Сельма Эйчлер - Аллергия на убийства

Я переступила порог своей квартиры без нескольких минут шесть, так что на сборы и прихорашивание к грядущему свиданию времени оставалось в обрез. Последнее увлечение Пэтти — как бишь его? — заказал столик на полвосьмого в китайском ресторане примерно в шести кварталах от моего дома. (По слухам, кормили там вполне прилично, но всё равно до уровня «Ле Сирк» им было далеко.) Большинству женщин с лихвой хватило бы на приготовления полутора часов, но для меня это очень сжатые сроки.

Если вы знакомы с законом Мерфи, то можете представить, как развивались события в ходе моих сборов в тот вечер. Абсолютно всё пошло кувырком. Начать с того, что, когда я нежилась под душем, вода вдруг сделалась ледяной. Потом сломался грифель карандаша для глаз, а точилка невесть куда запропастилась. Поскольку я была уже слегка на взводе, ровно накрасить губы удалось только с третьей попытки. А уж о затяжке на совершенно новых колготках не стоит и упоминать. Равно как и о том, что, наконец одевшись, я вдруг обнаружила, что у платья отпоролась подпушка, и пришлось переодеваться с ног до головы — вплоть до нижнего белья.

Однако, несмотря на все это досадные неприятности, каким-то образом к половине восьмого мне удалось выйти из дома, что пахло всего лишь десятиминутным опозданием. Но судьба-злодейка меня надула.

С такси в тот вечер была напряжёнка. Мало того, что в охоте за ними я всякий раз проигрывала своим более шустрым или более нахрапистым соседям, так ещё заморосил мелкий дождик. И естественно, в целом городе мигом не осталось ни единого свободного таксомотора. Я уже подумывала, не сбегать ли наверх за зонтом, а потом направить свои стопы (в красивых, всего лишь раз надёванных тёмно-синих кожаных лодочках) пешком в ресторан — хотя от этой мысли, признаться, у меня кровь в жилах застывала, — но быстренько себя убедила, что на своих двоих выйдет слишком долго. Кроме того, в любую секунду из-за угла может вывернуть свободное такси с моим именем на ветровом стекле, верно?

Через несколько минут дождь полил всерьёз. Спрятаться под козырьком подъезда я не могла — если не хотела расстаться с надеждой поймать такси. А потому осталась стоять на обочине, и струи дождя безжалостно превращали чёрт-те во что причёску. Я и глазом не успела моргнуть, как мои прекрасные тёмно-синие туфельки основательно пропитались водой, а тушь для ресниц составила компанию каплям дождя, которые чинно стекали по напудренному подбородку. Любому терпению есть предел. Мерзкая погода плюс Сондра Кинг плюс головная боль, которая никак не отпускала, плюс боль в желудке, которая тоже не совсем прошла, — это кого угодно достанет. Плюнуть бы на всё, вернуться в уютную сухую квартирку, позвонить Пэтти в ресторан и сообщить, что неожиданно заболела и не смогу к ним присоединиться. Но тут вмешалась праведная сторона моей натуры, чёрт бы её побрал! Как можно, я же дала обещание подруге, и я ведь не при смерти…

Такси материализовалось буквально из воздуха, со скрежетом затормозило прямо передо мной, окатив грязной водой до самых бровей. Я была в ярости. А уж видок! но жаловаться не посмела. Когда из машины выбралась пассажирка, я просто заняла её место и вскоре уже неслась на бешенной скорости по улице — да уж, эти шесть кварталов я запомню надолго!

Излишне говорить, что когда я прохлюпала в ресторан, то имела не самый неотразимый вид. Вручив насквозь промокшее пальто гардеробщице — та брезгливо взяла его двумя пальцами, будто опасалась заразиться, — я прямиком двинулась в дамскую комнату.

Старательно не замечая рожу, пялившуюся на меня из зеркала (зрелище, доложу я вам, не для слабонервных), я схватилась за бумажные полотенца, затем произвела кое-какие экстренные работы по реставрации физиономии и попыталась пройтись расчёской по плоской липкой массе, в которую превратилась былая вполне пристойная причёска. Два зубца расчёски сломались немедленно, оставшиеся шесть сделали что могли. Не так уж много.

Когда я наконец набралась смелости показаться в зале, тотчас углядела Пэтти. Она самозабвенно проделывала весьма странные вещи с чужим ухом. Объектом её внимания был высокий худой мужчина с длинными седыми усами, подкрученными вверх, и длинными же, с проседью, волосами, собранными сзади в конский хвост. У меня создалось впечатление, что он чертовски смущён и в то же время в экстазе. Лицом к ним и спиной ко мне сидел мой кавалер — Мел или Мо, в общем что-то такое на букву «М».

Пэтти была настолько поглощена своим занятием, что не поднимала глаз, пока я чуть ли не села ей на колени.

— Ой, Дез! — встрепенулась подруга. — Я так за тебя волновалась! Что стряслось! Ты ужасно выглядишь! — Особым тактом Пэтти сроду не отличалась.

— Долго рассказывать, — буркнула я. — Прошу прощения за опоздание, но так сложились обстоятельства.

— Познакомься, это Бартон Визняк, — гордо объявила Пэтти, после чего Бартон Визняк высвободился- правда без спешки — из её объятий и встал. — А это, — продолжала она таким тоном, словно вручала мне изумрудное ожерелье или, на худой конец, новенький «порше», — это Брюс Саймон. — Я даже не удивилась насчёт «Мела или Мо» — с памятью на имена у Пэтти не лучше, чем с тактом.

Означенный Брюс скользнул по мне равнодушным взглядом, чуть привстал — не выпуская из рук бокала — и с явной неохотой выдвинул для меня стул. не успела я опустить туда свой зад, а кавалер уже плюхнулся обратно.

Ну и фиг с ним, мальчик всё равно не в моём вкусе.

Брюс Саймон был не слишком высок (где-то метр шестьдесят семь — метр семьдесят, прикинула я за жалкие несколько секунд, когда он изволил привстать). Впрочем, к росту у меня претензий не было. Равно как и к тёмным волосам, реденьким и старательно зачёсанным таким манером, чтобы скрыть этот факт. Не устраивало меня плотное телосложение этого типа и самоуверенное, надменное выражение его лица. Сами понимаете, когда вас неудержимо влечёт к мужчинам, рядом с которыми Вуди Аллен кажется мачо, у Брюса Саймона шансов нет.

— И что же вас задержало? — осведомился он.

— Дождь, — бесстрастно ответила я. — И никак не могла поймать такси.

— Однако дождь пошёл значительно позже половины восьмого, — столь же бесстрастно заметил он.

— Послушайте, — вспылила я, ненавидя себя за суету с объяснениями. — я задержалась на работе, а когда одевалась, меня отвлекли несколько звонков — деловых звонков, — так что на сборы ушло больше времени, чем я планировала. — Ну и дура. Надо было рассказать про сломанный карандаш и рваные колготки.

— Вам, воротилам бизнеса, следует уделять себе больше времени, — посоветовал он с ухмылкой, больше смахивающей на оскал.