Валерий Осинский. - Предатель.

Женщины вымели пол вениками из прутьев и задули светильники.

Хизкия терпеливо ждал на циновке, скрестив ноги и прикрыв веки. Йехошуа опустился напротив. В бледном свете зари старик выглядел изможденным. Под головным ремешком на его лбу платок намок от пота. Кожа лица вблизи напоминала мелко потрескавшийся пергамент. Жидкая седая борода обвисла.

Когда женщины ушли, мудрец открыл глаза и сказал тихим голосом:

– Бенайя говорит, ты много трудишься над Писанием, но не показываешь свои записи. Однако близится день твоего посвящения, и мы хотели бы узнать тебя лучше.

– Я не достиг и толики совершенства, и не смею портить свитки пустым.

– Ты почерпнул из мудрости Иедутуна. Ибо в твоих словах слышны сомнения, которыми он делился с нами. Если его записи приносят тебе пользу, оставь их себе. – Йехошуа выдержал взгляд черных глаз старика. – Кое-кто из тех, кто бежал от жестокости тетрарха, знал твоего отца. Он прославился дерзкой речью о подати. Не бойся, те, кто знали его, сами предпочитают молчать. А в общине о тебе никто не расскажет. Утверждают, твой отец был потомком царского рода. Так ли это?

– То, что Давид был пастухом, и среди древних властителей Эллады встречались ремесленники, не значит, будто любой плотник станет царем, – с иронией ответил юноша.

Хизкия улыбнулся.

– Ты лучший из юных. Бенайя и такие, как он, считают – твои способности от лукавого.

– Мать рассказывала, что до моего рождения к ней приходил странник. Он назвался ангелом и передал ей горшок светящейся земли. Отец и раввин закопали землю в саду. Отец считал это видением. Но с детства тексты Писания словно напоминают мне о том, что я знаю из Священных книг.

– То, что ты рассказал – добрый знак, – кивнул Хизкия. – Хотя, каждый второй здесь рассказывает о знамении перед своим рождением. Поговорим о другом. Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут! Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю! Не думайте, что я пришел нарушить закон или пророков. Не нарушить пришел я, но исполнить. Сказано: око за око, зуб за зуб. А вместо этого надо: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую…

Йехошуа опустил глаза под пристальным взором эфимеревта.

– Ты мнил себя в безопасности? А здесь все на виду. Хорошо, что Реувен пришел ко мне. Прочти твои записи Бенайя или Иехуда, тебя бы в собрании закидали камнями за богохульство. Среди мудрецов много неистовых ревнителей закона. Но немало тех, для кого важен его дух, а не слепое следование предписаниям. – Хизкия помолчал. – Тебя коснулась десница Небесного Отца. Ты несешь людям спасение и свет. В этом твое предназначение. Но ты молод и неопытен. Один ты ничего не сделаешь! Каждый год в землю обетованную приходят одержимые. Называют себя пророками и их забивают камнями. Ибо учитель без учеников – попугай в клетке. Его учение забудут прежде, чем о нем узнают.

Если ты расскажешь в собрании свои мысли, с ними согласятся многие. Бенайя подчинится большинству. А если будешь молчать – берегись. Учителя закона шепчутся, что ты замышляешь недоброе.

Йехошуа сжал добела костяшки рук и пристально посмотрел на Хизкию.

– Все что я знаю, тяжкий труд и плод раздумий…

– Не трать время на пустое! – Старик нетерпеливо вскинул руку. – Кто знает путь истины в сердце избранного? Истина рождается в муках. Мошеах прожил жизнь, прежде чем Господь подарил его священным словом! Вседержитель подарил тебя откровением. Будь я молод, я бы принял дар Небесного Отца и с благодарностью занял твое место! На то, чтобы засеять поле, у меня нет времени и сил. Но даже ты не дождешься всходов. Когда ты откроешь свое учение, твои гонители, – а их, поверь, пред новым будет много! – решат, что они орудие в руках Бога. Тлеющий костер задует первый же порыв ветра. И надо быть очень осторожным, чтобы уберечь искры. Ибо истина спасет мир. А осторожность – жизнь того, кто даст ее людям.

– Я не пророк!

– Ты знать этого не можешь! Кто в миг озарения посылает избранному слово истины? Небесный Отец! Ты не смеешь противиться воле Небесного Отца! А для общины стать колыбелью великого учения – лучшая награда за годы трудов над Святым Писанием. А если ты заблуждаешься, помощь мудрых тебе не повредит.

– Хорошо. Я расскажу избранным то, что успел обдумать.

Тяжело опершись о колени, Хизкия встал. Собрание он назначил назавтра.

Вечером Реувен пришел к другу и повинился за то, что открылся Хизкии.

– Бенайя каждый день допытывался о тебе!

– Ты сделал то, что назначено свыше! – Йехошуа коснулся щекой щеки Реувена, и ушел в симнеон.

После вечерней трапезы женщин и юных отпустили. Мудрые уселись полукругом. Йехошуа занял место эфимеревта, поднял на молитвенников глаза и заговорил:

– Блаженны нищие духом, ибо ваше есть Царствие Божие. Блаженны алчущие ныне, ибо насытитесь. Блаженны плачущие ныне, ибо воссмеетесь…

Одни переглядывались: юный не предложил тему беседы, и сам начал проповедь! Но достигшие зрелости в духовных трудах внимали, и собрание успокоилось.

Когда же прозвучали слова: «Блаженны вы, когда возненавидят вас люди и отлучат вас, и будут поносить, и пронесут имя ваше, как бесчестное, за Сына Человеческого», – раздались возгласы изумления: «Откуда эти слова? Почему он говорит, как пророк?» Хизкия жестом остановил ропот.

Йехошуа говорил не возвышая голос. Слова его ложились, как подогнанные друг к другу камни, точно и ровно. Самые опытные одобрительно кивали на цитаты из Писания.

Заключительные слова: «Всякий, приходящий ко мне и слушающий слова мои и исполняющий их подобен человеку, строящему дом, который копал, углубился и положил основание на камень», – молитвенники выслушали в полном молчании.

Когда Йехошуа закончил, про себя многие дивились учению, и не знали, что сказать. Другие смотрели на юного с изумлением. Он говорил, не сбиваясь! Словно читал незримый свиток. Не иначе – Вседержитель возвестил мудрость его устами!

Кто-то негромко сказал: «Мессия», и десяток голосов, словно шелест листьев, подхватили слово. Но другие возражали: «Мы знаем его! Он сын плотника! Мать его Мирьям! Она и теперь в Александрии».

Хизкия слушал нараставший ропот, по обыкновению прикрыв веки.

Первые же слова проповеди ознобили эфимеревта. Старик почувствовал прикосновение великого к своей судьбе. И мысленно поблагодарил Вседержителя за то, что тот на исходе жизни призрел его своим оком. Хизкия не мог знать пути, каким новое придет к людям, но почувствовал: учению суждено бессмертие. Как суждено бессмертие тому, кто его изрек! Как суждено бессмертие тем, кто понесет учение людям. Сегодня, сам того не зная, юный встал в ряд великих мудрецов человечества.