Иоанна Хмелевская - Зажигалка

А они остались. Вернулись за своими чемоданчиками, и увязли в бюро регистрации. Оставив Собеслава и Юлиту в машине, я пошла подглядывать и подслушивать.

Супругов Пчулковских радушно приняла особа, наверняка заведующая отделом регистрации, а то и хозяйка отеля, что уже не имеет значения. Важен факт, что они с этой особой сердечно обнялись, и сразу же получили номер. Ничего удивительного, каждый, даже самый популярный отель имеет в запасе на всякий случай свободный номер. А я узнала их настоящую фамилию — Пасечники.

Я вернулась к своим в машину.

— И что теперь? — спросила Юлита.

— Я бы поел, — сказал вдруг Собеслав. — Вообще-то мы с Юлитой договорились встретиться, чтобы пообедать.

— И вам не испортило аппетит…

— Как-то не испортило.

Почувствовав угрызения совести — ведь обещала им пельмени, — я робко предложила:

— Тут есть ресторан, а дома у меня одни пельмени. Больше я ни о чем не подумала, мы сразу поехали на Мысядло. И не кухня сейчас у меня в голове.

— Можно ко мне, — начала Юлита. — У меня есть кое-что…

— Я тебя знаю. Наверняка ты будешь суетиться — бегать из кухни в столовую, а нам необходимо посоветоваться. Воспользуемся случаем, раз Собеслав голоден, а вино выпьем позже, можно и по отдельности.

Мое предложение приняли, и оно оказалось на редкость удачным.

Супруги Пасечники, должно быть тоже проголодавшиеся с дороги и уставшие еще и от эмоций, тоже решили подкрепиться и пришли в ресторан. Они заняли столик рядом с нами, не обратив на нас ни малейшего внимания. Похоже, и им требовалось посоветоваться.

Мы подслушивали их разговор самым бессовестным образом. Собеслав сидел к ним спиной, зато ближе нас, и услышал больше, но и до нас долетали отдельные фрагменты. Вскоре к ним подсела предполагаемая хозяйка отеля, и разговор за соседним столом стал громче.

Поев и покинув ресторан, мы подвели итоги услышанного.

— Они не имеют понятия, что Мирек убит! — встревожилась Юлита. — Может, следовало бы им сказать?

— Зачем? Чтобы их еще больше расстроить? — возразила я. — Думаете, у них что-нибудь вырвалось интересное?

— Нет. Просто я подумала — неплохо было бы с ними познакомиться, раз у них стоит твоя зажигалка.

— Холера, мне и в голову не пришло. Может, вернемся?

— Не знаю. Я вообще уже ничего не знаю. Может, о них следовало бы сообщить ментам?

— Может, и следовало бы, но это приведет к катастрофе.

Собеслав долго молчал. Наконец высказался:

— Нет, я бы ничего им не говорил. Мой брат ввязался в грязное дело, чем меньше мы будем о нем говорить, тем лучше. Ему уже все равно, он мертв, но жива моя сестра. Я лично могу отказаться от всякого наследства, от своей половины дома, а она почему должна за него отвечать? Может, найдут убийцу и без этих Пасечников? А тут еще смерть Вивьен… Господи, ее-то кто пришил?

В машине очень неудобно разговаривать, с обедом мы покончили, так что можно и домой вернуться.

Не успели мы войти в дом, как зазвонил телефон. Оставив Юлиту с Собеславом в дверях, я поспешила к трезвонящему аппарату.

— Очень прошу меня извинить, — услышала я в трубке голос Боженки, — но я ввела вас в заблуждение. Его фамилия Пасечник.

— Чья фамилия?

— Человека, у которого живет Вивьен. Понимаете, я все о насекомых думала, и больше о пчелах. Оно и получилось правильно. Короче, его фамилия Пасечник.

Я сердечно поблагодарила совершенно незнакомую мне женщину, которая так близко к сердцу приняла мои проблемы, и, в свою очередь, отблагодарила ее свежими новостями.

— Они как раз вчера вернулись из-за границы, эти Пасечники. Если, конечно, это вас интересует. Ах, интересует, тогда я немного позже расскажу вам еще кое-что, сейчас не могу, у меня гости.

Пани Божена проявила понимание, заявила, что с нетерпением будет ждать свежих новостей, очень мне благодарна, и отключилась.

Мы могли приступить к обсуждению наших дел.

Какая разница, Пчулковские они или Пасечники? Главное, что из подслушанного стало ясно: они оказались в весьма затруднительном положении. После долгого отсутствия вернулись на родину, в свой дом и застали там труп. Теперь неизвестно, сколько времени придется прожить в отеле, пока их квартиру проветрят и приведут в порядок, может, там и ремонт понадобится, какой кошмар!

Выяснилось, что, кроме этой жуткой неожиданности, еще их терзает вопрос, кто же убил эту кретинку и почему? Сама она не могла с собой покончить, ведь не пила, наркотиками не увлекалась, психика устойчивая, с чего ей кончать с собой? Никогда не проявляла никаких склонностей к самоубийству. Нет, ее прикончили, но кому это понадобилось? Ведь ничего не украдено, насколько они успели заметить, самый дорогой предмет — китайская ваза из жадеита стоит по-прежнему на полке, оба телевизора, видео, радиоприемник тоже в наличии. И в квартире не замечен беспорядок, ворюги там не копались.

Главное же, нашла дуреха время, когда помереть — успела продать свою недвижимость. Этот Майда давно поджидал свой час. А ведь они хотели обменяться с ней: отдать ей квартиру за дом с садом, глупо поступили, следовало ей раньше об этом сказать или даже часть денег предложить…

Да нет же, хорошо, что никаких денег ей не дали, ведь это была бы только договоренность на словах. А те деньги, что они у нее одолжили? Как теперь быть, ведь об этом никто не знает, разве что Кшевец, но он на эти деньги никаких прав не имеет. И вообще, что происходит с долгом, если кредитор умирает? Наследников у Вивьен никаких нет.

И что вообще этот Мирек может знать? Позвонить ему, что ли? Во всяком случае, не сейчас, этот тип склонен и к шантажу, а наша дуреха могла сохранить ненужные бумажки. Интересно, Майда ей все заплатил? Мирек кровно заинтересован в деле, ведь это он доставил товар и знал, что поставляет, так что должен бы держать язык за зубами, но кто его знает?

Часть из всего этого они высказали, перешептываясь вдвоем за столом, часть — после того, как к ним присоединилась хозяйка отеля. Похоже на то, что о кончине пана Мирека никто из них не знал. Впрочем, хозяйка и самого Мирека не знала, только слышала фамилию.

— Судя по атмосфере, — деликатно начала я, — она там уже несколько дней лежала. И я бы не удивилась, если бы они скончались в один и тот же день, в воскресенье.

Юлита сделала ценное замечание: в любом случае, они не поубивали друг друга, слишком большое между ними расстояние.

— Может, их убил один и тот же человек? Сначала одного, потом другую…

Собеслав вспомнил о моей зажигалке и высказал сожаление, что все же не вошел в дом с покойницей, он как-никак имел право разыскивать людей, знавших его брата. Скажем, захотел поговорить с Майхшицкой…

— Вас бы не пустили. Разве что только за порог для идентификации трупа, но не дальше. Прямо ума не приложу, что же теперь делать.