Анна Ольховская - Первый раз

Мы давно уже вернулись в коридор, декорированный коробом с электрическим кабелем. Славка продолжал болтать и задираться, но его голос слабел, дыхание начало сбиваться. Действие стимулятора заканчивалось, парень мог упасть без чувств в любую минуту.

– Слава, береги силы, давай помолчим, хорошо? – Саша с тревогой смотрела на сына, проверяя его пульс. – Я не знаю, сколько нам еще идти, поэтому давайте остановимся, передохнем и подкрепимся. На, сынок, поешь. Тут вот еще апельсин есть, он сочный и хорошо восстанавливает силы.

– А у меня яблоко есть, кушай.

– Мама, тетя Аня, вы что?! – возмущенно завопил Славка, глядя на двух заботливых клуш, припасших цыпленку свежего червячка. Я что, малыш несмышленый, по-вашему, который с радостью выхватит у мамы вкуснятинку и безмятежно зачавкает ее, даже и не думая с ней поделиться? Вы серьезно надеетесь, что я возьму у двух слабых женщин последнюю еду?!! Ни за что!

– Славка, не ерунди. – Я взяла парня за руку и насильно вложила ему в ладонь яблоко. – И не вздумай бросать еду на пол, а то в ухо получишь! Мы все понимаем, ты у нас единственный мужчина, защитник и все такое, но знаешь, дорогой мой мужчиночка, мы с твоей мамой сегодня утром сытно позавтракали, да еще и перекусывали по пути, а ты, если еще помнишь, не ел уже два дня.

– И еще два дня могу не есть! Я нормально себя чувствую!

– Это действие стимулятора, а оно имеет свойство заканчиваться, – Саша повторила мой фокус, пристроив апельсин в другую руку сына.

– Еще раз меня уколешь, у тебя есть, я видел! – заявил Славка.

– Нет, Слава, нельзя. Тебе и после этого укола плохо будет, а два подряд могут посадить тебе сердце.

– Но я…

– Все, тема закрыта. Подумай о том, что, если ты свалишься, нам с тетей Аней придется нести тебя на руках, а ты мальчонка рослый, тяжелый…

– А мы – всего лишь слабые женщины! – расстроенно всхлипнула я.

– Ага, слабые, а кто дверь дубовую недавно в щепки разнес? – проворчал Славка, усаживаясь у стены. – Кстати, как вам это удалось? Я все руки об нее ссадил – и все никак.

– Ничто не может остановить мать, когда ее детеныш в опасности. – Я подтолкнула Сашу в бок.

– Мам, что, серьезно? Это ты?! Одна?!!

– Не отвлекайся, ешь, – Саша явно не хотела развивать эту тему.

– Ладно, ладно, уговорили.

И Славка с хрустом впился зубами в яблочный бок.

Мы отдыхали около часа, выключив фонарь. Я очень надеялась подремать, поскольку вымоталась окончательно, но натруженные и изгрызанные крысами ноги нашли в себе достаточно сил, чтобы растоптать эту надежду в блинчик. Раны мои горели огнем, очевидно, анестезирующее действие наложенного Сашей лекарства закончилось. От боли я стонала и вопила, но мысленно, ведь рядом раздавалось сонное сопение Славки.

Очевидно, вопли и стенания, не получив звуковой поддержки, выместили свое недовольство на моей физиономии, поскольку Саша, включив фонарь и увидев меня, охнула и лихорадочно принялась копаться в своей торбе:

– Анетка, ты с ума сошла! Почему ничего не сказала, а? Только что учила моего сына рациональности мышления, а сама!

– Сашуля, только не говори, что за время нашей сиесты крысы добрались и до него, – просипела я, пытаясь вспомнить, как должна выглядеть жизнерадостная оптимистка.

– До кого? – Саша испуганно посмотрела на сонно моргавшего сына.

– До личика моего ангельского, ты же только что сказала – нет его, нет, родименького, одни кости обглоданные торчат! – вполне реалистично провыла я.

Моему несомненному актерскому дарованию весьма поспособствовало то, что в данный момент Саша снимала пропитавшиеся кровью бинты с моих ног. Завоешь тут!

Славка с ужасом уставился на весьма неаппетитные следы крысиной трапезы:

– Тетя Аня, что это?!

– Крысы, – сквозь зубы прошипела я, изо всех сил стараясь не заорать во весь голос.

– На вас напали крысы?! Здесь, в подземелье?! А откуда они взялись? Я их не видел, когда сидел там, да и сейчас их нет.

– Тебе в какой последовательности отвечать, дружище?

– Анетка, прости, – Саша старательно бинтовала мои раны, израсходовав остатки мази. По ее щекам набиравшими силу ручейками текли слезы и капали на повязку. – Какая же я была сволочь, Господи! Как я могла! Дрянь, дрянь, дрянь!

– Мам, ты что? Что ты говоришь такое?!

– Действительно, мамс, – я улыбнулась зареванной Саше и дернула ее за светлую прядь волос, – что-то ты бредишь. Несешь чепуху всякую, сына пугаешь.

– И вовсе…

– Хорошо-хорошо, не пугаешь, а расстраиваешь. Прекрати сейчас же! Эй, а это еще что?

– Антибиотик. Прими, на всякий случай, – Саша протягивала мне воняющие плесенью таблетки.

– Дурында, кто же принимает антибиотик «на всякий случай»! Это тебе что, «таблетка завтрашнего утра»? Его же курсом пьют, дней пять.

– Ну и пей дней пять.

– Не буду.

– А вдруг крысы тебе инфекцию занесли?

– Тогда и подумаем. А сейчас нам пора двигаться дальше. На волю хочу, к небу и солнышку!

– Упрямства в тебе, Анетка, больше, чем в стаде ослов, – Саша тяжело вздохнула и подняла свой сиротливо обвисший вещмешок, хотя теперь это был вещмешочек. – Слава, ты как, можешь идти?

– Что за вопрос, мам! – Славка бодро вскочил на ноги, его тут же повело в сторону, и парень вынужден был опереться рукой о стену. – Это ничего, я просто слишком резко встал, я в порядке.

– Понятно, – Саша подошла к сыну и, не обращая внимания на его возмущенные вопли, взяла Славку под руку и повела.

Мои попытки помочь были пресечены ее довольно-таки резкой и совершенно нечуткой отповедью. Ладно, я поняла, поведу саму себя. Постараюсь не ударить в грязь лицом. Хотя, откуда в подземелье грязь?

Оказалось, что привал мы устроили метрах в семистах от выхода. Кабель привел нас в просторное подвальное помещение, очень похожее на склад. Но склад заброшенный, щедро припудренный пылью.

Дверь, ведущая на волю, была, естественно, заперта. Но замок выглядел вполне незатейливым, исполнявшим, скорее всего, декоративную функцию. Основным запирающим устройством являлись мощные засовы, прочно блокирующие дверь изнутри. Правильно, это же выход, а не вход.

Мы осторожно отодвинули засов и выглянули наружу. «Наружа» оказалась такой же заброшенной, как и склад, а должна была быть, судя по виду, небольшим магазинчиком. Видимо, изначально товарищи из ЦРУ предусмотрели охрану запасного выхода из подземелья, а также постоянное наблюдение за ним. И лучшей маскировки, чем круглосуточный магазин, торгующий всякой ерундой, тут не придумаешь. Но годы безмятежного существования явно расслабили руководство подземного объекта, и господа решили сэкономить. И правда, зачем содержать торговую точку, не приносящую прибыли, а также платить деньги сотрудникам, если никто ни разу даже и не пробовал проникнуть на объект этим путем?