Ирина Потанина - Пособие для начинающих шантажистов

Незваный панический страх вырвался из объятий моего разума и ожесточенно затарабанил в стенки грудной клетки.

— Может, можно действовать как-то по-другому? — вновь озвучила мои мысли Виктория.

— Можно, — Жорик в упор посмотрел на Силенскую, — Напишите на пару со своей знакомой обвинительное заявление!

Вика молча отвела глаза. Я вдруг заметила, что уже минут десять болтаю ложкой в пустой чашке.

— Кипяток налей, — услужливо подсказал Жорик. Похоже, он единственный чувствовал себя в своей тарелке.

— Нет, нет, нет, — совершенно без спросу вырвалось из меня, — Я не могу. Мне нельзя…

Жорик подскочил, как ошпаренный. «В своей тарелке» больше никого не осталось.

— И ты туда же?! — он как-то совсем по-детски развел руки, — Думал, нашлась хоть одна нормальная баба! Как можно быть такой эгоисткой? Знаете что, разбирайтесь дальше без меня, — Жорик решительно направился в коридор, — Их пытаешься от подонков всяких защитить, а они…

Несколько секунд мы с Викторией с ужасом смотрели на захлопнувшуюся за опером кухонную дверь. «В конце концов», — быстро проговорила я сама себе, — «На себя мне плевать, а Шурик к подобной мрази причастен точно не может быть!»

— Подожди, я передумала!!! — хором завопили вдруг мы с Викторией.

— Жорик, я пойду в этот чёртов Клуб! — прокричала я уже сама, и тут же поняла, что быстрота реакции меня крупно подвела. Промолчи я сейчас, Виктория наверняка бы выпалила, что согласна написать обвинительное заявление. Увы, дело было сделано, и мне ничего не оставалось, как выполнять обещание.

— Я верил в тебя, — Жорик вернулся с абсолютно спокойным видом, и мне вдруг показалось, что его уход был разыгран в педагогических целях. Я еле заставила себя не разреветься.

— Итак, приступим к более подробному описанию предстоящей операции, — Жорик жестом попросил нас присесть, — Катерина, я верю в тебя! Ты ведь, на самом деле, боец. Я-то знаю.

И Виктория и Жорик взглянули на меня с неподдельным восхищением. Никто из них даже не догадывался, насколько я переступаю через себя, соглашаясь на всё это безумие.

Таксист подвез меня к самому крыльцу Клуба.

— Удачи, — многозначительно кивнул он мне.

Видимо, как ни старался Клюшка сохранить вокруг своего заведения атмосферу таинственности, назначение Клуба знали все. Неудивительно, что большинство посетителей выходили из машин кварталом раньше и буквально подкрадывались к крыльцу Клуба, поминутно оглядываясь и сдвигая пониже головные уборы. Мне скрывать было нечего, но, для правдоподобности легенды, я тоже опасливо оглянулась. Как ни странно, в переулке не оказалось ни одной живой души.

— Кто? — спросил меня охранник сквозь зарешеченное переговорное устройство.

— Катерина Кроль собственной персоной, — раньше я никогда не посещала закрытые Клубы, посему происходящее начало слегка веселить меня.

Я улыбнулась и помахала рукой в то место, за которым, по моим предположениям, пряталась видеокамера.

— Пользуясь случаем, хочу передать привет, — начала было я, потом представила, как заерзал в своем кресле Клюшка, переживая, что своим поведением я раскрою тайну видеонаблюдения, и решила не озорничать, — Не переживайте, — успокоила я пространство, — Кроме меня в переулке никого нет.

Моё поведение явно не соответствовало инструкциям Жорика. Я устыдилась было подобного несоблюдения правил, но потом, вспомнив, что героям можно всё, высоко подняла голову и гордо проследовала в любезно распахнутую передо мной охранником дверь. Внутри я моментально потерялась. Атмосфера Клуба действовала как-то угнетающе. Всё здесь отдавало вульгарной претенциозностью. Этакое нагромождение дорогих и, в общем-то, красивых, но совершенно не сочетающихся друг с другом, вещей. Не иначе, как спонсоры Коваленские поучаствовали. Клюшка, обладающий изысканным вкусом, мог допустить такую нелепицу только руководствуясь коммерческой выгодой. Что ж, подобный интерьер характеризовал солидную публику нашего города далеко не с лучшей стороны.

Как и было оговорено сценарием, я, игнорируя восторженные приветствия окружающих, проследовала к барной стойке. Интересно, я действительно вызвала бурю эмоций, или таким образом здесь встречали каждую вновь пришедшую даму. Я уселась на крайне неудобный высоченный стул. Точно зная, что и среди этих акселератов бывают вполне удобные, я лишний раз подивилась Клюшкиному отношению к этому заведению. Неужели нельзя было накупить человеческих барных стульев? Через секунду в зал вошла пожилая брюнетка с длинным мундштуком, осанкой кинозвезды и огромной родинкой на подбородке.

— О, кто к нам пожаловал! Присоединяйтесь к нашему столу, мадам. Подсаживайтесь к нам, отсюда будет лучше видно происходящее на сцене! — послышались возгласы с разных концов зала.

Её приветствовали почти также как и меня, разве что обращение «прелестное дитя», заменяли на более соответствующее «мадам». Я обиделась. Дама близоруко оглядела зал, застенчиво скосила нарисованные глазки и присела за один из ближайших столиков. Сидящие за ним женщины тут же принялись втягивать вновь прибывшую в какой-то свой спор, а джентльмены, с видом бесспорного превосходства, оглядывали остальные столы. Видимо, престиж компании здесь был прямо пропорционален количеству присоединившихся к ней женщин.

— Не обращайте внимания, — таинственно прошептал мне на ухо незнакомый насмешливый голос, — Они просто теряются, понимая, что вы им не по зубам. Поэтому не особо настаивают с приглашениями. Вы улыбнитесь кому-нибудь.

Я медленно обернулась. Говорящий вольготно облокотился на стойку и по-хозяйски пристроил свою руку у меня за спиной. Пахнуло алкоголем.

— Это будет воспринято, как поощрение, и вас немедленно заберут в компанию и коронуют, — не выпуская из губ сигарету, продолжал он, потом добавил, подмигнув бармену, — Еще виски, пожалуйста.

— Простите, мы знакомы? — преисполненная наигранным негодованием спросила я.

— Надеюсь, будем, — пьяно прошептал Незнакомец и отрекомендовался, — Алексей.

Из просвета между полями шляпы и густой, ухоженной бородой хищно блеснули черные глаза. Значит, вот в каком виде решил предстать передо мной преступник. Забавно, что Виктории Санька представился настоящим именем. Видимо, я, вопреки ожидаемому, все же произвожу впечатление человека, перед которым не стоит открываться. Паника вдруг окончательно покинула моё сердце. Подумаешь, какой-то взбалмошный ловелас с манией величия. Чего бояться-то? Я полностью вжилась в знакомый образ собирающей информацию журналистки.