Ирина Потанина - Пособие для начинающих шантажистов

Здравый Смысл и Совесть принялись грызть меня в две глотки.

— Да нет, я, собственно, не о том… — срочно пришлось врать мне, чтобы утихомирить этих монстров, — Ну, то есть, интересно было бы, конечно, узнать… Но, если это совсем секретно… В конце концов, мы триста лет с тобой друг друга знаем… Могла бы и довериться… Но, если совсем секретно… Так и быть, не стану я у тебя ничего спрашивать… — последние слова вышли у меня ну совсем кисло.

— Это ж надо, как тебя от любопытства трясет! — это почему-то до крайности развеселило Викторию. Она отсмеялась и, кажется, совсем расслабилась. Потом на секунду задумалась и с видом доброй феи, раздающей подарки, произнесла, — Придется объясниться все-таки. Боюсь, от нереализованной жажды познаний ты глупостей наделать можешь. Характер у тебя такой. С детства.

— Получше, чем у некоторых, — поспешила огрызнуться я, потом испугалась, что Вика ничего не расскажет, и добавила, — Извини. Просто не люблю, когда ты делаешь одолжения. Не хочешь — не рассказывай!

Виктория вдруг перешла на заговорщический шепот:

— Знаешь, я вот подумала… Я, наверное, хочу рассказывать… Раз уж я при тебе засветилась, то глупо твой потенциал на пользу дела не использовать, так?

Меня подобная корысть слегка покоробила, но возражать я не стала.

— Здесь лучше сверни в подворотню, — подсказала подруга.

Раньше я никогда не подъезжала к подъезду Виктории со стороны черного хода, посему слегка замешкалась с парковкой.

— Ну, давай быстрее, — заныла Виктория, — Сколько можно возиться! Не умеешь водить сама — найми водителя! Пойдем, мне не терпится с тобой поделиться.

— Лучше б ты делилась чем-то более дорогостоящим, чем очередные неприятности, — шепотом ругнулась я, обидевшись на замечания по поводу моего вождения.

Виктория быстро набрала код, и мы вошли в подъезд.

Не перестаю преклоняться перед этим домом, одним из немногих сохранившихся еще с дореволюционных времен. Этот четырехэтажный двухподъездный особняк повидал на своем веку многое. Конечно же, подъездный колодец, окаймленный белой вьющейся лестницей, испохабили в советские времена установкой зарешеченной шахты лифта. Стеклянный купол крыши, разумеется, выкрасили по-больничному белой матовой краской. Напрочь разрушили стиль недавно установленными бронированными дверьми "новорусских" квартир. Но общий дух постройки испортить не удалось. В свое время я увлекалась историей нашего города, и, порывшись на запыленных полках центральной библиотеки, раскопала об этом доме массу интересного. Именно в этом особняке размещался до революции известный на всю область публичный дом. По крайней мере, амурчики, вылепленные под потолками каждого из первых трех этажей, были упомянуты в одной малоизвестной книге, повествующей о нелегкой судьбе некой знатной дамы, проживавшей в нашем городе в конце девятнадцатого века. Частенько женщина приходила инкогнито в этот дом, и, забавы ради, оставалась на ночную работу. Хозяйка борделя, единственная посвященная в тайну нашей дамы и получающая деньги за молчание, однажды решила удвоить свой гонорар. Для этого она специально подстроила нашей даме встречу с супругом, пришедшим воспользоваться услугами девушек. Теперь хозяйка брала деньги и с дамы, которую она спасла от разоблачения, подстроив все так, будто та пришла сюда, выслеживая супруга, и с супруга, про которого врала, будто явился он в этот дом в первый раз и совсем не по поводу девушек. Впрочем, за свою корысть хозяйка очень скоро поплатилась. Её зверски убили. Убийц так и не нашли, но автор книги предполагает, что это сделали разгневанные жертвы шантажа. Мое больное воображение неизменно рисовало болтающийся под куполом разодетый в пышные юбки труп, едва я вспоминала об этой истории. Картинка получалась настолько неприличной, что запомнилась раз и навсегда. И хотя я прекрасно понимала, что, вряд ли шантажистку могли повесить прямо в вестибюле, да еще и под куполом, избавиться от навязчивого творения моего воображения никак не удавалось.

— Эй! Ты где? Ты чего? О чём ты думаешь?!! — напряженный шепот подруги разогнал наваждения. Оказывается, Вика уже целую вечность махала у меня перед глазами ладонью.

— Да так, — я, извиняясь, пожала плечами и вошла в прибывшую кабину лязгающего лифта, — Прости, это я от недосыпа. Почудилось. Думаю о шантажистах и последствиях их действий.

— Что?! — Вика вдруг побледнела, — И ты тоже? Откуда ты знаешь?!

Я испугалась не на шутку.

— Эй-эй-эй! Виктория, ты чего?! — на этот раз пришла моя очередь размахивать руками перед чужим носом, — Я просто пошутила! Ты же знаешь, что выделывает мое воображение?! Вспомни, в прошлый раз оно подкинуло мне идею разгадать, что писали на крашеных стенах подъезда в девятнадцатом веке! Помнишь, если бы ты меня тогда не остановила, я бы поотбивала всю штукатурку в твоем подъезде? Это всё просто моя фантазия, как и в тот раз…

Но Виктория меня уже не слушала.

— Знамение! Сумасшедшие не зря всегда считались пророками… Значит, шантаж… Я не справлюсь с этим! — одними губами прошептала она и, не дав мне возможности нахамить в ответ на "сумасшедших", самым банальным образом свалилась в обморок.

В качестве мести я не стала сама тащить ее до квартиры, а позвала хрупкого голубоглазого охранника, восседавшего с журналом "Медведь" перед парадным входом. Для нейтрализации собственной Совести пришлось сделать серьезное лицо и выдавить из себя нечто вразумительное.

— Нет, спасибо. Врача вызывать не надо. Это обычный легкий обморок. Психиатрическая бригада тоже ни к чему. Дама просто была на маскараде, поэтому так одета. Понимаете?

Охранник нервно улыбнулся, не разжимая при этом тонких, остро очерченных губ, и легонько, но не без удовольствия, похлопал Викторию по щекам (видимо, не одну меня она достала своим отвратительным характером). "Красивый мальчик", — не к месту подумалось мне.

— Ох, спасибо, — Вика, при появлении постороннего, моментально взяла себя в руки и поднялась, — Мне уже значительно лучше.

Если честно, нечто фальшивое чудилось мне всегда в её обмороках. Падает она в них только при близких знакомых. Причем лишь тогда, когда ей от этих близких что-то нужно.

— Катерина, не желаете ли чашечку кофе? — прервала мои рассуждения подруга, показывая тем самым охраннику, что тот может быть свободен.

Последнее предложение было настолько кстати, что я тут же простила Виктории все её недостатки. Копошась в дверном замке, подруга моя выглядела вполне здоровой. От недавнего недомогания не осталось и следа. Готова поспорить, что сейчас она будет о чем-то меня просить.