Анна Ольховская - Первый раз

Во всяком случае, сейчас все это выглядело заброшенным давным-давно. И, что удивительно, сюда не проникли местные бомжи. Или в этом городишке нет бомжей? Пусто, пыльные прилавки и те же коробки, что и на складе. А окна закрыты рольставнями. И тоже засов на внутренней стороне двери. И такой же корявый замок.

– Так, народ, – Саша критически оглядела свою немногочисленную команду, – из всех, здесь присутствующих, я выгляжу наиболее приемлемо. Вас мирным чехам показывать нельзя – можете спровоцировать панику в городе. Поэтому ждите меня здесь, а я пойду, поменяю деньги, конфискованные в качестве компенсации морального ущерба, арендую машину и сниму номер в гостинице, на сутки. В замок нам так сразу идти нельзя, надо подготовиться.

– Подготовиться надо, кто бы спорил, – я удобно устроилась на каком-то ящике, – только с учетом того, что на завтра назначена свадьба герра фон Клотца и юной Виктории Голубовской.

– Что?!! На завтра?!!

– Угу. Поэтому действовать нам придется оперативно. Машина и гостиница это конечно, здорово, но как ты собираешься все это устроить без документов? А что насчет языка? Думаешь, чехи еще не забыли русский?

– Анетка, не волнуйся, – Саша присела передо мной на корточки, – меня ведь не только сволочью там сделали, меня еще и кое-чему научили. Все будет в порядке.

– Мама, а где это «там»? – встрял в наш разговор Славка, соорудивший себе из ящиков диванчик. – И опять звучит слово «сволочь». Где ты была все это время?

– Сынок, по-моему, сейчас не время для вечерней сказки, верно? Давай, я сначала займусь делом, а потом уж мы наговоримся всласть, – предложила Саша.

– Ну, давай.

– Саш, ты повнимательнее там, проверь, нет ли снаружи видеонаблюдения? Все-таки тут выход из засекреченного объекта ЦРУ, пусть и заброшенный. Он не может не контролироваться, не могут же господа из этой конторы быть законченными пофигистами! – сказала я.

– Грамотная, а? – восторженно посмотрела на меня подруга. – И что бы я без тебя делала? Сама ни в жисть бы не доперла!

– Иди уже, Лара Крофт!

Возможно, Славка рассчитывал за время отсутствия матери вытянуть из меня интересующую его информацию, но его истощенный стараниями организм решил иначе.

Когда я, задвинув засов после Сашиного ухода, повернулась к парню, тот уже спал. В совершенно немыслимой позе, неудобно запрокинув голову и подвернув руку. Судя по всему, стимулятор окончательно сдал свои позиции.

Я уложила Славку поуютнее, использовав в качестве подушки собственные колени. Ничего более подходящего, увы, здесь не нашлось.

Рассматривая его бледное, заострившееся лицо с потрескавшимися губами, я пыталась хотя бы на сотую долю процента понять Голубовского. Это же его сын, его частичка, его продолжение! И так…

Додумать гневную мысль не получилось. Подлые происки усталости опять увенчались успехом, она дотянулась-таки до выключателя моего сознания. Вот хрюкство!

На помощь мне пришел деликатный стук в дверь. Негромкий, но очень настойчивый. Словно это орудовал некий аристократичный дятел.

Я с трудом приоткрыла правый глаз, левый оправдал свое название и оппортунистически послал меня подальше.

Славка на стук не отреагировал вовсе, продолжая безмятежно сопеть. Я осторожно поднялась с импровизированного дивана, стараясь не сбросить парня на пол.

– Все, хватит барабанить, открываю, – проворчала я, отодвигая засов.

– Что случилось? – встревоженная Сашка ворвалась внутрь, кровожадно выискивая гипотетические проблемы и неприятности.

– С чего ты взяла?

– С убитого матроса! Я уже минут пятнадцать скребусь в эту дурацкую дверь, привлекая к себе внимание! Хорошо, хоть глазоньки видеонаблюдения разбила, с той стороны пока тихо.

– Ну, заснули мы, извини. Я сама не ожидала, что так капитально вырублюсь.

– Усталость плюс облегчение – мы же все-таки выбрались из крысиного лаза, – спохватившись, Саша виновато посмотрела на меня: – Ой, прости, что напоминаю.

– Сашка, я хоть и ослабела сильно, но чувствительно пнуть тебя в копчик еще вполне смогу. Хватит путаться в книксенах и нервически трепетать веером!

– Попробую, – подруга улыбнулась и, присев на корточки перед разоспавшимся сыном, потянула того за нос: – Дети, в школу собирайтесь, петушок пропел давно!

– Мам, ну я же не маленький, – сонно проворчал Славка, поворачиваясь на другой бок, – я скоро встану, ты иди. Завтракать не буду…

– Сына, ау! – Саша легонько дунула в разомлевшее Славкино ухо. – Подъем!

– Чтоб она сгорела, эта школа!

Парень явно был дома, в привычной обстановке, сейчас он встанет, немного повредничает и поноет, а потом отправится в школу, к друзьям-приятелям. А все, что с ним было, окажется просто ночным кошмаром.

Но увы… Открыв глаза, Славка обнаружил перед собой вовсе даже и не оклеенную плакатами стену своей комнаты, а грязные и обшарпанные бока старых коробок.

Он мгновенно вскочил и, протирая сгибом ладони заспанные глаза, испуганно огляделся. Уф, мама здесь, живая и здоровая! Хоть это не приснилось.

– Наконец-то, сплюша ты мой, – Саша ласково провела рукой по щеке сына. – Сам идти сможешь?

– Мам!

– Ладно, ладно, шучу. Пойдемте. Прямо напротив выхода стоит машина, темно-зеленая «Шкода». Это наш Росинант. Только сначала… возьмите, переоденьтесь. Ваше тряпье сложите в мешок, потом выбросим.

– Тряпье, – ворчала я, натягивая новенькие джинсы и свитер, – еще утром это были вполне приличные вещи. Выбрасывать она их собралась! Неэкономная ты, транжира буржуйская. Нет, чтобы простирнуть их, подштопать и дома носить, когда никто не видит!

– Ты что, и в язык свой стимулятор вколола? Или у тебя опять словесная диарея, как реакция на пережитое?

– Нет, Саша, я все же тебя стукну, – обиженно засопев, я направилась к выходу, – но потом, попозже, когда сына твоего рядом не будет, чтобы не ронять твой родительский авторитет… Ой!

Оказалось, что несколько часов, проведенных в подземелье, сделали меня совой. Яркий свет солнца мгновенно меня ослепил и вызвал неудержимое желание бестолково заметаться по мостовой, хлопая крыльями и ухая. Но могучая сила воли гранитной глыбой придавила это желание, так что ухнула я всего два раза. А потом проморгалась и снова могла видеть.

Да, да, знаю, на свете есть немало красивейших городов: Вена, Париж, та же Прага, но сейчас, в данную минуту, они все потеснились, уступая пальму первенства провинциальному чешскому городишку Клатовы.

Ничего более прекрасного, чем эта узкая, мощенная камнем улочка, приветливо улыбавшаяся нам чистейшими окнами, я еще не видела! Впору было рухнуть на колени и начать неистово целовать булыжники мостовой.