Алёна Андреева - Ефим, или Убийство бездомного

– Ефимова, – сказал Костя, пытаясь делать Тане массаж сердца, – я к тебе больше в жизни не подойду.

– Костя, миленький, помоги, – Ефимова тыкала пальцем в экран телефона, судорожно набирая скорую помощь.

– Она не дышит, – сказал Костя.

Лиза разревелась.

– Хватит хныкать, – из-за спины девочки послышался скрипучий голос, будто бы горло давным-давно никто не смазывал маслом, – отойди, пацан.

К Тане присел старик. От него пахло так сильно и так отвратительно, будто он только что обтирался трёхдневным мусором. Но в глазах мужчины была удивительная ясность, а в движениях – уверенность. Лиза почувствовала, как кто-то лижет её руку. Это была собака, которая пришла вместе с дедом.

– Семь, восемь, эть, – залихвацки повторял дед, – щас воскресим эту блудницу.

Он наклонился к Тане, собираясь делать искусственное дыхание. Костя с отвращением отвернулся. Лиза тоже не стала смотреть.

– Какие нежные! – ухмыльнулся старик, – и продолжил давить руками с чёрными от грязи ногтями на грудину Тане.

Женщина очнулась с громким вздохом.

– Нечего скорую вызывать, – старик отряхнул руки, – помощь появляется тогда, когда нужно. А тебе, – сказал он Тане, – закусывать надо, дура.

– Спасибо вам большое! – Лиза судорожно думала, как отблагодарить этого деда, – может, вы кушать хотите?

Он рассмеялся:

– А ты и впрямь бомжей с собаками путаешь. Иди домой, пока папины молодцы не увидели, что ты тут ошивалась.

– Таня, ты как?

Женщина матюкнулась, а Лиза, расчувствовавшись, крепко-крепко её обняла, забыв про то, что ещё пять минут назад Таня слала её куда-подальше.

– Как щас помню: мы с Рыжим, Витей и Митюшей сидели на лавке у спа. А Рыжий…

– Это Новиков, – пояснила Лиза Косте. Костя закатил глаза, будто Ефимова назвала его «тупицей».

– А Рыжий и говорит: «Я, мол, с вами в последний раз. Меня скоро домой заберут». Я рассмеялась, – Таня громко отхлебнула чай из пластикового стакана, – куда домой? У него ж дом в Краснодаре, и тот скоро риелторы захапают. А он все свое – домой да домой. Я вот думаю, может, он того? Про тот дом говорил? – Таня подняла указательный палец вверх.

– Корнеева, давай без философии, – Ефимов поставил перед Костей и Лизой по тарелке борща и взглядом приказал им есть. Дети накинулись на еду, как одичавшие.

В этот раз Лиза решила не ждать, пока новости дойдут до папы сами, поэтому сразу позвонила ему после реанимации Корнеевой. Ефимов приехал тотчас, но загадочного старика с собакой не застал: тот смылся, как только Танюха встала на ноги.

– Ещё раз по порядку, – сказал Андрей Валерьевич, – гражданка Корнеева, когда ты в последний раз видела Новикова?

– Я же говорю, на лавке у спа. В воскресенье.

– То есть за сутки за убийство?

Корнеева кивнула, ещё раз отхлебнув чай.

– Вы пили?

– Нет, что ты, начальник, я больше не буду…

– Да не сейчас, а тогда, в воскресенье?

– Нет, я тогда к Мане пошла, постираться, а мальчики на улице остались.

– А как зовут деда, который тебя спас? – вдруг спросила Лиза.

– Не знаю. Я его в первый раз сегодня видела.

– Откуда он про собак тогда знает? – удивилась девочка.

– Про каких собак? – сказал Костя, не отрываясь от борща.

– Он же сказал, что я путаю бомжей с собаками. Раз он неместный, он не мог этого знать.

Лиза уставилась на салфетницу и задумалась. Дед появился из ниоткуда, спас Таню, скорую запретил вызывать, посоветовал Лизе скрыться… Странный старик, очень странный старик.

– Я сказал: домой. Лиза, послушайся меня хоть один раз в жизни! – Ефимов об этом просил скорее у неба, чем у дочери. В ответ на его просьбы дочь обычно делала все в точности наоборот.

– Пап, ты не понимаешь! Этот дед точно что-то знает! Я чувствую! Может, это не настоящий бомж, а актёр? Или журналист? А, может, он вообще козыревский, но решил нам помочь…

– Лиза, домой.

– Почему взрослые разговаривают с детьми, как с собаками?

– Потому что вас иногда нужно дрессировать. Почему сразу, как с собаками? Я, например, разговариваю с тобой, как с глупым пони.

– Очень приятно.

– Но ведь ты любишь лошадей! – отец Лизы искренне верил, что в этот момент смешно пошутил.

– Пусти меня в отдел – я фоторобот составлю, – Ефимова была готова даже на сделку с полицией, лишь бы отец доверился её чутью.

– Нет, в отдел тебе точно нельзя. Иди домой, туда приедет Левченко, и составите фоторобот.

– Какие все-таки взрослые…

Лиза не договорила.

Дождавшись, пока отец уедет подальше от дома, Ефимова отошла от окна и села за компьютер. На ум приходило ни одной идеи, как найти этого старика. Через полчаса в дверь позвонил Левченко.

– Привет, Юра!

– Я эклеры принес.

– Замечательно, – Лиза разговаривала с ним не глядя. Открыв дверь, девочка тут же ушла на кухню.

– Почему сегодня не в духе?

– А нормально так, что меня не пускают найти настоящего убийцу, когда мой отец под подозрением?

– Твоего отца даже не допрашивали. Просто отстранили от дела.

– Но все равно…

– По-моему, – улыбнулся Юра, – кто-то хочет почувствовать себя настоящим следователем, а ему не разрешают.

– Какой ты догадливый! – Лиза скорчила Юре рожицу. Левченко ответил ей тем же.

– Ладно, давай фоторобот составлять.

Через час Ефимова утвердительно кивнула:

– Похож.

С экрана компьютера на Лизу и Юру смотрел ничем не примечательный старик с бородой. Ефим плохо запоминала лица. Левченко засомневался в успехе этой операции.

– Зато собаку я могу подробнее описать! – возмущенно сказала Лиза, – зенненхунд, овчарка такая, лет пять на вид, с зелёным ошейником. Там ещё на медальоне «Кожевников» было выгравировано.

Левченко и Лиза тут же переглянулись. Юра свернул фотошоп и открыл полицейскую базу:

– Ко-жев-ни-ков… Так, пять тысяч результатов, прекрасно. Сколько ему, говоришь, на вид лет было?

– Лет пятьдесят-шестьдесят.

– Ну вот, осталось семьдесят два человека.

– А ты по какой базе смотришь?

– Преступников. А что?

Лиза загадочно посмотрела на Левченко так, будто увидела его ауру:

– Базу сотрудников полиции смотри. Мы там его найдем, зуб даю.

Через пять минут Левченко звонил Андрею Валерьевичу:

– Я вам на почту досье отправил. Кожевников Геннадий Викторович, 1969 года рождения. Полковник в отставке. Нет, не пенсия. По собственному желанию. Там дело мутное. Он из Геленджика. В прошлом году убили женщину, без определенного места жительства. Тоже паленой водкой. А эту водку купили в магазине, который Кожевников крышевал. Спокойно так крышевал, с девяностых. Все это знали, и всех все устраивало. А тут раз – и того. Он доказать пытался, что не виноват, что бутылка не его. Ничего не вышло. Вынудили уйти. Я знакомому позвонил из того отдела. Угадаете, кому поручили дело, когда Кожевников попал под подозрение?