Людмила Милевская - Джинн из консервной банки

– Ольга! Здравствуй! – воскликнул он. – Не верю глазам, какое счастье! Откуда ты здесь?

– Встречаю тебя…

– Но откуда ты здесь? Я о встрече и не мечтал, думал ты в России.

– А я уже несколько месяцев во Франции. Жутко соскучилась.

– Но как ты узнала, что я прилетаю в Марсель? – не переставал удивляться Жаррон. – Я лишь недавно вернулся…

– О, это было просто, – не дала ему договорить Ольга. – Ты теперь знаменитость.

– О, да.

Она протянула ему газету и пояснила:

– Здесь сообщается, что сегодня ты прилетаешь в Марсель, а завтра будешь открывать свою выставку. Удовлетворен?

Жаррон растерялся:

– Неужели ты ждешь меня здесь с утра?

Ольга рассмеялась:

– Ты невероятен, дорогой.

Она встала на цыпочки и, нежно чмокнув Жаррона в щеку, шутливо спросила:

– Милый Луи, почему мужчины не хотят признавать присутствия элементарного здравого смысла у женщин? Пара звонков, и вся нужная информация получена. И вот я здесь.

– Это просто чудо! – восхитился Жаррон. – Я даже мечтать не мог о таком! Это счастье! Но завтра я улетаю в Париж. Ты со мной?

«Марина вернется через несколько дней, – подумала Ольга, – значит можно смело соглашаться».

Она с улыбкой сказала:

– Конечно, дорогой.

Они сразу отправились в отель. Всю дорогу Ольга рассказывала о своих злоключениях.

– Надо же?! Сколько событий произошло за это время! – воскликнул Жаррон, входя в номер. – Значит ты трижды вдова и теперь богата?

– Не просто богата, а очень богата, немыслимо! Но не это важно, – усмехнулась Ольга.

Он изучающе уставился на нее:

– А что же важно?

– То, что я тебя люблю.

Он обнял ее:

– Своевременное признание. Ты так долго молчала, что начал уже сомневаться.

– Но я не услышала твоего признания, – слегка отталкивая его, воскликнула Ольга.

Он притянул ее к себе и, с нежностью глядя в глаза, прошептал:

– О моих чувствах нужно говорить очень долго. Полагаю, у нас впереди много времени?

– Безусловно, – кивнула она.

– Выпьем шампанского за нашу встречу?

Он глянул на часы:

– У меня в запасе целый час, а потом, уж извини, любовь моя, я должен заняться делами.

– Понимаю, – ответила Ольга, расстегивая песцовое манто и становясь к нему спиной.

Жаррон помог ей раздеться.

– Надеюсь ты не против моего присутствия на открытии выставки? – воскликнула она и повернулась к нему лицом.

Жаррон замер от удивления, остолбенел. Взгляд его остановился на животе Ольги. Та усмехнулась и открыла сумочку.

– Мы так давно не виделись, что твое изумление вполне понятно, – сказала она, доставая листок бумаги. – Вот, прочти и сразу же все поймешь.

Это была справка врача, определяющая примерную дату зачатия ребенка. Художник быстро пробежал документ глазами и растроганно уставился на Ольгу.

– О-ля-ля! Значит я скоро буду отцом? – воскликнул он. – Ты чудо! Родная! Сейчас сойду с ума!

– Надеюсь, от счастья, – рассмеялась она.

– Конечно! Конечно!

Жаррон схватил Ольгу на руки закружил по комнате.

– Ах, оставь меня! Перестань! – радостно отбивалась она.

– Мы поженимся? – спросил он, возвращая ее на пол. – Теперь ты свободна, мы можем пожениться.

– А ты разве еще не сделал этого на своих противных островах, на которых, подражая Гогену, проводишь большую часть жизни? – спросила Ольга, капризно надувая губы.

– Как ты можешь такое говорить? – спросил он с укоризной. – Ты моя единственная.

Она шутливо притопнула:

– Но твоя единственная больше не хочет, чтобы ты ее покидал.

Жаррон поднял вверх руки.

– Все! – закричал он. – Все, никаких островов! Теперь я мечтаю лишь об одном.

– О чем же? – лукаво спросила Ольга.

– Остаток дней провести у твоих ног, моя богиня!

Она рассмеялась:

– Остаток дней? Учитывая твой возраст, меня это вполне устраивает.

Вернисаж прошел с блеском.

– Надо же, ты стал очень моден. Не ожидала и никто не ожидал, – с удовлетворением отметила Ольга. – Потрясающий успех.

Жаррон снисходительно усмехнулся:

– Да, мне везет. Особенно я понял это в тот момент, когда увидел тебя в аэропорту. Кстати, уже заказал два билета до Парижа. Ты не передумала?

Он испытующе посмотрел на Ольгу. Она озабоченно нахмурилась, но не обманула его ожиданий:

– Нет-нет, не передумала, с тобой полечу, вот только позвоню в пансионат мадам Песси, оставлю сообщение для Марины. Помнишь, у меня в России была домработница?

Жаррон задумался.

– Да-да, что-то припоминаю, – рассеянно ответил он. – Девушка, Марина. Так ты взяла ее с собой? – удивился он.

– Да, ты не представляешь как она мне помогла. На меня обрушилось столько бед, столько бед! Если бы не Марина…

– Так она во Франции? – переспросил Жаррон.

– Да. Но тебя это не должно волновать. И вообще, я хочу пока скрыть от нее наши отношения.

Он удивился:

– Почему?

Ольга замялась.

– Видишь ли, дорогой, – тщательно подбирая слова, объяснила она, – мы с ней дружны. У меня перед ней есть некоторые обязательства: Марина рассчитывает на материальную поддержку. Она очень мне помогла, год был непростой. Не забывай, в последнее время я только тем и занята, что хороню мужей и выхожу замуж по новой.

При словах «хороню мужей» Жаррон поежился, но промолчал.

Прилетев в Париж, они отправились в скромный, но очень уютный дом Жаррона. Едва закрыв дверь, Луи страстно набросился на Ольгу.

– Сейчас, прямо сейчас, – шептал он.

– Да, да, – помогая ему, раздевалась она.

Но раздался телефонный звонок. Жаррон нахмурился, виновато посмотрел на Ольгу, нехотя достал из кармана пиджака трубку и, приложив ее к уху, не слишком вежливо рявкнул:

– Алло.

И в тот же миг лицо его переменилось: взгляд затравленно остановился на Ольге, Жаррон побледнел.

– Что случилось, любимый? У тебя неприятности? – взволновалась она.

Он отключил микрофон и ее успокоил:

– Все в порядке. Пока я занят, располагайся, если хочешь прими душ или ванну.

– Да, конечно, любимый, – ответила Ольга.

Она вышла из холла, но не отправилась в ванную, а остановилась под дверью, твердо намереваясь подслушать разговор Жаррона. Он явно старался понизить голос, но был слишком раздражен, а потому почти кричал в трубку.

– Нет, – рычал он, – нет, прямо сейчас не могу, занят, очень занят.

Ему, видимо, выдвигались какие-то требования. Жаррон перешел в защиту.

– Все объясню при встрече, – уже мягче бубнил он. – Не сообщил, потому что не смог. Я недавно вернулся во Францию. Да. И тут же вылетел в Марсель. Да, на открытие выставки.

«Интересно, с кем он разговаривает, – гадала Ольга, – с женщиной или мужчиной?»

Но с кем бы Жаррон ни разговаривал, ей было очевидно: беседа его не только раздражает, но и пугает.