Людмила Милевская - Джинн из консервной банки

Несмотря на гнев, Ольга пребывала в растерянности. Если письма посланы, значит это кому-то надо. Вдруг ее осенило:

– Господи! Какая я дура! Вальтер! Вальтер был в Париже!

Ольга посмотрела на дату в конце письма и обмерла.

– Точно, именно в это время он был в Париже и легко мог писать в Россию. Почерк. Я не знаю его почерка. И, как на зло, в доме нет ни одной бумажки, подписанной им.

В дверь постучали.

– Войдите, открыто, – раздраженно воскликнула Ольга.

На пороге показалась мадам Песси.

– Извините, что беспокою вас, – вкрадчиво начала запуганная неприветливостью Ольги старушка, – но мы не обсудили меню обеда. Позвонил ваш муж и сообщил, что постарается приехать к обеду…

– Вальтер?

– Ну да…

– Он вам звонил?

– Только что…

– Мадам Песси, у меня к вам просьба.

Старушка оживилась и даже просияла.

– Охотно, все что в моих силах… – затараторила она, но Ольга ее оборвала.

На сей раз вполне вежливо.

– Спасибо, – сказала она. – Не могли бы вы показать мне свой экземпляр договора, составленного между вами и моим мужем.

– Зачем? – насторожилась мадам Песси. – У вас же есть свой экземпляр.

– Да, но он у мужа, а я хотела бы внести кое-какие изменения.

Этим сообщением Ольга опрометчиво едва не лишила старушку жизни. Бедняжку едва не хватил апоплексический удар. Ольга вынуждена была вскочить с места и подсунуть под нее стул, что оказалось весьма своевременным. Старушка обессилено плюхнулась на сиденье и, схватившись за сердце, с укором посмотрела на Ольгу.

– За что вы меня так не любите? – спросила она. – Я же ничего плохого вам не делаю, приветлива, стараюсь окружить заботой. Я всегда очень внимательна к своим пансионерам.

Ольга только теперь осознала, насколько жестока она была к мадам Песси.

– Ну что вы, милая моя, как вы могли сделать такое заключение. Просто у меня несносный характер, к тому же беременность в моем возрасте серьезно отразилась на нервной системе. Я вспыльчива, недоброжелательна, но это только снаружи. Внутри я испытываю к вам самые лучшие чувства.

– Это действительно так? – с большим сомнением спросила старушка.

– Уверяю вас. Я хочу сделать изменения в договоре только в вашу пользу. Вы так добры ко мне, что я просто не могу не откликнуться на вашу заботу.

Мадам Песси проворно поднялась со стула и засеменила к двери.

– Куда же вы?

– За договором.

Через минуту Ольга уже скрупулезно сверяла почерк Вальтера с почерком, которым были написаны слащавые признания в любви. Итог был неутешительным.

– Да-а, – тяжело вздохнула Ольга, – не может быть никаких сомнений: Вальтер и «непослушный мальчик-медведь» одно и то же лицо. Значит у моего мужа была в России пассия. Что ж в этом удивительного? Он был холостым, свободным, а все эти сюсюканья говорят лишь об одном: пассия молода, глупа и не слишком-то любима.

Ольге вдруг стало смешно. Она представила как Вальтер, ее солидный импозантный Вальтер делает двумя пальцами козу какой-то сопливой девчонке и, желая казаться особенно ласковым, прикидывается непослушным мальчиком.

«Как глупы бывают мужчины, прибегая к таким нежностям, – подумала она. – Во всяком случае выглядят таковыми».

Теперь, когда она уже узнала автора писем, Ольга не слишком расстроилась. Напротив, ей захотелось вволю посмеяться над мужем.

– Как хорошо, что он как раз сегодня приезжает из Парижа. Вот уж повеселюсь! – радостно воскликнула она и принялась вновь читать письма мужа.

На этот раз она отнеслась к ним гораздо внимательней и некоторые даже перечитывала по нескольку раз.

«Интересно, кто она, эта дурочка, которой можно так не изобретательно лгать? – гадала Ольга. – Верно мне эти письма послала сама пассия. Но зачем?»

Ольгу удивляла вздорность этой неопытной девчонки, а в том, что адресатом мужа была именно такая девчонка, Ольга не сомневалась. Стоит ли зря стараться? Мало ли что было в жизни пятидесятилетнего мужчины до брака? Разве можно этим шокировать такую опытную женщину, как она, Ольга?

«Нет, на что рассчитывала эта идиотка? – изумлялась она. – Самое большее, чем рискует Вальтер, так это быть мною высмеянным».

Но тут взгляд Ольги остановился на дате одного из писем. Она не поверила своим глазам: дата совпадала со днем их приезда на Лазурный берег.

– Что?!! Так это не в прошлом!!! Значит его роман продолжается!!! – вознегодовала она.

Теперь уже Ольге стало не до смеха. До сей поры она была уверена в честности и благородстве мужа. Измена Вальтера ввергла ее в неописуемое состояние.

– Боже мой, боже мой! – мечась по комнате, стонала она. – Вальтер! Тот, кому я так верила! Тот, кто сам клялся, никто его за язык не тянул! Как же жить, когда кругом одно предательство?!! Как же жить?!

Звук подъехавшей к дому машины известил ее о прибытии мужа. Ольга схватилась за голову:

– Что делать? Что?! Что?!

Когда на стол перед Вальтером легла его «душещипательная» переписка, он удивился, но не испугался.

– Дорогая, – спокойно сказал он, – надеюсь ты не станешь из-за такой мелочи устраивать скандалов?

«Дорогая», вид которой однозначно говорил, что она не согласна со столь мягким определением сего удручающего факта, сорвалась с места и фурией заметалась по комнате.

– «Из-за такой мелочи?» – закричала она. – О, боже! Что я слышу? Я не ошиблась? Ты сказал: «Из-за такой мелочи»?

Вальтер спокойно кивнул:

– Именно. Ты не ошиблась.

– Какой цинизм! Как это унизительно! У тебя бурный роман, а я должна относится к этому как к какой-то мелочи?!

– Дорогая…

– Нет! Не смей так мне говорить!

Он шагнул к жене, но Ольга, как ошпаренная, отскочила в сторону.

– Не прикасайся ко мне! Не смей ко мне прикасаться! – истерично закричала она. – И никогда больше не смей прикасаться! Слышишь?!! Никогда! Никогда!

Вальтер понял, что переоценил благоразумие жены и истерики избежать не удастся.

«Черт, – удрученно подумал он, – как нелепо все получается. Ей же нервничать нельзя. Еще начнутся преждевременные роды».

Он растерянно смотрел на бушующую жену и не знал, что предпринять.

– Кто она? – хлестко выкрикнула Ольга. – Говори! Сейчас же говори!

Вальтер молчал. Его молчание еще больше взбесило Ольгу.

– Я вижу ты язык проглотил. Кто она? Я не успокоюсь, пока ты не скажешь!

– Дорогая, так ли это важно? Я люблю только тебя, ты же сама знаешь…

– «Люблю»? Ну, это уже слишком! – едва не задохнулась она. – Не смей произносить в моем присутствии слово «люблю». Я начиталась этих слов досыта. Понимаешь? Меня тошнит от них. Какой цинизм! Какой цинизм! – запричитала она.

Вальтер был жалок: растерян и бледен. Она никогда не видела его таким.