Дарья Калинина - Старушки-разбойницы

– Это Галина!

Барон носился вокруг них, лаял и поднимал суматоху. Но именно он кинулся первым к Галине, облизывая ее лицо. И внезапно все увидели, как ресницы на лице женщины дрогнули.

– Жить будет! – обрадовался следователь. – Давай, Барон, молодец, продолжай свою терапию!

К этому времени подоспел кипяток, который принесли от соседей. Вместе с кипятком появились теплые одеяла и сама соседка, которая при виде бледных и застывших пленников принялась причитать:

– Да как же это! Да что же это творится, люди добрые! Вот беда-то! Как же это их угораздило! Небось в погреб забрались, да крышкой их и придавило. Галюня-то наша бедная совсем смерзла! А мужичок ее еще держится. Но все равно, надо их обоих ко мне домой. Я только-только печку истопила, надо их туда, авось отогреются. У нас мать в детстве сестренку в лесу потеряла, мороз лютый был, думали, все, мертвая, когда нашли. А она через пару часов на печке у бабки возьми и отогрейся. Ничего, и эти тоже размякнут.

– Врачам нужно позвонить.

– Врачам, конечно, можно, – согласилась соседка и философски прибавила: – Но не факт, что врачи быстро приедут. Так что несите бедолаг ко мне, и поживее!

Несчастных пленников перенесли в соседний дом, устроили их у жаркой печки, накрыли всеми имеющимися в доме теплыми одеялами и стали ждать, когда они оттают.

Когда они смогли шевелиться, их стали поить горячим чаем. Добросердечная соседка приносила гостям то чай с медом, то отвар малиновых листиков, то свежезаваренный брусничный лист. Все это питье было ею щедро сдобрено самогоном, так что процесс согревания пошел буквально семимильными шагами.

Не прошло и получаса, как господин Климкин смог начать говорить. Галина была еще слаба, но она могла слушать и кивать в знак того, что подтверждает каждое сказанное им слово.

Никто не перебивал Климкина, пока он изливал свою замерзшую от человеческой подлости, а теперь слегка оттаявшую от человеческого же тепла душу.

И говорить он начал о том, а вернее, о той, которая волновала его душу сильней всего.

– Наше знакомство с Натальей произошло при самых романтических обстоятельствах, она переходила дорогу, а я наехал на нее своей машиной. Разумеется, тогда я даже не подозревал, что все это был просто хорошо разыгранный спектакль, в котором мне была отведена, увы, совсем незавидная роль бычка на заклание. Но я был слеп! Наталья сумела очаровать меня настолько, что я взял ее к себе на работу. Там она осмотрелась и очень быстро нашла себе подруг, а я – глупый дурак – только умилялся, глядя на их бравую четверку. Но мне и в голову не могло прийти, что основанием для этой дружбы служила отчаянная неприязнь всех четверых ко мне грешному. Впрочем, нет, со стороны Натальи неприязни ко мне не было, эта женщина меня просто использовала, как использует всегда и всех, кто встречается ей на пути.

– Можно чуть ближе к делу, – попросил его Рыбаков, прихлебывая чай, которым хозяйка щедро оделяла всех вокруг.

– Да, да, отвлекся, простите. Так вот, в тот день, когда вскрылась вся эта афера с музейными фондами, находящимися в моем ведении, и подменой части экспонатов на подделки, разумеется, я взял все на себя. Как руководитель отдела я был обязан следить за порядком в хранилище. И я следил! Но, увлекшись отслеживанием порядка в бумагах, я пропустил главное. Не увидел предателя рядом с собой!

– Еще чуть ближе, пожалуйста. Время идет, а мы так и не поняли, что с вами произошло.

– Вы правы! Но вы должны задержать негодяйку!

– Если вы про Наталью, то ей деваться некуда. Она уехала на вашей машине, мы ее найдем.

– О-о-о! Вы еще ее плохо знаете! Вы себе даже не представляете, какая это пройдоха!

– А вы нас просветите.

– Я не знаю, какие именно аргументы нашлись у Натальи, чтобы склонить Татьяну и Ларису к сотрудничеству, а вот для Галины ей напрягаться не пришлось. Галочка в ту пору люто меня ненавидела и ненависти своей отнюдь ни от кого не скрывала. Такой уж она человечек, что все ее чувства тут же оказываются известны всем окружающим. Хотя повод для такой ненависти был совершенно ничтожен и, на мой взгляд, никак не заслуживал такой сильной эмоциональной реакции Галочки.

– Поясните.

– Он буквально достал меня своими придирками, – хрипло произнесла Галина. – Тут грязно. Тут пыль. Тут пятнышко осталось. Из-за него мне приходилось по десять раз все комнаты перемывать, тут любая бы взбесилась. Я уже увольняться хотела, а перед этим ему машину краской облить, но однажды ко мне подошла Наталья и сказала, что есть способ лучше. Можно избавиться от надоеды начальника и при этом еще неплохо подзаработать. Мне деньги были нужны, я согласилась.

– И стали таскать из хранилища экспонаты, относящиеся к быту первобытных людей?

– Не очень-то они богато жили, скажу я вам. Такие каменюги я и у себя во дворе могла набрать сколько угодно. Лариске-то повезло больше, она бронзу тырила. Там и красивые вещицы попадались. А пуще всех я завидовала Татьяне, вот уж где красота! Но оно и понятно, Татьяна изучала быт императорской семьи, себя тоже императрицей воображала, такая же была падкая до молодых фаворитов. Только на их содержание, на подарки им денежки нужны. Вот Татьяна и согласилась на предложение Натальи.

– А еще Татьяна мечтала занять мое место, и это тоже сыграло не последнюю роль, – добавил Климкин. – Все три женщины меня ненавидели и мечтали от меня избавиться, на этом их чувстве и сыграла Наталья, которая единственная от начала и до конца преследовала лишь одну цель – наживы!

– И Лариса? Она-то вас за что ненавидела?

Климкин немного покраснел.

– Лариса очень самолюбива. И к тому же ей по жизни всегда везло. Бывают такие успешные люди, что ни загадают, все им дается. Живется им легко, но когда что-то идет не по их задуманному, они воспринимают это чуть ли не как личную трагедию. У нас с Ларисой был роман, она планировала, что мы поженимся. Она в то время была вдовой, я вполне укладывался в ее представление о том, каким должен быть муж. Но я ее планов не оправдал, жениться отказался и, более того, вскоре совсем порвал наши с ней отношения.

– Он ее бросил! – подтвердила Галина. – Поматросил и бросил! Ха-ха! Весь музей об этом судачил! Лариска ему этого никогда не смогла ни забыть, ни простить. Ух, как она его ненавидела! Больше всех нас! Она уже тогда мечтала из страны уехать, только и разговоров у нее было, как бы из совка совсем свалить. Мол, за границей и жизнь другая, и мужчины совсем особенные. Но вот беда, нищей она уезжать не хотела. И поэтому предложение Натальи приняла с восторгом.

– Прекрасно, – подытожил следователь, – значит, в одном месте собрались четыре особы, не обремененные излишними моральными принципами, которые, с одной стороны, хотели отплатить своему обидчику, а с другой – намеревались погреть на этом свои жадные лапки.