Дарья Калинина - Старушки-разбойницы

Дверь открылась, и Саше было разрешено сесть в машину и отвезти женщин к дому Натальи.

Саша быстро понял, что делиться информацией с ним никто не собирается. Когда надобность в нем отпала, Наталья резко поменялась. Куда делась ее недавняя обходительность и любезность. Теперь перед Сашей сидел совсем другой человек, собранный, деловитый и жесткий.

Все вопросы, которые Саша пытался задать своим пассажиркам, пресекались Натальей в самом зародыше.

Такое положение дел совсем не устраивало сыщика. Не для того он участвовал в афере со спасением Галины из «чумного барака», рисковал в том числе и своим здоровьем, чтобы теперь ему столь недвусмысленно велели заткнуться и не совать свой нос в чужие дела.

У Саши даже возникло искушение высадить своих пассажирок из машины, пусть добираются сами, раз не желают снизойти до разговора, но врожденное чувство порядочности не позволило ему так сделать.

В итоге, высадив своих пассажирок возле дома, Саша сразу не уехал. Он остался, чтобы спокойно подумать, собраться с мыслями. Да и Барону требовалось побегать и размять лапы.

Пока собака с увлечением обнюхивала новый для него двор, Саша наслаждался тихим осенним вечером. Стоял и чувствовал, как его обдувает легкий ветерок.

– Симпатичный у вас песик, – раздался рядом с ним женский голос.

Саша обернулся и увидел средних лет женщину с простым и открытым лицом.

– Это ведь русский охотничий спаниель? – доверчиво спросила она у него. – У нас такой тоже был. А теперь вот фоксика взяли. Не жалею, но терьеры такие забияки! Вообще, у нас во дворе много разных пород. Хаски был и овчарка, взрослый кобель, вот только недавно узнала, что их застрелил кто-то.

– Застрелил? Что за нелюдь!

– И не говорите, – согласилась женщина. – Но многие люди боятся крупных пород, наверное, кто-то из страха так и поступил. Но таксы, йорки и терьеры живут и здравствуют, даже один шпиц был.

– Был? А он почему был?

– Умер недавно песик. Старенький уже совсем был. Его хозяйка так убивалась по Арти! Я эту женщину мало знаю, но слышала, что, кроме собачки, у нее никого нету. Живет она одна, сын у нее уже взрослый, у матери появляется редко. У нас с мужем та же история. Дети выросли, живут отдельно. Были бы внуки, ими бы с мужем занимались, а так… Приходится с собачкой гулять. А то дети внуками нас радовать что-то не торопятся, говорят, для себя сначала поживем. А я вот этого не понимаю. Как это для себя? Если каждый для себя жить будет, тогда зачем все это нужно?

– Что все?

– Ну, мы в этот мир приходим не для того, чтобы самого себя и свое эго тешить, а для того, чтобы своим близким служить, добрые дела друг другу делать, помогать да род свой продлевать. А если от всего этого отказаться, так и конец всему человеческому роду придет, опустеет земля наша родимая.

– Может, это для земли и неплохо, если человечество с нее сгинет? – пробормотал Саша и отошел в сторонку, прежде чем женщина нашлась, что ему возразить.

Женщина оказалась слишком уж словоохотливой. А ему было о чем подумать и без ее разговоров.

И чтобы не задерживаться дальше, Саша подозвал к себе Барона и отправился за советом к Рыбакову.

Следователь был уже в отделении и Саше обрадовался словно родному.

Поприветствовал он его такими словами:

– А вот и мой помощник нарисовался. Очень кстати! Ну-ка, взгляни на эту фотографию. Узнаешь этого человека?

В смартфоне была фотография худого средних лет мужчины с изможденным лицом и глубоко запавшими глазами, обведенными темными кругами.

– Это он после длительной голодовки, объявленной им в СИЗО в знак протеста против допущенной к нему несправедливости.

Следователь мог бы и не говорить, сразу было видно, что фотография сделана в местах лишения свободы.

И Саша произнес:

– Впервые вижу. Кто это такой?

Но следователь вместо того, чтобы ответить на прямо поставленный ему вопрос, заговорил совсем о другом:

– Задержанный нами Вадим – тренер Татьяны Горбушкиной в совершении преступления сознаваться не желает. И даже совсем напротив, утверждает, что его подставили. Дескать, и пластиковую карту, с которой был оплачен разовый абонемент в бассейн для Горбушкиной Татьяны, у него украли. Кто именно его подставил и кто украл у него карту, тренер объяснить затрудняется. Что касается Глеба – пасынка Ларисы Барановой, то он свою вину частично признал. Но опять же, убийства отца и мачехи он категорически отрицает. И более того, на дачу к отцу прошлой ночью он не приезжал, чему предоставил алиби, которое сейчас также проверяется.

– А что считаете вы?

– В пользу невиновности этих двоих говорит тот факт, что сегодня нами был задержан некий Куколкин Сергей Анатольевич тридцати двух лет от роду, безработный актер, промышляющий случайными заработками.

– И какое он имеет отношение к убийствам?

– Он был в ресторане, где было совершено убийство Ларисы. Помните того мужчину, который покинул ресторан с красной и очень приметной сумкой Ларисы?

– Да! А вместо нее он оставил в мужском туалете свою сумку. Красную снаружи и синюю изнутри. Зашел этот тип в ресторан с синей сумкой, вышел он из него с красной, но не своей, а с той, которая принадлежала Ларисе.

И Саша восхитился:

– Вы все-таки нашли его! А что он говорит?

– Говорит он крайне интересные вещи. Утверждает, что в ресторане у него было задание, за которое ему было обещано хорошее вознаграждение. Тридцать тысяч за один-единственный выход на публику.

– Совсем неплохо для безработного! Что же он должен был сделать?

– Всего лишь войти в ресторан, пройти через него в мужской туалет, где он должен был переодеться в женскую одежду, которая была у него с собой в сумке. Сумку он должен был вывернуть наизнанку, чтобы появиться перед публикой в женском обличье и с красной сумкой. Кроме того, к наряду прилагался парик.

– И кого же он должен был изображать?

– Перед началом работы за три часа ему была прислана фотография женщины. Догадываешься, какой?

– Ему прислали фотку Ларисы!

– И не просто Ларисы, а Ларисы именно в той одежде, в которой она затем посетила ресторан. Куколкину было необходимо в срочном порядке приобрести похожую одежду и с ней явиться в назначенное время в ресторан.

– Значит, кому-то было крайне необходимо, чтобы этот актер на короткое время изобразил бы Ларису. Но зачем?

– Вот и я подумал: зачем? А потом прикинул, время смерти потерпевшей не могло быть установлено с точностью до минуты. Плюс-минус несколько минут разброса всегда существует. А в данном деле даже несколько минут могли сыграть ключевую роль. Артист должен был выйти, помахать рукой публике, и публика должна была подтвердить впоследствии, что видела Ларису в такое-то время живой и невредимой. И я подумал… А что, если несчастная женщина в это время была уже мертва?