Людмила Милевская - Дурдом на выезде

Он взял со стола конверт и протянул его Асе, нахмурившись пояснив:

— Там все написано. На указанной площади вы «случайно» встретите своего жениха. Будущего мужа.

«А как же Горохов?! — с тоской подумала Александра. — Неужели я никогда его не увижу?»

Заметив ее смятение, Дмитрий Иванович повторил:

— Вы встретите своего жениха. Будущего мужа, — и добавил: — Симпатичного молодого человека, умного и весьма состоятельного. Вы поняли?

— Да, — скрывая свое недовольство, ответила Ася.

— Выполняйте.

Это была Мексика. В соломенной шляпке и ситцевом платье Александра летела по улицам Мехико, направляясь к указанной площади.

«Какой он, мой будущий муж? — гадала она. — Надеюсь, что добрый. Невозмутимый. Нераздражительный. Терпеливый. Надеюсь, он не способен назвать женщину дурой. Способен понять ее, проникнуть во все тайники ее женской души. И, самое главное, честный, не склонный ко лжи. В общем, точь в точь как Горохов».

Асино сердце сжалось от любви и тоски. Никогда она не чувствовала себя такой несчастной. Горохов, Горохов, Горохов… Зачем он меня обманул? Почему не сказал, что мы никогда больше с ним не увидимся? Я бы призналась ему! Он бы понял!

Огромный черный Кадиллак, медленно движущийся вдоль тротуара, слегка притормозил, дверца открылась, раздался хрипловатый мужской голос.

— Вас подвезти? — спросил он по-русски, с сильным испанским акцентом.

«Это же пароль!» — вспомнила Ася и ответила:

— Да, если вам будет нетрудно.

— Садитесь.

Александра погрузилась в прохладу салона и с интересом взглянула на спутника. За рулем сидел мужчина в светлых полотняных штанах и легкой полупрозрачной рубашке. Мексиканская шляпа огромными полями прикрывала половину его лица, позволяя увидеть Александре лишь смоляные напомаженные усы и волевой подбородок.

— Ай-яй-яй, — воскликнул мужчина. — Я вижу этот прекрасный мучача впервые в жизни, но уже страстно хочу видеть ее каждый день.

— Да, конечно, — вежливо отозвалась Ася. — Для этого я и прибыла.

Мужчина залихватски оправил усы, небрежным движением сбросил сомбреро и посмотрел на Александру в упор хитрющими глазами Горохова.

— Значит, алгоритм такой, — сказал он уже без всякого акцента. — Нефтяной магнат средней руки увидел тебя по телику и до одури страстно влюбился. Бросив свои важные дела, он нанялся к тебе телохранителем. Не добившись любви неприступной госпожи Ушаковой в этой неблагодарной роли, он затосковал и вернулся на родину. Вот тут-то эта парочка случайно и встретились вновь. Ушакова не узнала в магнате бывшего телохранителя, но зато полюбила его всей своей строгой душой.

Горохов расхохотался и, щелкнув азартно пальцами, самодовольно спросил:

— Как думаешь, эта сказочка для твоих домохозяек подойдет?

Поймав скептический взгляд Александры, он продолжил:

— Или не очень?

Она не могла больше играть надменную строгость.

— Не знаю, как для всех домохозяек, — воскликнула Ася, бросаясь на шею Горохову, — но одной из них эта сказочка по душе!

Обнимая ее, Горохов (уже серьезно) признался:

— Этой встречи я ждал всю свою жизнь.

— Шут ты гороховый, — сдирая с него усы, ехидно хихикнула Ася.

— Ну и дура же ты! — взорвался Горохов. — Опять все испортила!

— Опять ты за старое! — рассердилась она, собираясь покинуть машину.

В отчаянии он воскликнул:

— Вижу, ты собралась совершить убийство!

Александра с недоумением на него оглянулась:

— Какое убийство?

— Жестокое. Если ты уйдешь, я мгновенно умру, — заверил Горохов.

Она сардонически усмехнулась — он решил уточнить:

— Больше месяца не проживу. Загнусь от тоски и горя.

— Но участь такая тебя не пугает, раз ты не можешь расстаться с привычкой называть меня дурой, — с обидой ответила Ася.

Горохов недоуменно признался:

— Почему же, пугает. Но я же не знал, что тебе это не нравится. Вот, сказала, теперь буду знать.

Александра нахмурилась и спросила:

— А серьезным ты можешь быть? Любовь — это не шутки.

Он согласился:

— О, теперь и я это знаю. Но что поделаешь, — вздохнул он, — я столько лет принадлежал только себе. Нелегко передавать себя в женские руки, со страха «дерзю».

— Держу, — механически поправила Ася и задумалась: «Похоже, снова неправильно».

— Ты-то держишь, — согласился Горохов, — держишь меня в рукавицах ежовых, как все бабы. А нам, мужикам, остается только дерзить.

Александра вздохнула:

— И это называется признание в любви?

Он рассердился:

— Но почему женщинам так необходимы признания? Неужели ты думаешь, что я стал бы звать дурой нелюбимую женщину?

Она мученически закатила глаза:

— Господи, дай мне силы! Мои на исходе!

— Но что я, черти вас баб всех дери, должен тебе сказать? — с чувством воскликнул Горохов. — Клянусь, я не знаю! Сама же знаешь, что люблю я тебя! Люблю!

Александра, прикрыв его рот ладонью, нежно шепнула:

— Хватит. Больше не надо.

Горохов вздохнул с облегчением:

— Слава богу!

— Но как же ты любишь меня? — озорно спросила она. — Я же женщина, а ты говорил, что у женщины одно на уме: привязать к своей юбке мужчину. В то время, как мужчина — покоритель вершин, радеющий о важном и нужном деле.

Александре вдруг показалось, что он незаслуженно уязвлен ее словами.

«Зачем я все время его колю? — удивилась она. — Не вижу, тоскую, а увижу — одни гадости на языке, а потом удивляюсь почему он так скуп в проявлении чувств. Сама же его и отталкиваю».

— Знаешь, — призналась она, поспешив исправить неловкость, — я и сама уже так считаю. Судьба послала мне невероятно большие возможности, а как я, глупая, их использовала? Потеряв старого мужа, принялась за поиски нового.

— Ха! Ты получила меня! Как еще лучше можно использовать те возможности, которые послала тебе судьба! — самодовольно известил Александру Горохов.

— Ты шутишь, а я серьезно. Раньше я об этом не думала, но когда ты меня отчитал, я покопалась в себе и увидела, что ты прав. Тайком от себя, думая что занимаюсь лишь делом, я искала мужа. Ах, как я себя за это ругаю! Это же глупо! Почему женщины ищут себе рабства? Ведь для мужчины дом, это место где он спит. Для женщины дом, место, где она живет. Именно поэтому женщине нет смысла стремиться к браку…

— Почему это? — сердито осведомился Горохов.

— Чтобы жена ни делала, муж все равно все испортит. Его же больше волнует что там, за стенами дома. Так и живут мужчина и женщина под одной крышей как соседи.

Он философски заметил:

— Ничего не поделаешь. Так уж устроен мир. Говорят, и в раю у нас будут соседи.

— Но это же несправедливо! — воскликнула Алескандра. — Я не хочу быть такой! Я не хочу мечтать о такой ерунде, как бы покрепче привязать тебя к своей юбке!