Татьяна Арбузова - Три незваных мертвеца на диване

Понимая, что это входит уже в привычку, мы, вновь забыв о холоде и страхе, выскочили во двор в пижамах. Авто, моргая лампочками, словно заигрывая и подмигивая, орало во всю мощь охранной системы. Ирина и я, заткнув уши, остановились у самого крыльца веранды, а Алексей, на ходу отключив сигнализацию, начал осмотр техники, обходя ее вокруг.

– Да елки, – раздалось, когда он зашел за машину.

– Что, Лёш? – испугалась я за брата.

– Стекло сзади разбили, уроды. Поймаю, руки повыдергиваю.

Я расстроилась вместе с братом и для себя постановила, что непременно посодействую ему в лишении кого бы то ни было тех самых рук, принимавших непосредственное участие в нанесении урона автомобилю.

На улице было холодно, и мы с Ириной стояли, невольно и тесно прижавшись друг к другу плечами. Алексей же, расстроенный происшествием, холода не ощущал и чувствовал себя в одних трусах вполне даже комфортно. Походив еще немного около машины и порадовав наш слух витиеватыми выражениями из русского фольклора, причем не единожды, в конце концов вернулся к нам. И вовремя. Жить нам с Ириной оставалось минут пять, не более. Мы уже были проморожены настолько, что приготовились во цвете лет покинуть этот мир от переохлаждения.

– Завтра перегоню машину к соседям во двор, – с горечью в голосе начал разговор Алексей, но заметив, что я и Ирина никак не реагируем (ни голосом, ни взглядом), воскликнул: – Чего стоите-то? Быстро в дом!

Но слово «быстро» он выбрал зря, потому как эта история с ускоренным форсированием крыльца и веранды была не про нас. С усилием оторвав свое плечо от Ирины, я, взявшись за перила, очень медленно, как ленивец, очнувшийся от дремы, начала подъем по ступеням. Вдруг я почувствовала, что кто-то тянет меня сзади вниз. Не в силах произнести слов протеста, я обеими руками вцепилась в перекладину перил, стараясь не упасть. Цепляясь за мою пижаму, той же манерой заспанного ленивца каравеллой мимо проплыла Ирина, вырвавшись в лидеры по передвижению к цели. Мысленно осыпав ее (с горкой) почти теми же словами, что и Алексей до этого хулиганов, произнеся их в таком же кратном количестве, я дала зарок наказать Ирину, как только догоню. Но, очутившись в доме и получив кружку горячего чая прямо в руки, я оттаяла (причем в прямом смысле слова) и простила все обиды.

– Ну вот кому это надо? – не мог найти себе места брат, измеряя комнату шагами. – Честное слово, найду, убью.

– Да ладно, Лёш, – попыталась я его успокоить. – Одно стекло не страшно. Я боюсь иного. Боюсь, что ущерб этот нанесен с умыслом. Специально. А в салоне-то все цело? Ты смотрел?

– Забыл, – реактивно среагировал брат, на этот раз хватая куртку с вешалки. – Пойду гляну.

Одевшись, Алексей ушел. Мы же с Ириной решили не ходить, каким-то особым женским чутьем понимая, что преступник на сегодня свой план выполнил.

– Я знаешь, что подумала, – заговорила согревшаяся Ирина. – Нас или пугают, или выживают. А впрочем, не исключено, что и то и другое, и второе есть следствие первого.

«Обалдеть», – приняв это решение самостоятельно, широко раскрылись мои глаза от удивления. Ну никак сейчас, да и потом (чего уж душой кривить), не ожидала я от Ирины такой постановки предложений и выводов. Она же, судя по последующей фразе, вознамерилась меня добить:

– Уже хорошо.

– Никак не уразумею, что тебе так понравилось? – подивилась я еще больше, не скрывая этого самого удивления.

– Убивать нас не собираются, – последовал еще один непредвиденный вывод. – Добиваются, чтобы напугались и уехали. Но кто из нас та баба? Вот в чем загадка.

Ирина выпучила свои глаза на меня, словно я и была тем преступником, который должен расколоться и признаться в преступлении прямо-таки немедля.

– Ты что думаешь по этому поводу? – последовал за выпученными глазами вопрос.

Облегченно выдохнув и осознав, что подозрения с меня сняты, я подключилась к дискуссии:

– Не знаю. Нас пять баб было. И я бы поспорила относительно варианта «выживают нас из дома». Зачем им или ему нас выживать? А вдруг то, что они или он ищут, уедет вместе с нами?

– А если нас пугают для того, чтобы вернулись уехавшие представители нашего общества? – осенило Ирину. – Ну предположим, они думают так. Эти испугаются и вызовут обратно других, для поддержки.

– Я бы конкретнее сформулировала: ОТ СТРАХА, – хмыкнула я. – Мы позовем не для поддержки, а потому что элементарно испугаемся находиться тут в малом количестве. А что? – понравилась мне версия Ирины, и я согласилась с ней. – Не исключено. И такой вариант возможен. Надо всем звонить, пусть сумки перетряхнут. Вдруг и найдут какой посторонний предмет в вещах.

Вернулся Алексей, и я рассудила, что настала пора (тянуть больше не стоило) поведать ему всю информацию, которой мы с Ириной обладали.

– Лёш, мы тут тебе в прошлый раз не все рассказали, – начала было я, но застопорилась, приметив, как напряглись мускулы брата и заходили желваки на скулах.

То, что не миновать бури в виде упреков и, возможно, ненормативных фразеологических оборотов с подробным описанием, кто, куда конкретно пойдет и для какой именно цели, это я почувствовала рецепторами кожи, едва Алексей повернулся ко мне. Не говоря уж о зрительном контакте.

– Ну-ну, – подошел ко мне вплотную брат. – Продолжай.

Отважившись бросить прямой взгляд на Алексея, я успела в уме зафиксировать, что, окажись я сейчас в лесу и повстречай тех самых медведей, испытала бы гораздо меньший страх при виде морды хищников (пусть даже нескольких), чем от лицезрения лица брата. Я подавилась и закашлялась. Слова застряли в горле и не продвигались ни туда ни сюда.

Вообще, Алексей был младше меня аж на два года, и я никогда не испытывала такого страха перед ним, как в этот момент. «Лучше уж в лес, на поругание к убивцу!» – билась в голове, словно птица в клетке, безысходная мысль.

– Это я еще кое-что слышала, – проблеяла откуда-то издалека Ирина, протянув мне невидимую руку помощи. – В ту… ночь… слышала. Когда убили убитого.

Судя по ее яркой речи, облик Алексея в гневе и на нее произвел неизгладимое впечатление.

– Я слышала, – Ирина продолжила с большей уверенностью в голосе, – как они говорили о какой-то бабе, у которой есть то, что они ищут.

– Какой бабе? – роли резко поменялись, и теперь растерянным выглядел брат.

– Как какой бабе? – осмелела Ирина, уловив в брате эту перемену. – Кого-то из нас, видимо.

– Она имеет в виду, – взяла я себя в руки, перехватив инициативу. – Всех особей женского пола, непосредственно присутствующих в тот момент, когда было совершено преступление, именуемое убийством. Пять женщин, одна из которых причастна к пропаже, так сказать, вещи, принадлежавшей преступникам. И которую они рассчитывают как можно скорее вернуть.