Дарья Калинина - Старушки-разбойницы

– Но зачем-то же они сюда приезжали. Ищите лучше! Осмотрите чердак и все прилегающие постройки.

И в этот момент из глубины дома раздался лай Барона.

Пес лаял так громко и настойчиво, что было ясно, он что-то нашел.

Саша поспешил на зов своего четвероногого друга и обнаружил Барона стоящим в центре самой большой комнаты.

Пол тут был прикрыт видавшим виды ковром, он был сплошь в проплешинах, следах от сигарет и каких-то пятнах, но со своей основной задачей – предохранять ноги от идущего с земли холода, пока еще справлялся.

И вот на этот-то ковер и лаял Барон. Лаял неистово до хрипоты, до рыка.

Сперва Саша решил, что пес маленько спятил. Но потом до него дошло, что пытался сказать ему Барон.

– Там внизу что-то есть! Подпол или что-то в этом роде!

Когда сняли ковер, то в линолеуме обнаружился вырезанный прямоугольник люка. Он был без ручки, чтобы его открыть, нужно было потянуть за распластавшийся на полу хлястик из какой-то плотной ткани.

– Ну что… Раз, два, три, взяли!

Люк был тяжелый, чтобы его поднять, потребовались усилия сразу двоих человек. Один тянул вверх, другой придерживал снизу.

Снизу сразу же пахнуло холодом, сыростью и плесенью. Видимо, погреб иногда затапливало, а хозяева ленились его хорошенько просушивать. Но к этому примешивался еще один запах.

Саша с недоумением покрутил носом. Пахло цитрусом с цветочными нотками. Это был тот самый запах духов Татьяны, который запомнился Саше еще по квартире Ларисы. Но откуда ему было взяться в этом месте? Ведь сама Татьяна была уже мертва и никак не могла появиться тут.

Раньше? Вряд ли аромат, каким бы стойким он ни рекламировался, смог бы продержаться дольше суток.

– Там что-то лежит, – заметил Николай. – Какие-то мешки.

– Много?

– Три штуки.

– Надо посмотреть, что в них.

Спуститься в погреб оказалось не так-то просто. Лестницы не было, но тут снова помог Барон.

Пробежавшись по дому, пес убежденно облаял одну из дверей. А чтобы люди не ошиблись, он еще и лапой ее поскреб, словно попытался приоткрыть.

За дверью обнаружился небольшой закуток, что-то вроде холодного шкафа.

– Моль из старых шуб тут хорошо вымораживать.

В этом закутке за старой одеждой и обнаружилась та самая лестница, которая была им нужна.

Когда ее спустили в погреб, то она встала на место, словно влитая. Даже места креплений совпали.

– Зачем же ее отсюда вытащили? Открывать – закрывать люк она никак не мешала.

– В погребе сыро, а лестница деревянная, может, чтобы не сгнила?

– А мешки пусть валяются? Их не жалко?

Впрочем, мешки выглядели лучше, чем все остальное в этом доме. Два из них были совсем новые, один постарше, но тоже еще крепкий, пятнышки плесени, обильно расцветшей на стенах, лишь в некоторых местах испортили собой ткань этого мешка.

Вниз спустился один Николай, больше в тесном погребе просто никто бы не поместился.

– Ну? Что там в мешках?

Когда первый мешок, который не самый новый, был развязан, и Николай заглянул в него, он сказал:

– Какие-то каменюги, – разочарованно произнес он. – О! Голова!

– Чья? – заволновался следователь. – Чья голова?

– Она тоже каменная. А чья?.. Какого-то зверя… или человека… Плохо сохранилась, не понять.

– Что еще?

– Ничего. На ощупь только камни. Ох!

– Что?!

– Ничего. Руку поранил. Острая каменюга какая попалась!

– Похоже на изделия доисторического человека? – спросил у него Саша.

Николай с ответом замешкался. Видимо, вспоминал курс школьной истории за пятый класс.

– В общем-то да.

– Я знаю, что это такое! – торжественно воскликнул Саша.

– Представь себе, я тоже! – буркнул следователь, который отчего-то радоваться не спешил. – Николай, а что там в других мешках? Тоже камни?

– Нет. Тут что-то мягкое.

Николай пнул ближайший к нему мешок и отпрыгнул.

– Что там?!

Из мешка послышался звук, похожий на недовольное мычание. Звук был приглушенный, но его явно издавало живое существо, возмущенное таким обращением со своей персоной.

– Режь! Режь мешковину скорей!

В мешке обнаружился мужчина. Это был пожилой человек с бородкой и умным интеллигентным лицом. Очки в данный момент на нем отсутствовали, точно так же, как и кепка.

– Вот так находка! Кто же вы такой, уважаемый?

Ответить человек из мешка не мог. Рот у мужчины оказался заклеен большим куском пластыря. Руки и ноги были связаны. А из всей одежды на нем красовались лишь трусы, майка и носки. Куда подевались брюки, рубашка, куртка и ботинки, оставалось лишь догадываться. Мужчина был совершенно ледяной, наверное, он уже тихо загибался от переохлаждения, когда пинок Николая привел его на мгновение в чувство и заставил подать голос.

Пленник был очень слаб, даже после того, как Николай разрезал пластиковые путы, перетягивающие его руки и ноги, мужчина не мог двигаться самостоятельно и даже заговорить.

– Кто это с вами сделал? – допытывался у него Николай. – Как вы в погребе-то оказались?

– На-на-на…

– Что?

– Наталья!

– И связала вас тоже она?

– Да.

– А почему? За что она с вами так?

Из глаз мужчины потекли слезы.

– Помогите! – прошептал он. – Я хочу жить!

Он был совсем плох. Пришлось оставить допрос на потом. Сейчас надо было спасать пленника.

Саша лег животом на пол, спустив вниз руки. После чего Николай начал подталкивать мужчину наверх.

С огромным трудом им все же удалось вытащить его наружу, где его укрыли чьей-то курткой, и кто-то убежал к соседям, чтобы разжиться у них кипяточком.

Разглядев лицо спасенного мужчины, следователь обрадовался:

– Это же сам Климкин! Геннадий Александрович, как вы?

Все столпились возле спасенного, который внезапно открыл глаза и неожиданно внятно произнес:

– Спасибо! Лучше.

– Как вы в мешке-то очутились?

По лицу Климкина мелькнул страх:

– Галина! – вскрикнул он. – Где Галина? Она тут?

И тут же снова потерял сознание от слабости.

Николай, который так и торчал наполовину из погреба, с сочувствием произнес:

– Он еще про какую-то Галину говорил.

– Э-э-э… Николай, – обратился следователь к помощнику. – Ты второй мешок проверил?

– Нет.

– Так проверяй! Чего ждешь?

Николай вновь спустился вниз.

– И как дела?

– Тут тоже кто-то есть, – раздался из погреба мрачный голос Николая. – На этот раз какая-то баба. Мелкая, тощая и, кажись, уже не дышит.

– Тащи ее наверх! Немедленно!

Это было сделать не так-то просто. Если Климкин хотя бы пассивно, но все же помогал своим спасителям, цеплялся из последних сил за протянутые к нему руки, пытался переставлять ноги по ступенькам лестницы, то вторая спасенная не могла сделать и этого.

Едва увидев вторую жертву, Саша воскликнул: