

– Наверное.

– Ну, говори. Мне интереснее работать будет. Сейчас мало кто хочет в земле копаться, все норовят языком молоть.

Яна аккуратно присела на травку.

– История эта началась давно, когда еще был Советский Союз. Тогда талантливых юношей и девушек отправляли в Москву учиться по направлению. Это считалось большой льготой. Конкурсы в институты всегда были большие, а ребятам из провинции поступить вообще было невозможно. И вот ваш богатый сельскохозяйственный край отправил своих лучших учеников в Москву. Мальчика и девочку. Они вместе поехали, вместе поступили и вместе вернулись дипломированными специалистами. Мало кто знал, но еще в Москве между ними вспыхнула любовь. Точнее, влюбилась девушка, а вот испытывал ли к ней то же самое парень, это еще вопрос. Но все мы, бабы, романтичные дуры, правда? А еще часто выбираем не тех парней, – перевела дух Яна.

Олеся Дмитриевна усердно копалась в земле, не поднимая глаз.

– И возможно, эта история закончилась бы счастливо, если бы молодых специалистов приняли на работу, они бы поженились, получили квартиру и стали бы жить-поживать да добро наживать. Родили бы детишек, а государство бы их поддерживало премиями за выполнение плана, местами в детском саду и санаторно-курортным лечением. Не жизнь, а сказка! Но все пошло не так. Страна к тому времени развалилась, и колхоз тоже начал разваливаться, многие уезжали за лучшей долей в крупные города. А молодым агрономам выделили по теплице и дали испытательный срок – уж не знаю сколько, да это и не важно. Важно, что в конце этого срока только один из них получал выгодное место, а второй мог идти на все четыре стороны. Разве не обидно? Столько мучений, столько лет учебы – и вдруг такой жесткий отбор. Но делать нечего, и наши герои стали показывать, чему их научили в столице. Девушка оказалась и талантливее, и трудолюбивее. Просто гений в своем деле. Еще учась в институте, она методом селекции вывела новые сорта разных культур, разработала новые удобрения. И была у нее такая зеленая тетрадка, куда она записывала свои гениальные мысли. А что же парень? А парень оказался обычным середнячком. А потом что-то случилось… Их пара распалась, девушка куда-то исчезла, а ее место занял несостоявшийся муж. Спустя время его заметили, позвали в Москву. Он стал очень известным человеком, его карьера полностью сложилась.

– Зачем ты мне это рассказываешь? Люди сходятся, расходятся, мало ли что бывает, – пожала плечами Олеся Дмитриевна.

– Вы совершенно правы! Таких историй миллионы, и я не стала бы о ней рассказывать, если бы она вся не была пронизана криминальным душком. Знаете, как звали этих молодых людей? Олеся и Иван. И прошло много лет, прежде чем Олеся Дмитриевна вернулась в эти края и устроилась на работу по специальности. Ее талант не пропал, правда, вдохновение прошло. Она все так же является одним из лучших специалистов в своей области и очень прилежным работником. Вы так старались отвести от себя подозрения, что невольно навели их на себя. Нам пришлось попотеть, чтобы узнать, где вы были все эти годы. Вы жили в другом городе, снимали комнату в коммуналке и не гнушались никакой работой – от посудомойки до дворничихи. А все почему? Потому что вы родили дочку.

Олеся Дмитриевна стукнула себя по пальцу тяпкой и чертыхнулась.

– Оказать помощь? – спросила Яна.

– Обойдусь. Ребенка моего сюда не приплетай, она здесь при чем?

– Я бы с удовольствием, но, похоже, ребенок ваш очень даже при чем, – ответила Яна. – Девочка росла нервной и возбудимой, не спала ночами, все время плакала, часто болела. А потом начались проблемы, она периодически впадала в истерику, раздирала себе кожу, вырывала волосы, набрасывалась на других детей, мучила животных. На такое поведение нельзя было не обратить внимания. Если родная мать надела розовые очки – мой ребенок ангел, то окружающие люди резко отрицательно относились к таким проявлениям, оберегая своих детей. Когда ваша Ника табуреткой избила мальчика до сотрясения мозга и выпотрошила все чучела, которые находились в детском садике, ее без вашего согласия отвезли в больницу. Раньше с этим проще было. Там девочке поставили страшный диагноз психического агрессивного отклонения, опасного для общества, и поместили в специализированный интернат для психически нездоровых детей в буйное отделение. Не мне вам рассказывать, какие там условия и что там делают с пациентами, не важно, взрослый ты человек или ребенок. Их и привязывают, и ставят под ледяной душ, и лечат электрическим током, и насильно кормят успокаивающими таблетками. Вы – героическая мать, вы не бросили своего ребенка. Вы обивали пороги, вы не пропустили ни одного разрешенного свидания с Никой. Ее состояние стабилизировалось, у ребенка стали появляться периоды затишья. Но, к сожалению, добиться полного излечения было невозможно. И вы, видимо, положили всю жизнь на то, чтобы вытащить дочь из интерната хотя бы на то время, когда у нее нет обострений. Вы обещали врачам контролировать ее поведение и ежедневно давать лекарства. Конечно, ее приступы агрессии никуда не ушли. Что вы делали тогда? Закрывали ее в комнате? Скрывали от врачей, что у вас все плохо? А потом произошло одно убийство, а затем второе. Как вы поняли, что это сделала Ника? Она пришла окровавленная или сама открылась вам? Чтобы спасти дочь, вы переехали сюда вместе с ней, возможно, усилили контроль, но и здесь она совершила убийство. Вы прятали вашу дочь на даче. Мы нашли ее.