Анна Ольховская - Первый раз

– Говорите же, кто это? Почему вы молчите? – Лешка явно начал раздражаться, я испугалась, что он сейчас бросит трубку, и… расплакалась! Нет, вы представляете, до чего довели меня все эти события?!! Миссис Слюнтяйка, к вашим услугам. – Господи, зайцерыб, это ты?! Что случилось?!! Да что же это такое! Ну ответь, хомка мой родной, ну, пожалуйста! Что ж ты делаешь со мной?! – Лешка уже сорванно кричал, его страх, его волнение молнией скользнули по проводам и ударили в меня, прочистив горло и мозги.

Я всхлипнула и наконец смогла выдавить:

– Лешик, мне так плохо без тебя…

– Лапка, что случилось?

Нежная забота, прозвучавшая в голосе моего мужа, укутала меня пушистым облаком, высушила слезы и помогла мне обрести связную речь:

– Лешенька, прости, что я заставила тебя поволноваться, я просто перенервничала сегодня сильно, меня чуть крысы не съели…

– Что?!! – свистящим шепотом заорал Лешка, затем, запнувшись, он с надеждой спросил: – Шутишь, да? Разыгрываешь старенького мужа, ни капли в тебе жалости!

– Нет, папочка, не шучу. Тут такое происходит – в страшном сне не увидишь!

– Но я же звонил сегодня этому вашему клокочущему Фрицу, и он сказал, что ты в порядке, поехала в город за подарками к Викиной свадьбе, уточнял, успею ли приехать я… Постой, как ты меня назвала?!

– Лешик, а еще – Лешенька, – я улыбнулась, вытирая слезы – дошло, наконец!

– Нет, вот только что!

– Не помню.

– Издеваешься, да?!

– Да, папочка.

– Но… А… Господи!!! Ты уверена?!

– Доча, мы уверены? Да, папик, мы уверены.

– Хомка… – раздался непонятный стук – то ли это трубка упала, то ли Лешка. Через секунду родной голос вернулся, только теперь он странно дрожал: – И что же происходит в данную минуту с моими девочками?

– В данную – девочки разговаривают с любимым мужем и папой. Все самое страшное уже позади.

– Страшное?!!

– Леш, ты если стоишь, то лучше присядь. Рассказ будет долгий и местами неприятный…

Я говорила и говорила, чувствуя, как вместе со словами из меня уходят страх, боль, отчаяние и вся тоска последних дней. И вместе с ними – силы, поддерживавшие меня все это время. Теперь я МОГЛА быть слабой.

Лешка слушал молча, не перебивая меня ахами и возмущенным воплями. Но я почти физически ощущала, как он каменеет и наливается яростью. Когда я описывала свои похождения в катакомбах и жаловалась, как болят мои искусанные крысами ноги, в трубке раздался странный шипящий звук, словно кобра раздула свой капюшон, готовясь к броску. Приблизительно так звучит втягиваемый сквозь сжатые зубы воздух. Бедному моему мужу приходилось нелегко, но он держался.

А мой рассказ тем временем уродливым колобком катился к финалу. Куда вскоре благополучно и прибыл.

Пару мгновений Лешка молчал, затем он хрипло и безжизненно проговорил:

– Я раздавлю эту сволочь. Лично.

– Вот лично как раз и не надо! Если честно, то я даже рада, что в данную минуту ты находишься далеко от фон Клотца и Голубовского. Иначе пришлось бы нам с дочкой возить передачки папе на зону.

– Возможно… – Лешкин голос все еще напоминал сухой треск валежника в лесу. – Знаешь, зайцерыб, я сейчас не в состоянии адекватно общаться, мне…

– Я все понимаю, родной мой! Приди в себя, подумай, созвонись с Левандовским, а вечером, часов в девять, я тебе опять позвоню, хорошо?

– Да, так будет лучше. Я люблю вас.

– Мы тебя тоже.

Положив трубку, я попыталась встать с кресла. Попытка родилась вялой и нежизнеспособной, седалище мое упорно стремилось обратно, словно железяка к магниту. Ноги и руки мне за время разговора с мужем кто-то коварно заменил на тряпичные. Кто-то! Да знаю я этого шутника-затейника – это стресс развлекается. Расслабилась я, жалуясь мужу, растеклась киселем, вот и получила. Нет уж, мистер затейник, рано тебе победу праздновать, у меня еще масса дел, которые весьма проблематично решаются в столь медузообразном состоянии.

Стресс лихорадочно вытряхивал из запасников все свои методы воздействия, еще надеясь на победу. Но я упорно волокла себя в ванную, где и была поставлена точка на мечтах и надеждах бедняги.

Теперь я стала свежей, как огурчик. И в таких же пупырышках. Которые очень мешали мне накладывать свежую повязку на крысиные укусы. Благо в ванной обнаружилась аптечка с разнообразными медпрепаратами. Правда, известных мне там было не очень много, поэтому в качестве основного ранозаживляющего компонента я воспользовалась солкосерилом.

Ближе к семи часам вечера я уже скреблась в соседнюю дверь.

– Входи, Анетка, не заперто!

– Это почему же мы не запираемся, совсем страх потеряли? – грозно сдвинув брови, я с возмущением рассматривала посвежевшего, даже отчасти порозовевшего Славку и неизменно бодрую Сашу, сидевших рядышком на диване.

– Ага, потеряли, – довольно ухмыльнулся Славка. – Там, в крысятнике. Искать пойдете?

– Всенепременнейше. Еще и экскурсию организую для любителей экстрима, под названием «В поисках страха». Деньжищ огребу – немерено!

– Вот ведь какая тетя Аня у нас меркантильная, да, сынок? – Саша горестно вздохнула. – Из любой беды готова выгоду извлечь.

– А как же! Очень хочется в деньжонках искупнуться, всю жизнь завидовала дяде Скруджу МакДаку.

– Я еще одного Мака знаю, – криво улыбнулась Саша, – по сравнению с которым Скрудж – милейшее существо.

– Это ты о ком? – Я устроилась в удобном мягком кресле и вопросительно посмотрела на подругу.

– Один сэр из ЦРУ. Предупреждая ваши дальнейшие расспросы, кратко обрисую произошедшее со мной. – Саша потерла пальцами виски и продолжила: – Здесь, недалеко от Клатовы, в горах, в старой заброшенной шахте, расположена секретная лаборатория ЦРУ. Вряд ли местные власти подозревают о ее существовании, хотя… кто знает! В этой лаборатории разрабатывают уникальные методики воздействия на человека, причем как в психологическом, так и в физическом плане. Всех подробностей я не знаю, просматривала архивы МакКормика в спешке, но потом можно будет полюбопытствовать. Впрочем, – Саша грустно усмехнулась, – лучше не стоит. Эти архивы смертельно опасны для любого, кто сунет туда нос. А для меня они являются гарантией.

– Гарантией чего? – Славка испуганно смотрел на мать.

– Гарантией того, что меня и мою семью оставят в покое. В общем, после аварии меня выбросило из машины, и я упала в реку. Как все это произошло, каким чудом я смогла уцелеть, да еще и умудрилась не утонуть сразу – понятия не имею. Знаю только, что меня спас случайно оказавшийся неподалеку Винсент Морено, сотрудник этой лаборатории. По большому счету, он не должен был этого делать, ведь я могла засветить их учреждение. Но… что сделано, то сделано. МакКормик из любой ситуации умеет извлечь выгоду. Не пропадать же добру! И меня стали лечить, а заодно и испытывать на мне свои методики…