Людмила Милевская - Джинн из консервной банки

Но бог не выдал, и наконец настал тот долгожданный день, когда заводчица сказала:

– Пора!

Она дала адрес жениха – медалиста ушастого старса, и охваченная нетерпением Ольга в тот же миг подхватила кошечку на руки (нести в корзине заводчица не советовали) и помчалась на вязку. Поскольку вязка проходила обычно туго, то требовался специальный настрой. По этой причине заводчица советовала относиться к пышущей желанием кошечке как можно нежней.

– Надо постараться нашу крошку совсем не нервировать, – посоветовала она.

– Да как же постараться, – изумилась Ольга, – когда ее нервирует буквально все?

– Да, вы правы, сейчас она болезненно реагирует на все и абсолютно не терпит машин. Поэтому советую на вязку нести ее на руках и лучше всего пешком. Иначе ничего не получится.

– Пешком? На другой конец Парижа? – ужаснулась Ольга, но тут же решилась: – Черт с ней! И это я вытерплю.

И пошли пешком. Ольга шла по Парижу, а за ней бежали коты: стада остро жаждущих секса котов. И все, как один, хулиганы. Но Ольга, сцепив зубы, героически шла. Кошечка варварски царапалась и орала, коты дико вторили ей, прохожие испуганно шарахались и даже притормаживали автомобили, но Ольга СТОИЧЕСКИ ШЛА, если можно так выразиться. И когда она ценой невероятных мучений сохранила кошечку для жениха и была уже в нескольких кварталах от страстно желанной цели, вдруг случилась беда: Ольга споткнулась и на мгновение потеряла равновесие, чем молниеносно воспользовалась исстрадавшаяся по хулиганской ласке кошечка. Проказница вырвалась из Ольгиных рук, виртуозно вскарабкалась по трубе на первый попавшийся балкон и там же, прямо на глазах у хозяйки попала под хулигана столько раз, сколько захотела.

Ольга едва не лишилась чувств. Это был страшный удар. Было очевидно, что для бизнеса кошечка потеряна. Ольга даже не стала ее ловить и, обреченно махнув рукой, потопала обратно к своему кварталу, омывая слезами потерю и придумывая байку для матери. А темпераментная кошечка осталась на улицах Парижа, еще долго услаждая собой хулиганов.

С тех пор на бизнесе Ольга поставила жирный крест, частенько вспоминая тот злополучный эксперимент с ушастой кошечкой. Вспомнила его она и теперь, едва Марина завела речь о бизнесе.

– Знаешь сама, что бизнес не для меня, – примирительно сказала Ольга. – Но и дождаться не могу, когда ты, наконец, угомонишься.

– Скоро, дорогая, очень скоро, – ответила Марина. – Ты даже представить себе не можешь, сколько пользы извлечешь из моей деятельности.

Ольга залпом выпила кофе, вернула чашку подруге и сердито сказала:

– Холодный.

– Сама виновата. Приказала подавать в пиалах, в них кофе быстро остывает. От кухни до солярия далеко, пока дойду…

– Ладно, дело не в этом, – отмахнулась Ольга. – Я о другом. Мне нельзя больше одной оставаться. Это опасно. Со дня на день могут начаться роды, а тебя нет под рукой.

– Но я же не врач, – удивилась Марина.

– Ах, пожалуйста, замолчи. Прекрасно понимаешь о чем идет речь.

– Дорогая, я думаю только о тебе.

– Не надо обо мне думать. Неужели не понятно, что я скучаю одна в этой дыре. Здесь даже поговорить не с кем. Эта мадам Песси, эта старая грымза…

Марина протянула подруге газеты.

– Что это?

– Пресса.

– Вот именно, – успокаиваясь проворчала Ольга. – Единственное развлечение.

– А телевизор?

– Да, все как у старой девы. Осталось еще диванную собачку завести.

Ольга развернула газету и демонстративно углубилась в чтение, давая подруге понять, что разговор окончен. Но Марина не ушла.

– Ничего, дорогая, потерпи немного. Скоро мы не расстанемся ни на минуту, – сказала она. – Скоро в нашем доме будет счастливый шум-гам: детский плач, памперсы, пеленки, агу-агу. Я уже нашла чудесную няню. Рекомендации великолепные.

Ольга оторвалась от чтения и гневно выкрикнула:

– Не заговаривай мне зубы! Никуда ты сегодня не поедешь!

– Олюшка, не дури, – взмолилась Марина.

– Нет! – отрезала она.

– Но это же грозит нам…

– Нет! Сказала «нет», значит нет! Надоело мне сидеть одной!

Ольга вновь демонстративно погрузилась в чтение, но вскоре ее отсутствующий взгляд сосредоточился и начал излучать интерес. Она опустила газету и задумчиво посмотрела на Марину.

– А впрочем, – вдруг сказала она, – поступай как знаешь, я тебя больше не держу. Можешь ехать хоть прямо сейчас. Так даже лучше, раньше освободишься от своих дурацких дел, раньше вернешься.

Марина обрадовалась неожиданной перемене настроения подруги.

– Не своих, – воскликнула она, – не своих, любовь моя, а твоих дел.

Она чмокнула Ольгу в щеку и ласково заглянула в ее подобревшие глаза:

– Ты не сердишься?

– Уже нет.

– Тогда я поехала?

– Ладно уж, – усмехнулась Ольга, – поезжай. Только возвращайся поскорей.

Едва за Мариной закрылась дверь, Ольга сорвалась с места и, раскинув руки, закружилась.

– Я счастлива! – кричала она. – Счастлива!

Дав волю своим эмоциям, она позвонила в Марсель, и начала тщательно, но торопливо «чистить перышки». Первым делом рассмотрела себя в зеркало и осталась недовольна.

– Воистину, – воскликнула она, – утренний макияж в моем возрасте – это восстановление лица по черепу. Но не будем сдаваться.

Тронув ресницы тушью, щеки – пудрой, а губы – помадой, Ольга посвежела и, подмигнув себе в зеркало, констатировала:

– Не так страшна женщина, как она себя малюет. Тут главное не перестараться, что я, похоже, сделала. Ну да ладно. Главное не опоздать!

Она была к себе снисходительна, хорошее настроение к этому располагало.

– Надо же, какое счастье, он во Франции, он уже рядом, – радостно приговаривала она, бегая от туалетного столика к гардеробу.

На сборы Ольга отвела себе удивительно мало времени, и уже через час она ехала в Марсель, с трудом сдерживаясь, чтобы не превысить скорость. Промелькнул указатель на Сан-Тропе. Дальше дорога стала свободней.

«Ах, как долго, как долго, – нервничала она. – Я умру от нетерпения».

Но Ольга не умерла. В Аэропорту Марселя она припарковала свою машину у самого терминала, решив сначала выяснить какие рейсы сегодня прилетят из Парижа. Но этого не понадобилось. Тот, к которому она так спешила, легкой пружинящей походкой уже шел навстречу, изысканный и элегантный, свежий и благоухающий. Ольга залюбовалась его тонкими одухотворенными чертами лица, его высокой изящной фигурой, его костюмом, как всегда безупречно сидящем на гибком и сильном теле.

– Ну здравствуй, Луи, – по-французски сказала она и порывисто протянула ему обе руки.

Жаррон на секунду растерялся, остановился, удивленно глядя на Ольгу, но, мгновенно осознав важность события, радостно схватил ее руки и страстно прижался к ним губами.