Олег Механик - Вечеринка а-ля 90-е

– Там в холодильнике полно. Принести?

– Светик, может ты сходишь? – Моя неожиданная просьба, сначала обескураживает её, но потом она понимает. Светка всегда была сообразительной. Она понимает, что я о чём-то хочу поговорить с другом наедине. Она с радостью соглашается и растворяется в тумане.

Минуту мы молчим, плавая в молочно белых облаках. Снизу слышится перебор гитарных струн и мягкий баритон Геракла:

« Мы стояли на прошлом, мы ждали начала,

Прижимаясь к стене, где исчезли они,

Где ещё одну жизнь одна смерть обвенчала,

Парой вспышек огня, да в эти смутные дни

Что, что…»

– Знаешь почему я про матрёшек вспомнил? – Мой голос осип, глотку действительно сушит.

– Почему?

– Вся эта история кажется мне похожей на большую матрёшку. Сначала я вижу красивый безупречно раскрашенный сувенир. Мой друг каким-то образом улучшил своё материальное состояние, да так, что даже купил себе яхту. Ну и прекрасно, тем более, что он собрал всех нас на незабываемую вечеринку. Оказывается всё не так красиво. В этой матрёшке есть ещё одна. Яхта не моего друга – он её украл. Ну и ладно. Эта матрёшка тоже красивая. Яхта угнана у злейшего врага, убившего нашего друга, и у нас есть страховка в виде компромата на этого вражину. Потом оказывается, что и это не всё. В той матрёшке есть ещё одна. Эта уже пострашнее и понеказистей будет. Никакого компромата, а равно и страховки у нас нет, и все мы оказываемся на волосок от смерти. Но и в этой деревянной дуре можно разглядеть симпатичные черты. Всё же мы мстим врагу. Мы мстим за своего друга…

Я на секунду замолкаю, пытаясь проглотить сухой комок, застрявший в горле.

– Я даже представить себе не мог, что в этой матрёшке может быть ещё одна, но сейчас, что-то мне подсказывает, что она там есть. Если там есть ещё что-то, оно по любому страшное. Дружище, я боюсь открывать эту матрёшку. Скажи, что в ней ничего нет.

«Что нам ве-ете-ер, да на это о-отве-е-етит,

Несущийся ми-имо-о, да сломавший крыло-о,

И-и упа-ав между на-ами-и, так недо-олго лю-ю-би-имых,

Разбил он объя-ятья-я, как простое стекло…»

Я заглядываю в глаза Буратины и понимаю, что был прав. Пальцы ложатся на цевьё карабина и с силой его сжимают.

– Ленин не сдавал нас ворам? – мой голос совсем пропал. Его глотает туман, он тонет в нём. Сейчас я могу издавать лишь змеиное шипение.

– Это не Ленин нас сдал?!

Буратина молчит и его остекленевший взгляд смотрит сквозь меня, сквозь туман.

Я медленно поднимаю винтовку и направляю её в гладкий квадратный лоб.

– Это был не Ленин и ты знаешь, кто это был. Кто?!

Большой палец щёлкает предохранителем.

– Ответь мне, кто это был! Только будь готов к тому, что если ответ мне не понравится, твои мозги окажутся на стенке кубрика. – Ствол винтовки всё туже упирается в лоб.

«И-и упа-ав между на-ами-и, так недо-олго лю-ю-би-имых,

Разбил он объя-ятья-я, как простое стекло…»

– Славка, ты что делаешь? – выросшая из тумана Светкина рука, хватается за ствол и отводит его в сторону.

– Зря ты ему помешала, Светик. – Прямо по центру квадратного лба Буратины розовеет небольшое колечко, оставленное дулом. – Слава хотел открыть последнюю матрёшку, посмотреть, что там находится. – Голос Буратины звучит на удивление ровно и спокойно.

– Что у вас происходит? – кричит Светка, бегая взглядом с одного на другого.

– Ничего, это была такая игра…– говорю я, кладя винтовку на колени.

– Ага, это мы в «Что Где Когда» играли. Славик в роли ведущего, а винтовка вместо волчка. Как раз перед твоим появлением, волчок выдал мне два вопроса, на которые я так и не успел ответить. Хочешь узнать, что это за вопросы?

– Хочу! – растерянно отвечает Светка.

– Первый вопрос был таким: Был ли Ленин причастен к смерти Мухи?

Удивлённая Светка поворачивает голову ко мне, а потом снова возвращается взглядом к Буратине.

– Нет!

Буратина делает упреждающий жест рукой.

– Только не спеши меня пристрелить, Слава, а то не узнаешь ответ на второй вопрос.

У Светки подкашиваются ноги, и она сползает вниз по стенке кубрика, обхватив голову обеими руками.

– Второй вопрос, который задал мне ведущий, содержал в себе сразу несколько маленьких подвопросов. И звучал он так :

«Это ты сдал Контору бандитам?

Это ты виноват в смерти Мухи?

Это ты украл общак?»

– Я этого не говорил…– хрипит моя пересохшая глотка.

– Эти вопросы задавал волчок, направленный мне в лоб. Что ж я готов ответить и на них. Ответ будет таким же «Нет! Это был не я!».

– Тогда кто? – внезапно появившийся голос дрожит от волнения и радости. Радости от внезапно отступившего страха. Наверное, так радуется приговорённый к смерти, узнав, что помилован.

– Да, это был не Ленин. Убил Муху, сдал контору и украл общак другой человек…

В кажущейся вечностью наступившей паузе, я слышу, как наперебой стучат наши со Светкой сердца.

– Муха! Это был сам Муха!

– Как Муха? – Эти слова, произнесённые нашим со Светкой хором, похожи на глубокий вздох.

Что за бред несёт Буратина? Как Муха мог убить сам себя?

– Муха крупно проигрался в карты, залез к блатным в долги. Сумма долга была настолько крупной, что если бы даже Муха вышел из конторы, забрав свою долю, этих денег ему бы не хватило, чтобы рассчитаться. Тогда от безысходности он и придумал этот план. Он сговорился с Теликом и Кисой, чтобы они поучаствовали в срежиссированном им спектакле. Гонораром актёрам послужит разделенная на всех приличная сумма, некогда отработанная у Гармошки. Блатные с радостью согласились и привлекли к делу ещё четверых друзей. Мы же не должны были знать их в лицо. В общем, спектакль удался на славу, только вот Муха до конца не знал, какой будет финал у этой постановки.

«Если ты пьёшь с ворами, опасайся за свой кошелёк». Блатные не любят делиться с фраерами, это раз. Во-вторых, кодекс воров обязывал их вернуть найденную сумму Гармошке и сдать всех нас с потрохами. Убирая Муху, блатные опускали концы в воду. Они завладели деньгами Гармошки, получив надёжную гарантию, что об этом никто и никогда не узнает.

– И как же об этом узнал ты? – спрашиваю я.

– Рано или поздно, всё тайное становится явным. Во время своей короткой отсидки, я познакомился с одним из блатных, который был знаком с одним из участников той истории. Однажды под хорошим марафетом, друг, рассказывая ему о своих лихих делах, поведал и эту историю с бедным проигравшимся фраерком, который навёл их на украденную у Гармошки кассу. Теперь с этой истории уже можно снять гриф секретности, потому что ни одного из её участников, в том числе и самого Гармошки давно уже нет в живых.

– Почему ты…

– Не рассказал об этом раньше? В сравнении с тем, сколько воды утекло с тех пор, можно сказать, что я узнал об этом относительно недавно. Встречаемся мы с вами очень редко, поэтому я не счёл необходимым это рассказывать. И ещё…Я настолько свыкся с версией, что это всё дело рук Ленина, что мне до сих пор не верится, что это не так…