Дарья Калинина - Старушки-разбойницы

– Наталья нет, – возразила Галина. – Она к Климкину никаких плохих чувств не питала. Наталья только лапки погреть.

– Прекрасно, – повторил следователь, хотя всем было понятно, что ничего прекрасного он в этой истории не видит. – И что было дальше?

– Мы стали таскать потихоньку те предметы, которые указывала нам Наталья.

– Почему именно Наталья?

– Ну, вроде как она у нас была главная. Она же отвечала за сохранность украденных предметов. Она единственная из нас всех знала их рыночную стоимость, был у нее какой-то знакомый оценщик, который передавал ей эту информацию.

– И каждый тащил украденное к себе домой?

– Нет, сперва мы хранили все предметы в одном месте. Его выбрала Наталья. Какой-то домик за городом, принадлежал какому-то дальнему родственнику Натальи.

– Отцу ее ребенка, – пояснил Климкин. – Жениться на Наталье этот мужчина не пожелал, но сына поддерживал и даже подарил ему с матерью участок с домиком.

– Но потом Наталья сказала, что хранить все вещи в одном месте – это слишком опасно, – продолжала Галина. – И каждая из нас забрала свою часть к себе. К этому времени у каждой из нас собралась уже большая коллекция из украденных предметов.

– И много вам удалось продать?

– Ничего.

– Как? – удивился Рыбаков. – Почему?

– Мы боялись так рисковать. И потом Наталья постоянно убеждала нас, что нужно выждать несколько лет. Она нас успокаивала, что за эти годы ценности только еще больше поднимутся в цене. И настаивала, чтобы мы ждали и без ее ведома ничего бы не предпринимали. Постоянно твердила нам, что если кто-нибудь один попадется, то погорят все. Пусть даже сейчас никто не знает, что хранилище музея ограблено, но если вещи продать коллекционерам, то они неизбежно начнут хвастаться друг перед другом и правда выплывет наружу. А мы не могли этого допустить, и мы не хотели продавать по чуть-чуть. Мы хотели взять крупный куш один раз и слинять. Но нужно ждать, говорила Наталья, пока не подвернется случай, вывезти предметы за границу, продать там их одним махом на одном аукционе, и пока никто не опомнился, дать деру и залечь глубоко на дно.

– Прекрасный план! – фыркнул Николай. – Просто прекрасный! Вывезти национальные ценности за границу, там их продать и оставшиеся дни шиковать на курортах! Прекрасный и очень патриотичный.

– А ты, сопляк, меня не стыди! – разозлилась на него Галина. – Небось тебе за копейки чужие сортиры драить не приходилось! И мужа-алкаша возле себя терпеть тоже! Я с шестнадцати лет вкалываю, и я заслужила немножко счастья! И вообще, что касается меня, то я никуда уезжать не планировала. Но часть своих камешков я отдала Лариске. Они со Львом замутили с отъездом, Лариса хотела свою бронзу вывезти и предложила нам всем тоже скинуться и поучаствовать. Переправку ценностей она брала на себя, за это мы должны были ей выплатить из нашей доли небольшой процент. Наталья наотрез отказалась, а нам с Татьяной деньги были позарез нужны, мы согласились. У Татьяны племяннику грозит тюрьма. А мне нужны деньги на операцию и лечение. Без лечения жить мне осталось всего ничего, а в хорошей клинике в Европе меня могут поставить на ноги. Но на это нужны деньги. И мы с Татьяной решились.

– А Наталья?

– Я же говорю, она была против. Категорически! Но мы уже давно не хранили свою поживу в одном месте, у каждой был свой схрон. Я притащила к Ларисе несколько каменюг, которые мне казались самыми привлекательными. Татьяна тоже принесла несколько предметов из своей коллекции. А Лариса выбрала из своей бронзы что помельче. Крупные предметы она планировала оставить на даче, там они у нее были где-то спрятаны, чтобы потом вернуться и забрать их.

– Как вернуться? – удивился Саша. – Лариса же планировала продать дачу!

– С чего вы это взяли? Нет, конечно! Зачем ей продавать дачу?

– Ну, чтобы деньги были. У нее и у Льва.

– Деньги у Лариски и так вскоре должны были быть. А дача – это собственность ее сына, ко Льву и его махинациям дача отношения вообще не имеет.

– А как же пионы? Зачем же Лариса их?.. – ляпнул Саша, но никто его не услышал, потому что в этот момент Галина заговорила снова.

– Когда Наталья узнала о наших планах, она сперва ничего не сказала. Она вообще никогда не торопится, сперва все обдумает. Она – это не я, что на уме, то и на языке. Наталья мудрая, она нас предупредила, что на таможне могут возникнуть вопросы к содержимому игрушек. И что если это произойдет, то неприятности будут у нас всех.

– Ей-то чего было волноваться? – воскликнул Климкин. – Она же свои артефакты отсылать не собиралась. И вообще, за нее уже отсидел я! У меня дома при обыске было найдено целых пять реликвий, относящихся к быту Средневековья. Именно они и послужили основанием для возбуждения уголовного дела против меня. Конечно, я понимал, что меня подставили. И сделал это кто-то из моих коллег. Но понятия не имел, кто именно. Огульно обвинять всех подряд я не мог. Выкрасть вещи и подкинуть их ко мне домой могли многие. Незадолго до этих событий я праздновал юбилей, пригласил всех сотрудников. Любой мог принести эти предметы из хранилища и рассовать их по моей квартире. Сперва я думал на Татьяну, потом на Ларису и даже на Галину. Были и другие, кто мог считать себя обиженным мной. Но на Наталью – никогда. Я же думал, что она меня любит. Глаза у меня открылись только сегодня, когда, перед тем как засунуть нас с Галиной в мешках в погреб, Наталья не отказала себе в удовольствии немножко с нами напоследок поболтать. Вот тогда-то мне и открылась вся мерзость, вся чернота ее души!

– Она думала, что мы в погребе замерзнем насмерть. Вот и разоткровенничалась.

– Но какой я был дурак! – воскликнул Климкин. – Какой дурак! Даже из колонии я много раз писал Наталье, просил ответить, просил поверить в мою невиновность, но она ни разу не прислала мне ни единого письмеца. Я начал наводить справки у своих бывших знакомых, начал расспрашивать, что и про кого слышно. Но лишь сегодня, когда Наталья разговорилась, постепенно до меня дошло! Это Наталья! Это она прокрутила всю аферу! Она знала про комиссию, которую должны были прислать к нам из Министерства с целью проверки фондов. Наталья понимала, что нужно кого-то подставить под удар, и выбрала для этого меня! А я-то думал, что она меня любит, что мы с ней поженимся!

И Климкин ссутулился под своим одеялом. Сколько лет прошло с тех пор, а обида на предательницу до сих пор была с ним.

– Освободившись по условно-досрочному, вы решили действовать? Захотели разобраться и наказать тех, кого считали виновными в своих бедах?

– Для начала я хотел Наталью просто увидеть. Но это оказалось не так-то просто. Наталья наотрез отказывалась со мной встречаться.