Сергей Борисов - Охота на Динозавра

Да, прав отец, непрост Иван Петрович Сидоров, ох, непрост! Воистину динозавр! Обезопасил себя, не подступишься. И организация его так законспирирована, что внедриться – проблема.

Матвей прикрыл веки и стал перебирать факты, почерпнутые из секретного архива Николая Семеновича Ухова. Тренированная память услужливо переворачивала страницы досье. «Просмотрев» все сто тридцать семь страниц, Быстров огорченно вздохнул: не за что уцепиться!

Он встал и подошел к окну. Стекла его были сероватого оттенка. После того, как Чижик, правая рука Хромого Хомы, пытался достать его из снайперской винтовки, в рамы вставили бронированные стекла. Чижик, к счастью, промахнулся, угодив в лампу под потолком. С той поры Матвею приходилось довольствоваться настольной, поскольку выдать новую люстру завхоз отказался наотрез.

За окном кипела жизнь. Торопились пешеходы, сновали машины, подмигивали светофоры. «Не тому Хома доверился, – подумал Быстров. – Надо было левой руке – Снегирь бы не промазал». Он вспомнил предсмертный взгляд Хромого Хомы. Даже покидая свое бренное тело, тот не желал мириться с поражением, все норовил дотянуться до валявшегося в метре от него «ругера» сорок пятого калибра. Матвей не испытывал сострадания к бандиту, слишком много зная о его «подвигах»: чересчур много трупов оставлял тот позади себя. И не было в нем ничего человеческого… Впрочем, нет, одна человеческая страсть ему не была чужда. Хома был страстным орнитологом, ставя мир птиц куда выше рода людского. Он даже своим подручным давал «пернатые» клички: Чижик, Снегирь, Зяблик… Сейчас он умирал, а бездыханные Чижик и Зяблик лежали в углах комнаты, разбросанные выстрелами Быстрова.

…Выстрела Быстров не услышал. В стекле перед глазами возникла дырка, тут же обожгло щеку. За спиной что-то глухо стукнулось о паркет, но Матвей не оглянулся. Он распахнул створки окна. Перевесился через подоконник, не думая о том, что теперь представляет собой отличную мишень. Наметанным глазом сразу определил, что стреляли из белого «мерседеса», остановившегося на эстакаде якобы из-за поломки, а сейчас сорвавшегося с места. Матвей вскинул руку к кобуре, но та была пуста: оружие мирно покоилось в сейфе. Непростительная ошибка!

Быстров проводил глазами роскошное авто и не без труда вернул стальные рамы в исходное положение.

Пуля срезала шнур от лампы, болтавшийся под потолком, и Матвей подивился дальновидности завхоза. Далее пуля влетела в узкую щель между дверцами платяного шкафа.

Парадная шинель была безнадежно испорчена. На груди зияла рана с обуглившимися краями. Быстров запустил руку в складки шинели, покопался там и достал конический кусочек металла. Нечто подобное он и ожидал увидеть. Это была специальная пуля с титаново-кадмиевой оболочкой и ртутным наполнением. А стреляли, конечно же, из «винчестера-КХТ4301ВМ». Перед таким снаряжением никакая броня не устоит!

Матвей взглянул в зеркало, врезанное в дверцу шкафа. На щеке алело маленькое пятнышко. На сантиметр левее – и он остался бы без челюсти, на два сантиметра – без головы.

Может, пуля тому причиной, но вдруг страшно разболелся зуб. Однако Быстров не думал о предстоящем визите к зубному врачу, он думал о смешном динозаврике, болтавшемся за задним стеклом улепетывающего «мерседеса». Совпадение?

– Я найду его, – сказал он. – Я обязательно найду его, ….

– Я найду его, – сказал он. – Я обязательно найду его, папа.

Итак, Динозавр. Отныне Иван Петрович Сидоров, этот псевдостроитель и квазиинженер, будет именоваться только так и не иначе. Лучшего имени не достоен.

Но как подобраться к логову? На этот вопрос ответа у спецагента не было. Он решил не ломать попусту голову, которая к тому же работала с перебоями, – зубная боль не позволяла мыслям собраться в группу, состоящую более чем из трех единиц. Для начала – к стоматологу, а там, глядишь, что-нибудь дельное и посетит.

Матвей отомкнул сейф и достал оружие. «Парабеллум» в кобуру, «лилипута» за резинку носка, нож в один карман, наручники в другой. Полный набор. После сегодняшнего покушения надо быть во всеоружии. Закончив экипировку, он вышел из кабинета.

«Жигуленок» завелся с полоборота. Быстров вырулил на площадь и влился в поток автомобилей. Он мог бы без труда вырваться вперед, обогнав гордые иномарки, но не сделал этого. Ни к чему лишний раз демонстрировать возможности его машины, под капот которой умельцы из технической службы Управления умудрились засунуть форсированный «фордовский» движок.

Он посматривал в зеркало заднего вида и очень скоро понял: его «ведут». Слежка была организована умело, но не настолько, чтобы ее не заметил специалист его класса. А может быть, его недооценивают… Напрасно. Однако знать преследователям об этом пока рано, и потому Матвей не предпринял никаких шагов, хотя оторваться ничего не стоило. Ему было любопытно, что они будут делать дальше.

Его «довели» до поликлиники. Как бы не замечая «хвоста», Быстров вошел в здание. У кабинетов сидели измученные страданиями люди. Хотя у Матвея была предварительная договоренность, пришлось подождать. По «закону подлости» боль стала утихать, и он подумал, что явно поспешил: обычно он до последнего откладывал визит к зубному врачу, а сегодня – такая вот незадача.

Наконец его вызвали. Незнакомая медсестра глядела букой.

– Удалять?

– Наверное, – обреченно сказал Матвей. – А где доктор?

– У руководства. Дайте-ка я посмотрю. Если и вправду удалять, сделаю укол. Пока подействует, и врач придет. Садитесь.

Стараясь унять дрожь в коленях, Быстров подошел к креслу, сел и, не дожидаясь приказа, открыл рот.

– Шире! – Минуту спустя, заставив пациента пару раз охнуть, «бука» вынесла вердикт: – Надо рвать!

– Может, не надо? – жалобно спросил Быстров, не надеясь, впрочем, размягчить гранитный камушек, заменявший женщине сердце.

– Надо. – «Бука» набрала из ампулы в шприц какой-то жидкости и произнесла сакраментальное: – Шире!

Игла вонзилась в десну. Матвей почувствовал жжение, потом свет в его глазах померк, и он провалился в черное небытие.

Как долго длилось беспамятство, он не знал. Приходил в себя агент трудно, плутая по бесконечным тропинкам пробуждающегося от тяжкого сна сознания. Перед глазами кружился хоровод лиц: мама, отец, «бука»… Вот протопал гигантский тиранозавр-рекс… И тут возникла первая ясная мысль: «Я же на работе».

Быстров открыл глаза. Над головой мерцала тусклая лампочка. Он попытался подняться, но тут же со стоном расслабил мышцы.

– Смотри-ка, очухался! – прогнусавил кто-то. – Слушай, лежи тихо и не рыпайся.